Читать книгу Передвижная детская комната - Евгений Меньшенин - Страница 17

***

Даня поворачивался, а в голове у него, как приводной механизм, скрипели мысли.

Его застали врасплох. Пока он упивался горем, маньяк настиг его.

Сейчас Даня повернется и почувствует холодное лезвие мачете или какого-нибудь мясницкого ножа. И он отправится вслед за женой, вслед за Костей.

Но как он мог говорить с женой на том свете? После того, что она сказала ему. После всех этих ужасов! Он потерял не только семью сегодня, но и уважение к себе. Он потерял все. Спокойствие, рассудок, счастье.

Все же смерть – лучший выход. Жизнь теперь ничего не стоит. Ничего!

И пусть я лучше умру, чем до конца своих дней проживу с осознанием, что я натворил, что я наделал.

Когда он повернул голову, фонарик потух. Вот уже несколько последних минут телефон попискивал, предупреждая, что израсходовал весь запас энергии. Даня не слышал писка. У него тут были дела поинтереснее, чем разговаривать с телефоном. Фонарик потух, и Даня в полной темноте уставился на того, кто стоял рядом с ним. Он был того же роста, что и Даня. Он продолжал держать руку на его плече.

Это она, пронеслось в голове, это Катя пришла за мной. Она стоит передо мной без головы, скрытая темнотой. Сейчас она сожмет мое плечо, а потом… Она сделает со мной то, что нужно. Пусть делает.

Даня выронил телефон. Он хотел встать перед ней на колени, попросить прощения и отдать свою жизнь. Но тут он осознал, что он и так упирается коленями в землю. И с какого момента он встал в эту позу, он не помнил. А это значило, что тот, кто стоял перед ним, был ниже его ростом, примерно ему по пояс.

– Папись, – раздался детский голосок, – папись, мне стласно.

Дане как будто дали под дых. Такого жалобного голоса он никогда не слышал от Кости. Несчастный, напуганный голос. И во всем этом виноват Даня. Он довел сына. Надо исправляться. Спасать малыша. Папа должен его защитить.

Даня не просто оживился, но получил мощный удар адреналина. Он очнулся от тех ужасов, что тут произошли. Он отбросил все страхи и кошмары в дальний угол.

Он схватил сына, притянул к себе и обнял. Да, это был его Костик. Плачущий и говорящий, что ему страшно.

– Костя, ты как? Малыш мой, я искал тебя повсюду! Куда же ты ушел, мой дружочек?

– Я сплятался. Папись, мне стласно. Осень.

– Не бойся. Я тут, я теперь рядом. Никуда тебя не отпущу.

– Папись, давай уедем осюда. Тут кто-то есть в лесу.

Даня ощутил ледяную руку ужаса, скользнувшую ему под футболку. Снова кошмар. На этот раз он передался ему от сына.

Конечно, тут кто-то был. Возможно, как раз сейчас он наблюдал за ними из темноты.

– Да, сынок, пойдем.

Даня сгреб сына в охапку, как сокровище, поднялся на ноги и пошел прочь. Телефон свой искать он не стал.

Они добрались до машины через полчаса.

Даня нес сына на руках через все поле. Он больше не боялся того, кто прятался в траве. Теперь сын был с ним. Теперь он уже не боялся никого. С сыном на руках он чувствовал себя уверенным. В какой-то момент жизнь повернулась к нему задом и выпустила газы в лицо. Но он проявил стойкость, и жизнь – снова его подруга. Да, не совсем полноценная, инвалид, без глаза и ноги (как Наг), но ему хватит и такой.

Главное, что у него остался сын.

Сын жив! Он с ним!

Катя обманула его. Сказала, что Костя ушел вместе с ней. Но сын не захотел уходить от папы, он остался. Катя обманула. А это означало, что она могла обмануть и во всем остальном.

И действительно, с чего Даня взял, что он плохой отец?

Разве это не он спал с Костей, когда малыш болел? Разве не он подставлял тазик, когда Костю тошнило? Разве не он мыл маленькую жопку каждый раз, когда Костя ходил на горшок не очень хорошо? Он умудрялся измазаться так, что приходилось мыть чуть ли не голову. А Катя брезговала. Он помнил, как она вручала ему Костю и говорила: «Твоя очередь». Но какая, нахрен, очередь? Ведь он мыл сына всегда, если не был на работе. Никакой очереди тут не было. Катя была обманщицей.

Хотя нет, не обманщицей. Она была просто плоско мыслящей. Она говорила правду. Но она говорила только выборочную правду. И из пирамиды можно сделать треугольник, если посмотреть на нее сбоку. На самом же деле пирамида имеет больше углов, чем треугольник. Как и ситуация с Даней.

Он действительно был во многом безалаберным отцом, но не потому, что слыл раздолбаем, и не потому, что наплевал на сына и не хотел брать на себя ответственность. Все не так. Просто его голова так устроена, что ему трудно удержать свое внимание на реальных вещах. Фокус его сознания то и дело устремлялся внутрь. В глубокий мир фантазий. Иногда он впадал в ступор и видел выдуманные картины наяву. Такое происходило с ним довольно часто. Он заставлял себя сосредотачиваться на людях и их словах, но ничего с собой не мог поделать и иногда все же срывался и улетал в облака.

Он даже не замечал этого.

