Читать книгу Передвижная детская комната - Евгений Меньшенин - Страница 6

***

Он проснулся с мыслью о том, что проспал работу. Он уже давно не вставал сам, без будильника, просто потому что выспался, и для него это стало тревожным сигналом. Потом до Дани дошло, что он в отпуске, и он расслабился. Но тут же пришла новая тревога, посильнее предыдущей. Почему он все еще спит?

Он потянулся и огляделся. Темно. И не потому, что окна в детской комнате были тонированы, а потому что наступил вечер. Даня тут же вскочил.

Что случилось? Почему Катя меня не разбудила? И где они с Костей?

Он заглянул в кабину. Никого. Он посмотрел на дорогу. Темно, ни черта не видно, только очертания леса и дороги, уходящей вдаль. Небо стало цвета закрытого изнутри чулана, в котором еще оставались отблески света, просачивающиеся через щель под дверью.

– Катя, – позвал он, сдерживая панику.

Наверняка они где-то тут, рядом. Собирают цветы.

Что, какие цветы? В темноте-то? Интересные получаются у них прогулки? Сколько я спал?

Он взглянул на часы в телефоне.

Черт! Шесть часов беспробудного сна. Секунда – и шесть часов как не бывало.

Он почувствовал, как жар поднимается к тяжелой голове. Шесть часов Костя и Катя бродили по полю и собирали цветы? Не захотели есть, пить, не постарались разбудить его… А может, и пытались, но он так крепко спал.

Он открыл дверь и вывалился в прохладный воздух. Какой же тут воздух! Он пах чистотой и был прохладнее, чем в салоне. За время сна Даня так надышал, что нагрел салон и весь взмок от пота. Сейчас подул приятный ветерок, и жар в теле сменился сначала на легкую дрожь от прохлады, а потом Даня почувствовал холод, леденящий холод, который охватил не только его тело, но и пробрался глубже, в самую душу.

– Катя! – он заорал так, что спугнул какую-то птицу в лесу. Она вспорхнула и улетела подальше от сумасшедшего.

Душа! Это душа отлетела.

Что за идиотские мысли. С ней все в порядке.

– Костя! Катя!

Он вышел на дорогу и выкрикивал их имена. Но никто ему не отвечал.

Завыл ветер. Даня прислушался, а вдруг ветер принесет ему далекие крики…

Крики о помощи! Помоги, папа, помоги, Дэни-бой! Спаси нас, мы упали в яму.

Он представил себе охотничью яму, какие выкапывали люди в древности, ставили острые деревянные колы на дне – ловили диких кабанов. Но его жена и сын не дикие кабаны. И разве сейчас такие ловушки еще делают? Кому это нужно? Ведь есть капканы, есть ружья, есть летающие дроны.

Ветер принес Дане только весть об одиночестве. Он тут был один. Совсем один.

Он подошел к противоположному краю дороги, всмотрелся в темноту. Что он мог там разглядеть? Огромное поле. Поле, накрытое саваном тьмы. Никаких тебе бегающих детей с Нагом и Пуппой, никаких тебе депрессивных жен, смотрящих на него как на говно. Ну и что, что она так на него смотрит? Главное, что он смотрит на нее нормально, без обиняков. Он не обижался на нее, он верил, что все у них наладится. Такое бывает со всеми, с каждой семейной парой. Просто она устала от рутины. Сейчас они съездят на море, и Катя расслабится, наполнится энергией. Все будет хорошо.

– Катя! Костя!

Он вернулся к машине, завел мотор, включил ближний свет, потом подумал, переключил на дальний и нажал на клаксон. Гудок в тишине взвыл так сильно, что в лесу где-то вспорхнула целая стая.

А вот теперь это души всех, кто бродил в этом поле и нашел тут свою яму.

Заткнись, мать твою, лучше заткнись!

Перед глазами вдруг возникла картина, как Катя и Костя бредут в лесу в темноте. Мальчик плачет, а мама кричит на него, кричит, чтобы он замолчал. Она напугана до смерти и боится впасть в панику, как и Костя. Они заблудились, и если она потеряет голову, то им конец.

Даня дрожал. Сердце разогналось так, что под его дикие стуки можно было отплясывать шаманские танцы перед костром.

