Читать книгу Стыд - Эстер Гольберг - Страница 11

База стояла на пустыре. Обособленная от населенных пунктов, она неожиданно выросла прямо из песка, как только Шауль свернул с трассы.

– Фрида, дай угадаю, – протянул мужчина, нарушив свое полуторачасовое безмолвие. – У тебя наверняка нет с собой никаких документов…

Он припарковал машину недалеко от КПП, заглушил двигатель и еще немного посидел, не убирая рук с руля.

– Ладно, – собрав остатки бодрости в одно слово, выдохнул Шауль и развернулся к задним сидениям. – Придется вам поболтаться здесь, пока я все решу.

– Я пойду с вами! – тут же возмутился Акива, глянув на меня как на врага народа, из-за которого его фантастическое путешествие на военную базу должно было вот-вот сорваться.

– Все пойдут, но попозже, – буркнул Шауль и с очередным тяжелым вздохом вывалился на улицу.

Хая, которая после экстренной остановки не подавала признаков присутствия, не дожидаясь команды, выскочила из машины и отошла от нас на пару шагов.

Я давно словила себя на мысли, что хорошо бы перестать на нее пялиться, однако могла ли я перестать пялиться на человека, который то дурачится как дитё, то в истерике выламывает руки, то отстраняется и убегает. Дергающаяся коленка Шауля определенно была издержкой профессии, и, судя по всему, вскоре я обзаведусь чем-то подобным.

Шауль и Хая прошли через КПП, а мы остались ковырять старый металлический забор на стоянке. Откуда-то из-за ограждения около получаса доносилось гудение голосов, но затем все голоса постепенно стихли. Кроме одного, самого звонкого, звучащего из динамиков. Мне потребовалось меньше секунды, чтобы определить, кому он принадлежал.

Хая вежливо поздоровалась, но не представилась. Быть может, в этом не было нужды. Шауль пару раз намекал, что она очень известна, однако я не представляла насколько.

– Мне бы хотелось начать с того, что вы все знаете, – в ее голосе звучала улыбка.

Я представила, как она это произносит. Заигрывает с толпой, хитро прищуривается. Улыбается. Возможно, слегка застенчиво или, напротив, высокомерно.

"С того, что вы все знаете», – передразнила я ее в своей голове и сама этому усмехнулась.

Пока я кривлялась, заиграла мелодия и… Хая начала петь. На самом первом слове я повернулась на звук, словно могла ее увидеть, но передо мной был лишь забор. Я почти не улавливала слов, слышала только голос. Звучный, сильный, но мягкий. Непохожий на тот, которым она говорит. Тот голос хрипловатый и усталый, а этот чистый как вода.

Я прикрыла глаза, внимая каждому звуку. Не помню, когда слышала в живую, как поет женщина. Как поет она.

По закону подлости мое упоение прервалось криком со стороны КПП. За нами прислали солдата.

Пройдя череду серо-зеленых бараков, мы оказались на небольшой открытой лужайке, на которой располагался импровизированный концертный зал, заполненный несколькими десятками парней и девушек на раскладных стульях и скамейках.

Хая как раз закончила первую песню, и пока ликующая толпа аплодировала и весело прикрикивала, женщина отыскала нас взглядом и, убедившись, что все на месте, позвала к инструменту Хану Зейгер.

Этой загадочной Ханой была моя ровесница, в чистой зеленой форме, со сложенным беретом на плече, оружием наперекос и собранными в неаккуратный пучок короткими волосами. Она поднялась со своего места в первом ряду, подсела к Хае и взяла в руки второй микрофон, смущенно пряча глаза и неловко сжимая губы.

Хая подбадривающе погладила ее по спине и обратилась в зал:

– Я попросила Хану помочь, ведь следующая песня про бесстрашных, а эта девушка, как и все вы, каждый день рискует собой, чтобы мои дети спали спокойно. Это ваша песня.

Зал вновь закипел аплодисментами.

– Плюс она потрясно поет, сейчас сами услышите, – добавила Хая и подмигнула солдатке.