Он задумался и провалился в сон в тот вечер. Буквально на секунду закрыл глаза, а Костя – маленький проказник – уже смотался на кухню. Даня был в отключке всего одну минуту! Потом его разбудил запах дыма.

А что насчет той жидкости для краски? Ведь Даня поставил ее на холодильник, так высоко, чтобы не достал Костя. Но он не учел, что холодильник вибрировал, когда работал. Старый у них был холодильник. Тот начал дрожать, и баночка с химикатом съехала к краю, а потом и вовсе грохнулась на пол. Катя в этот момент была в туалете, и дежурство нес Даня, который, как обычно, отвлекся на свои мысли и попросту не услышал звук в коридоре.

Но Костя услышал стук баночки об пол и пошел проверить, что там такое. Нашел баночку, которую Даня до этого откупорил, чтобы посмотреть, что из себя представляет эта воняющая хрень.

Катя вышла из туалета и увидела, как Костя тянет губки к горлышку банки.

Скорее всего, Костя даже и не успел отхлебнуть.

Даня в этот момент появился в коридоре – искал сына. Он рванулся раньше жены и забрал у Кости пузырек.

Конечно, Катя завизжала, схватила Костю, побежала в ванную, стала толкать ему пальцы в рот, чтобы его стошнило. Костя плакал, кричал и вырывался, а Катя шептала малышу успокаивающие слова, что надо потерпеть.

Даня смотрел на них затаив дыхание, в ожидании бури! В ожидании беды!

Они сразу поехали в больницу. Катя не смотрела на Даню. Вообще его не замечала. И это было даже хуже, чем если бы она накричала на него.

Врач сказал, что никаких проблем нет, но они все-таки заставили Костю проглотить трубку с камерой на конце. Все обошлось.

А что насчет живота?

Так там вообще смешная история. Потому что ничего страшного не произошло.

У Кости болел живот. И когда Катя совсем отчаялась, она вызвала скорую. Врачи приехали и сказали, что у малыша запор. Просто он мало пьет воды. И ему нужно много пить, чтобы хорошо сходить в туалет. Они посоветовали сварить кисель из слив.

Удивительно то, что через десять минут после отъезда медиков Костя сходил в туалет, и все у него прошло. Даня бы смеялся, если бы не лицо Кати. Она злилась на него за проблемы с Костиными какашками. Она считала, что это Даня виноват. Он постоянно кормил сына макаронами. Разве это еда? Но Костя любил макароны, и Даня тоже. Почему же им нельзя было их есть? Просто нужно было пить воду. Теперь-то они знали.

Даня не был плохим отцом.

Ничего подобного.

И уж точно он не был хуже Кати!

Он возвращался поездом из недельной командировки. Когда до города оставалось полчаса, позвонила Катя. Было два часа ночи, и Даня удивился, почему она не спит.

Он поднял трубку и услышал ее плач.

Она сказала, что они с Костей спали вместе на диване, и ночью она проснулась от громкого стука и крика. Костя упал с дивана и ударился головой. У него вылезла огромная шишка. Он очень долго кричал, и она не могла его успокоить.

А потом он внезапно замолчал. Как будто потерял сознание. Она так перепугалась, что начала читать статьи в Интернете про падения младенцев и про травмы головы. И прочитала, что у малышей может возникнуть множество проблем от слепоты до внутричерепной травмы, а некоторые дети спустя какое-то время даже умирали.

Катя плакала в трубку и спрашивала, что ей делать. Даня так разволновался, что дышать стало тяжело. Он сказал Кате, чтобы она вызывала такси и везла Костю в больницу. Не звонила в скорую, которая сначала должна приехать, а потом увезти их в больницу. Нет, она должна сразу вызвать такси. Мы живем в век, когда такси приезжает раньше скорой помощи.

Он сказал ей, что приедет, как только сойдет с поезда.

Потом поезд задержался около города минут на пятнадцать. Проводница сказала, что они пропускают другой поезд. Даня не мог спокойно смотреть на вид разукрашенных гаражей за окном. Его мутило от страха. Он ходил туда-сюда по вагону, видя в голове ужасную картину, как его маленький шестимесячный сын умирает где-то там на руках его жены. Он ждал от нее звонка, эсэмэс, хоть какой-нибудь новости. Он не звонил сам, потому что знал, что может позвонить не вовремя.

Спустя тысячу лет они наконец прибыли на вокзал.

И тогда позвонила Катя. Она сказала, что их оставляют в больнице до утра. Что нужно сделать снимок. Врачи сказали, что череп цел, но снимок покажет все, что скрыто. Еще она сказала, что ее поселили в хорошую палату и чтобы он приехал утром, потому что сейчас его не пустят к ним.

Разве она не делала ошибок? Ведь и за ней числились косяки.

Да, они оба хороши. Но это не значило, что они были плохими родителями. Они просто не идеальные. А из детей, которые в детстве прошли через огонь, воду и медные трубы, вырастают сильные личности.

Правда. Даня не знал, как на Косте скажется смерть матери.

Я сделаю все, чтобы исправить положение, если что-то пойдет не так. Найму психологов, найму врачей, обследую его. Я все сделаю.

Даня посадил Костю в детское кресло. Застегнул ремень. Тот смотрел на папу большими глазами.

– Папись, уедем осюда? Я все есе боюсь. Позалуста.

– Да, Костик, уедем, да, – говорил Даня.

Он сел за руль и нажал на газ.