Еще одна картина пришла без спроса, даже не постучавшись. Катя и Костя натыкаются на большую мохнатую кучу. Эта гора в ярости, потому что кто-то потревожил ее, когда она так сладко собиралась поспать. Или отужинать. Это был огромный медведь. Катя кричит, а Костя плачет и пытается убежать. Но медведь бросается на них и…

– Катя!

Ему казалось, что прошло уже два часа, но на самом деле умирала только вторая минута после пробуждения.

Даня включил фонарь на телефоне. Он посветил направо, налево. Луч фонаря не очень мощный. У Дани был дешевый телефон. Все деньги уходили на кредит за машину (ту самую, что подарила Дане встречу с Катей) и айфон Кати. Поэтому он купил себе самый простой смартфон, в котором сэкономили на всем, включая фонарик. Тот освещал только на расстоянии вытянутой руки. Но это было лучше, чем ничего.

Даня искал место, где Катя и Костя вошли в поле. Он увидел примятую траву. Увидел следы. Нечеткие, но определенно человеческие. Может даже, Костины или Катины. Кому еще пришло бы в голову тут бродить?

Он спустился с дороги и вошел в траву, не прекращая выкрикивать имена жены и сына. Трава оказалась ему по пояс. А значит, и Костю скрыло бы с головой.

Что это? Пшеница?

Он не знал, как выглядит пшеница. На уроках биологии он впадал в ступор, когда они начинали изучать пестики, тычинки, колоски и прочую ерунду. В его голове стояли растения с челюстями, живые лианы, ползающие как змеи, убивающие людей. Наверное, пшеница, что же еще.

Он отошел несколько метров в поле и осознал, что так он никого не найдет. Трава такая высокая, что идти по ней было тяжело. И вряд ли Костя с Катей забрались в нее по самые уши и разлеглись там отдохнуть. Тем более, Даня кричал очень сильно, что наверняка все, кто находился в поле, слышали его. Так какой же смысл был его прочесывать?

Смысл в том, что они лежат где-то тут рядом, лежат мертвые, поэтому не отвечают.

Он схватился за голову.

Черт, да что это такое? Откуда такие мысли?

У него вдруг навернулись слезы. Он вспомнил Костино лицо, его веселый смех, больше напоминающий гогот. Он всегда так смеялся, что Дане хотелось стать маленьким и ржать вместе с ним, пока от смеха штаны не намокнут. Переживал бы он так, если бы пропала только Катя? Конечно, он бы переживал, ведь он любил ее. Но не так, как Костю. Не так.

Он стал бегать по полю, приминая траву, и осматриваться. Нет, тут их нет. Трава стояла прямо, будто тут никто и не ходил. Может, они побродили тут немного и ушли в лес? А вдруг…

А вдруг она меня бросила? Вдруг взяла попутку и уехала? Могла она так сделать?

Он побежал обратно к машине, заглянул в бардачок. Электронная книга на месте. Тут же лежала и ее маленькая дамская сумочка. Наверняка и в багажнике на крыше все ее вещи на месте. Ведь она сама не смогла бы их достать, если бы никто не помог. А если бы ей кто-то помог, неужели она уехала бы без своей сумочки.

Телефон! У нее был с собой телефон! И если он не в сумке…

Даня порылся в ее сумочке. Нет, его нет. Значит, она взяла его.

Господи благослови эти долбаные сотовые телефоны. А раньше он ненавидел их, потому что Катя вечно просиживала часами перед экраном айфона, если была устойчивая связь. Инстаграмчики, социальчики, переписочка, вечно набирала кому-то тонны текста, как будто стала писательницей, улыбалась телефону, бездушной машине, которая смотрела на нее и улыбалась в ответ – да, детка, ты вся моя, смотри в меня, смотри, и слушай, не отвлекайся, тебе нужно листать ленту, смотреть картинки, читать слова безмозглых идиотов! Листай и всасывай, потребляй, внимай моему голосу, жми сердечко и листай дальше, не заморачивайся над смыслом, твое дело пролистать и забыть, твое дело уничтожить всю свою способность сосредотачиваться, уничтожь в себе силу, уничтожь в себе разум, стань зомби, стань зомби, слушай меня, я твой хозяин! Нет ничего вокруг, есть только я!