Хая была права, девушка пела прекрасно. Сначала немного неуверенно, потом расслабилась, и пошло, как надо. Предполагаю, сыграло роль то, что каждую секунду, которую она пела, Хая смотрела на нее самым нежным взглядом, на который способна женщина. А когда Хая вступала со своей партией и их голоса сливались в унисон, она не задавливала девчонку своим звуком, даже наоборот, осторожно подстраивалась.

Мне нравилось их слушать, но одна мысль не давала мне покоя. Я хочу быть на ее месте. Хочу, чтобы кто-то смотрел так на меня. Хочу эту нежность. Жадно и эгоистично хочу.

Яркое дурманящее чувство сковало мозг, и я не собиралась с ним бороться. Что такого ей сделала эта Хана, чем она заслужила? Разве не я терплю ее чудачества? Не я ночевала на оттоманке и получила за это от Мойры?

Даже когда эта солдатка села на свое место и снова слилась с бежево-зеленой массой, мой взгляд упорно утыкался в ее затылок. Мне казалось, что Хая продолжает смотреть на нее. Стреляет глазками и хихикает. От раздражения на лице дернулась мышца.

В гневной дискуссии с самой собой я пропустила завершение выступления. Очнулась, когда ко мне подошел парень в форме и без особой радости доложил:

– Мне поручено провести детям экскурсию.

Я растерянно захлопала глазами и окинула взглядом толпу, пытаясь найти Шауля. Он тут же проскочил мимо меня и махнул рукой: "Идите с ним, мы скоро закончим".

– Хах, недоверчивая леди, – хмыкнул солдат. – Не переживайте, я высококвалифицированный экскурсовод.

Я не переживала. Пока мы стояли возле раскладных стульев, я имела возможность наблюдать, как Хая мило беседует с ребятами, фотографируется и раздает автографы. Они облепили ее, как пчелы улей, не давали уйти. Мужчине в синем пиджаке удалось ее увести в одно из прямоугольных зданий, и толпа мигом расконцентрировалась по лужайке.

В ту же секунду, как нога Хаи переступила порог, я, Фрида из Рамат-Шемер, превратилась в маячный фонарь. Каждый, кто находился на территории базы и был физически способен видеть, с этого момента следил за моим движением. Двое детей, скачущих вокруг меня, тоже были явлением диковинным для этих мест, но вызывали меньше интереса. Все смотрели на меня. А если кто-то не смотрел, потому что занимался своими делами и не заметил, товарищи обязательно тыкали его в плечо и осторожно указывали в мою сторону.

Зака дергала меня за руку, тянула за собой, ближе к солдатам, но я вросла своими уродливыми туфлями в землю и не могла сдвинуться с места. Они смотрели на меня – я на них. Почти все они улыбались, кто-то перешептывался и хихикал. Я стояла, чувствуя, как нос вдыхает пыль вместо воздуха, как дышать становится тяжело. Обернулась на КПП, оставшийся в сотне метров позади. Это можно прекратить прямо сейчас. Развернуться и сбежать. Сбежать и не мучаться.

Солдат, повествующий Акиве об устройстве базы, заметил, как мы обрастаем вниманием, и повел в глубь базы смотреть спальные палатки.

Тут было спокойнее. В палатке темно и прохладно – плотный материал почти не пропускает солнечных лучей. По бокам рядком стоят голые металлические кровати без матрасов, в конце палатки – стеллаж с огромными тканевыми мешками. Детей мрачный вид палатки не тронул, так что, полазив между железными каркасами, они понеслись на улицу. Я задержалась, охваченная атмосферой военного аскетизма.

– Сложно представить, что здесь живут люди, – сказала я, невольно поежившись.

– Слишком для таких, как ты? – откликнулся солдат.

Его тон был мне не понятен.

– Простите?

Я подняла глаза на стоящего в паре шагов от меня парня. Он был довольно высоким, практически цеплял макушкой скошенный потолок у входа. На его юном лице заиграла наглая насмешка.

– Для тех, кто предпочитает отсидеться.