Но что тебе даст ее сотовый, тут же не ловит связь?

А вдруг ловит?

Даня поднял свой телефон над головой. Нет сети.

Он побрел по дороге. Наверняка найдется место, где будет сигнал. Наверняка. Так всегда бывает. У нас же двадцать первый век, у нас же цивилизация, люди в космос летают, есть аватары, роботы, дроны, нанотехнологии, китайцы телепортировали два свойства электрона, SpaceX собирает экспедицию на Марс, биткоин заполонил весь мир, наверняка и сотовая связь есть в глуши.

Ага! Есть!

На экране высветилась надпись «Мегафон» и появилась одно деление сети.

Даня опустил телефон, и связь пропала. Он поднял его обратно. Подождал несколько секунд и связь появилась.

Не шевелись.

Так. И что делать? Взлететь на уровень телефона или…

Идиот, люди придумали громкую связь.

Он ухитрился одной рукой выбрать справочник, найти Катин номер в избранном и нажать вызов. А потом включил громкую связь.

Сначала была тишина. Дане казалось, что она затянулась на несколько минут. Этого хватило, чтобы он убедился, что от телефона толку не будет.

А затем, так неожиданно, что он сначала не поверил, в его трубке раздался гудок. Но что самое удивительное – слева от Дани заиграла тихая мелодия. Ее он помнил наизусть.

Эта мелодия последние две недели будила его по ночам, когда Катя поднималась и выходила из комнаты, а потом с кем-то долго разговаривала на кухне.

Она говорила, что ей звонит Танька, напившаяся и стонущая о своей жизни. Ее подруга Танька, которая в очередной раз порвала с козлом-мужиком и страдает сама от своего поступка. Но Даня не верил.

И сейчас, слыша эту мелодию, Даня вспоминал длинные ночи, когда он не мог уснуть и думал, что это определенно была не Танька, ему даже не нужно было ковыряться в ее телефоне. Он видел Катину улыбочку, с которой она возвращалась в постель. Ложилась и поворачивалась к нему спиной, как избушка на курьих ножках, когда не хотела никого пускать к себе.

И вдруг Дане пришла идиотская мысль, что сейчас звонит тот же человек, что обычно звонил Кате ночью. Сейчас Даня найдет телефон жены и наконец узнает, кто эта «Танька».

Нет, ты бредишь. Это ты сам же и звонишь. Займись делом, идиот! У тебя сын пропал.

Если телефон здесь, значит, и жена здесь. На секунду Даня почувствовал облегчение, но потом до него дошел рациональный смысл происходящего, который не принес хороших новостей.

Если она тут, то какого хрена не отвечала, когда ты орал как резаный? Или что, ты думаешь, они сидят тут с Костиком в кустах, тихо посмеиваются, зажав ладонями рты? Думаешь, сейчас ты их раскусил? Они выскочат и скажут: «Сюрприз! Мы тут в траве просидели несколько часов, пока ты спал. Все ждали тебя, соня-засоня, хотели посмеяться. И это того стоило! Стоило просидеть на корточках шесть часов и не чувствовать своих ног! Зато видел бы ты себя со стороны, бегаешь тут, как идиот, орешь на всю округу, а мы вот сидим, тут, рядом! Ха- ха!»

Стало жарко. Жарче, чем днем. Даня бросился к тому месту, откуда доносилась мелодия из телефона. Он бежал, подняв руку вверх, лишь бы сигнал не пропал, лишь бы эта идиотская мелодия стандартного звонка в айфоне за семьдесят тысяч продолжала пиликать из темноты.

Он ничего не видел. Его телефон за три тысячи не мог осветить даже дорогу под ногами. И поэтому Даня шел на ощупь. Но быстро.

И вот он уже где-то близко. Как бы не наступить на что-нибудь.

На ее труп!

Как бы не грохнуться с дороги в канаву. Он шел от минивэна, фары светили в другую сторону.

Туда, где лежит Костя со свернутой шеей! Его убили!

Пожалуйста, не говори такого больше! Лучше заткни свои мысли чем-нибудь! Ты только хуже делаешь.

У Дани в глазах стояли слезы. Некоторые скатились по щекам на его футболку.

Звонок был где-то рядом. И тут связь оборвалась. В этот самый момент, когда воцарилась тишина, Даня на что-то наступил. И это что-то так громко хрустнуло. Раздался звук, будто маленького грызуна переехал большой грузовик. Такая картина пришла в голову Дане: здесь, на трассе, в темноте, вокруг только лес, мертвый бурундук, сломанный позвоночник, вытекающие через рот кишки.

Он опустил телефон, посветил под ноги и с криком отскочил в сторону. Сначала он подумал, что это змея и он наступил ей на голову. Из нее натекло столько крови! Будто у нее башка была как воздушный шарик, наполненный этой самой кровью. Но… Кровь не текла и больше походила на засохшую. И ее было так много, что столько не поместилось бы в одной змее.

Через долю секунды до Дани дошло, что это была не змея.

Это была рука.

Слабый луч фонаря высветил в темноте владельца этой руки. Как такое может быть? Рука переходила в плечо, а из плеча торчал какой-то черный пень… Тут Даня понял: а ведь когда-то на этом пне росла голова его жены. Кто-то отрезал ей голову.

Он пялился на ее труп. Перед ним была его любимая женщина в самом непристойном виде, каком только можно представить. Руки и ноги в разные стороны, головы нет, вся в крови.

Это точно она? Точно она?

Да, она. Та самая, которую он подозревал в измене, которую любил, водил когда-то в кино на ее любимые комедии, подарил ей обручальное кольцо, когда они застряли в лифте на седьмом этаже (они провели там два часа, и он больше не мог сдерживаться), а на рождение сына подарил ей электронную книгу (лучшую модель, по словам продавца). Он видел ее бордовую футболку с логотипом TBOE, которых он называл Т80Е, она купила ее в торговом центре в тот день, когда они впервые сели в минивэн Игоря и катались по городу.

Нет никаких сомнений, это Катя, чью маму он недолюбливал (и подозревал, что это взаимно), а отца считал крутым мужиком, потому что тот бросил эту «тупую стервозную бабу». И последнее время Даня стал и сам задумываться о том, что, возможно, когда-нибудь он станет таким же, как его тесть, потому что яблоко от яблони…

Сначала он завыл. Было желание броситься к телу и разбудить его. И он бы так и сделал, если бы не пустая шея. Тело не проснется без головы, это он понимал.

А еще он понимал, что здесь было совершено убийство, и как бы он ни хотел обнять мертвую супругу, он мог крупно вляпаться, оставить следы, уничтожить улики, если они были. Даня корил себя за такие прагматичные мысли, но свобода – вещь хрупкая, может сломаться в любую секунду.

Он схватился за волосы, снова взвыл, закричал, обернулся вокруг. Потом на его лице появилась ярость. Он так сжал челюсти, что зубы громко хрустнули. Если бы между ними оказался язык или щека, то он отхватил бы их, как ножницами. Он светил фонарем в разные стороны, пытаясь найти того, кто все это затеял.

– Кто? – заорал он. – Зачем? Я убью вас! Зачем?

А потом он разрыдался. Бросился к минивэну, остановился, побежал обратно к трупу жены. Может, ему все это показалось? Ведь не может же это быть реальностью?

Но она по-прежнему лежала там же. Даня снова закричал. Наклонился к Кате, но отдернул руку. А потом почувствовал что-то внутри. Чей-то безжалостный кулак сжал его желудок. Он отвернулся от Кати. Даню стошнило. Он сам не ожидал, что такое может произойти. Сначала он блевал на свои ботинки, но потом отклонился в сторону. Он блевал и плакал. А в голове раздался голос.

Ищи сына.

Он наверняка тут же. Он… Я боюсь. Я не хочу на него смотреть. Если кто-то убил ее, то наверняка и его тоже.

Ищи сына, идиот! Он может быть жив. Может быть, ему нужна помощь. Быстрее. Потом будешь страдать, потом будешь оплакивать свою супругу и свою семейную жизнь. Будет еще время.

Он вытер рот рукой. Смазал желчь о футболку. Его лицо скривилось так, будто он жрал лимоны, нафаршированные горькими таблетками.