Тонкие губы обнажили кривоватые зубы. По моей спине промчался холодок.

– У меня были обстоятельства…

– Ага, у всех вас обстоятельства. Конечно, – он шмыгнул носом и сделал шаг в мою сторону. – А у тебя какие? Залетела на выпускном?

– А что, понянчиться хочешь? – донесся из-за спины парня звонкий голос, от которого солдат автоматически поджал голову. – Если она пойдет служить, кто будет кормить ее семью? Ты?

Хая, румяная от непривычной активности и духоты, весело шлепнула парня по плечу, смутив его еще больше.

– Угостишь сигаретой?

– Здесь нельзя курить.

– Разве я прошу тебя покурить?

Солдат сконфуженно похлопал ладонями по карманам, нащупал пачку и протянул ее Хае, откинув крышку большим пальцем. Хая обхватила рукой его запястье, притянула пачку к себе и ловко выудила ртом сигарету, не сводя с парня цепкого взгляда. Солдат сглотнул, его челюсти приоткрылись, дыхание стало неровным и громким.

– Теперь, герой, нам придется тебя покинуть.

Пока мы вдвоем шли вдоль сетчатой ограды, Хая успела стрельнуть у дежурного зажигалку и сделать пару глубоких затяжек.

– Хочешь?

Она протянула мне сигарету. Я покачала головой. Хая пожала плечами и снова вдохнула горький дым.

– Не бери в голову слова этого придурка. Вчерашний школьник с дурным воспитанием. Попадается раз на сотню нормальных ребят.

– В чем-то он прав, – прошептала я.

Хая остановилась и посмотрела на меня, как на умственно неполноценную.

– Еще раз такое сморозишь – забудь, как меня зовут. Никто не имеет права тебя упрекать. И вообще, надо было пожаловаться его командиру.

Ее взволнованность мне льстила.

– Вы сегодня прекрасно пели.

– Да ну? – она кокетливо подняла бровь, не выпуская из губ сигарету. – Мне казалось, тебе не понравилось. Ты хмурилась.

"О, нет. Какая идиотка", – молнией ударило в моей голове.

– Я просто…ох, – я вздохнула от собственной нелепости и попыталась оправдаться. – Они все на меня смотрят. Мне хочется раствориться, чтобы не слышать их разговоры.

Хая снисходительно усмехнулась:

– На меня тоже все смотрят.

– На вас они смотрят с восхищением. А я… Эти люди на лужайке совсем другие. Рядом с ними я как битая чашка в сервизе.

Мой жалобный поток вызвал у женщины едва заметное недоумение. Она зажала сигарету пальцами и абсолютно серьезно сказала:

– Нет ничего плохого в том, чтобы выделяться. Вписываться в стандарт удобно, но не всегда перспективно. Если бы все были одинаковыми, на свете не было бы суперзвезд или – кто у вас там – пророков! Так что успокойся и прими: ты другая. Не хуже, не лучше – просто другая.

Я вынужденно кивнула, поморщившись от дыма.

– Вот видишь, ничего плохого.

Хая затушила сигарету.

– Черт, да откуда вечером такая жара.

Мы продолжили наш путь к КПП. На ходу Хая стянула кофту, оставшись в одной майке и окончательно растрепав волосы. В глаза мне сразу бросилось вытянутое сине-фиолетовое пятно чуть выше ее локтя.

– Что это? – сорвалось с моих губ.

– Что? А, не вошла в поворот на кухне, – отшутилась женщина, словно это должно было меня убедить.

– Похоже на следы от пальцев… – протянула я, и тут перед глазами нарисовалась картина. – Если это следы рук Шауля, нужно сказать господину Ха…

– Лучше прекрати, – Хая оборвала меня на полуслове.

Она была серьезна, но спокойна, как в начале нашего разговора. Она не остановилась, даже не замедлила шаг. Уставшие глаза, устремленные куда-то вдаль, придавали ее виду зачарованности.

– Почему?.. – тихо спросила я.

– Я не собираюсь обсуждать это с домработницей, – равнодушно ответила Хая.