Он снова высветил тело жены. Руки в разные стороны. На одну он наступил. Лежит в черной луже. На плечах – пень, откуда эта лужа и натекла. Вся в грязи. Раньше за ней он подобного поведения не замечал, чтобы она вот так могла разлечься в дорожной пыли. Да, смерть меняет людей. А все потому, что она потеряла голову.

В горле застрял смешок, но Даня не позволил ему выплеснуться наружу. Если бы позволил, тут же сошел бы с ума. И убежал бы в лес.

– Костя! – закричал он. – Костя!

Даня звал сына, а сам не мог отвести взгляда от мертвеца. Он осветил Катю со всех сторон, но не увидел того, что искал, чего боялся. Следов насилия. Конечно, он об этом подумал. Ведь кто-то мог сначала трахнуть ее, потом убить, чтобы она никому не рассказала. И они сделали это на глазах у Кости. Но нет, ничего такого. Штаны на месте, футболка цела. Никаких следов борьбы. Будто она стояла, а потом грохнулась – потеряла сознание.

А ты бы не потерял сознание, если бы у тебя голову отрезали?

– Костя!

Он осматривал место преступления и заметил, что у черной лужи-мамы есть детишки – маленькие лужицы. Сначала он принял их за брызги, но при ближайшем рассмотрении понял, что это чьи-то следы. Следы того, кто наступил на кровь, а потом бегал вокруг тела. Они были такие маленькие.

Может, животное?

Ага, животное в ботинках.

Даня присел на корточки, стараясь больше не смотреть на мертвую жену. Потом еще насмотрится, в морге, на похоронах. Если, конечно, ее не утащат в лес дикие собаки – или кто там обитает в ночном лесу, – пока он ищет своего сына.

Маленькие следы определенно были от ботинок. Это были следы Кости. Значит, когда она лежала тут мертвая, а тот, кто ее убил, смеялся над ее трупом, Костя бегал вокруг мамы.

Даня вспомнил улыбающуюся физиономию малыша, измазанную йогуртом от шеи до макушки головы, улюлюкающую: «Огулт, кусать». Даня почувствовал глубокую обиду. Нутро начало разрываться на куски.

Какого хрена ты тут остановился? Не мог потерпеть до гостиницы? Жалко было денег на номер в мотеле, где вы были бы в безопасности? Ты что, возомнил себя знатоком путешествий? Тебе мало было рассказов тещи о том, какие люди вокруг злые, как пойдут на все ради денег?

Каких денег? Телефон на месте, сумка на месте, в машину не залезли.

Но тогда зачем они убили Катю?

Чтобы просто посмотреть на плачущего ребенка, на его горе по погибшей матери.

Больные уроды!

Слезы капали в кровавые следы.

Где мой сын? Куда ведут следы?

Он поднялся и начал ходить вокруг тела, как настоящий следопыт. Плачущий следопыт с выражением на лице, полным ненависти, страха, боли, ярости, страданий. Трясущийся, сопливый, испуганный.

– Я вас убью! – заорал Даня.

Его переполняла энергия. От одной мысли, что его сын видел такое, от одной мысли, что его жизнь вот так перевернулась, внутри разорвался ядерный снаряд, и Даня снова зашелся диким криком. Он кричал как безумец, как зверь. Орал на весь лес, пока в горле не запершило и крик не перешел в кашель.

Крик помог ему, а вот исследование места преступления – не особо. Хреновый из Дани был следопыт. Следы обрывались. Они петляли вокруг тела Кати, но никуда не уходили. Ни на дорогу, ни с дороги в канаву. Будто Костя вел себя, как заяц, петляющий по снегу кругами, а потом прыгнувший далеко в сторону. Казалось, что он просто улетел.

Даня посмотрел в темное небо.

Ты думаешь, птеродактиль или какая-то птица сюда прилетела, схватила его своими когтистыми лапами и унесла в гнездо на дереве? Нет! Человек унес его. Тот, кто не наступил в кровавую лужу, чтобы не оставить следов. Это были они, убийцы. Они унесли твоего сына. А это может значить, что он еще жив. Если они хотели его убить, то сделали бы это здесь. Прямо тут на месте.

А вдруг они… Хотели… Поиздеваться?

Звони в полицию, теперь уже можно.

И Даня снова начал искать сигнал сотовой сети.