Читать книгу Передвижная детская комната - Евгений Меньшенин - Страница 7

***

– Алло! – кричал он.

Смартфон завис на вытянутой руке над головой и светил Дане в лицо, как НЛО. Вот сейчас он затянет лицо Дани внутрь и улетит на Плутон. Из летающей тарелки раздался голос пришельца, продирающийся через завесы помех и прерываний:

– Дежу… я ча… ть, капитан Чисти… аю!

– Меня зовут Данил Марков, я потерял ребенка. Мою жену убили. Я нахожусь на дороге где-то около Камышлова и… Алло! – быстро проговорил Даня. Он думал, чем быстрее скажешь, тем быстрее они вызовут наряд и тем быстрее полиция приедет ему на помощь.

– Ал… ите… – раздалось в трубке.

Что? Что он сказал?

– На нас напали. Убили мою жену. Ребенка украли. Алло.

– Ал… Что с ребенком? Повто… е.

Даня выдохнул. Его не слышно, и он не слышит дежурного. Если есть прерывания, то чем быстрее говоришь, тем больше звуков съедают помехи. Надо менять стратегию.

– Ребенка похитили, – он начал говорить медленнее, будто объяснял иностранцу дорогу через весь город до футбольного стадиона, где шел чемпионат мира, – я нахожусь на дороге где-то у Камышлова. Повторяю, ребенка украли, жену убили. Алло.

– Пон… л. Где… ете опи… ть.

– Что?

– Опиши… е где в… …итесь.

Видимо, он пытается выяснить, где я нахожусь.

– Я не знаю. Тут лес, поле и…

И тут ему в голову пришла дельная мысль. Вот и наступила эра сотовых телефонов.

– Наберите мне на этот номер с вашего сотового, я пришлю вам свои координаты.

Да, геолокация, мать ее так. Везде, куда бы ты ни пошел, всевидящее око следит за тобой. Следит, оберегает тебя от опасностей и может в любую точку мира прислать помощь. Даже на Марс.

– Что вы… али? Повто… те.

– Позвоните мне с вашего телефона, я отправлю вам координаты в эсэмэс, – проговорил Даня так же медленно, – координаты отправлю вам в эсэмэс.

– Сек… ду.

В трубке возникла тишина. Через несколько секунд телефон в руке Дани дрогнул. Пришла эсэмэс.

– Получил, – сказал Даня, – ждите.

Он завершил вызов и открыл эсэмэс. С незнакомого номера пришло сообщение с единственным символом – цифрой 1.

Он включил «Яндекс-карты», нашел координаты, посмотрел, сколько примерно километров до ближайшего поселка. Нашел маленькую деревню или село, находящееся километрах в пятнадцати отсюда. Затем скопировал свои координаты, вставил в ответное эсэмэс и отправил. Затем написал еще одну эсэмэс дрожащими руками. И пока он писал, заметил, что его руки оставляют следы на телефоне. И что это за следы?

Неужели крови? Он что, трогал труп своей жены? Он не помнил, чтобы прикасался к ней.

Нет, он не трогал ее. Он смог удержаться, хотя хотелось. Хотелось схватить ее и застонать, хотелось лить слезы на ее труп, как в сказке, вдруг она оживет от его горя. Нет, это были не следы крови.

Это следы блевотины, друг. Ты блевал, как перепивший студент после выпускного.

Он набирал эсэмэс грязными пальцами, потом задумывался, удалял текст и начинал заново. Ему все время казалось, что он пишет, будто полный идиот. Сказывалось волнение. Мысли путались. Пальцы тоже.

«Мы остановились на трассе, чтобы отдохнуть. Пока я спал, кто-то убил мою жену и украл сына».

Даня проверил. Ошибок нет. Долбаный смартфон проверяет за ним, как дотошная училка. Он отправил эсэмэс и стал смотреть на светящийся экран. Заряд на семидесяти семи процентах.

Он ждал. А чего он ждал? Когда дежурный из полиции ответит на его эсэмэс?

Он стоял в тишине и слушал свои сумбурные мысли. Смерть, похищение, семья разрушена, сын мертв! Ты его больше не увидишь! Костика больше нет. Нет маленького светловолосого, как мама, комочка. Нет утренних просыпаний с кучей слез перед садиком, не будет прогулок на детской площадке и падений с железной горки, не будет больше жаловаться воспитательница, что он, как маленький скалолаз, залезает во все шкафчики, даже те, что находятся высоко под потолком. Этот маленький проказник, смеющийся и убегающий от папися, прячущий ботинки и галстуки, пересыпающий все крупы и сахар с солью в одну банку, теперь пропал.

И самое страшное в том, что тебя обвинят. Это ты сделал. Увез подальше свою жену и убил.

Из ревности!

Так скажут полицейские, теща подтвердит, ведь она звонила тебе, помнишь? Спрашивала – что у вас там происходит? А ты такой – не знаю, вроде все нормально.

Вечно закрываешь глаза на проблемы с бабой, убегаешь от ответственности, боишься своей женщины, потому что боишься потерять ее. Трус.

Нет чтобы сказать ей – слышишь, дорогая, успокойся, и хватит выносить сор из избы и звонить своей истеричке маме. Ты же купил ей айфон, ты содержишь ее, она ест за твой счет. Поставь уже себя на место мужика. А чем ты занимаешься? Устраиваешь ей дешевые скандалы, как какая-то уставшая баба. Толком ничего не можешь сказать.

Вот, пожалуйста, скандал был неделю назад, ее мама в курсе, причем, со слов твоей жены, ты пытался ее убить.

Смешно тебе? Да, подумаешь, слегка потряс кулаками, разбил две рамки с фотографиями, пару тарелок. Но у твоей тещи в голове ты с ножом кидаешься на ее дочь и отрезаешь ей голову. Будет весело. Чуешь?

Чуешь направление ветра?

Тишина позволяла все это услышать.

А почему так тихо, вдруг подумал Даня. Неужели тут за все шесть часов, пока он дрых, до сих пор не проехало ни одной машины? Никто не видел труп его жены и не остановился, чтобы помочь? Не вызвал скорую, полицию, МЧС? Разве такое возможно в нашем мире, заполненном людьми? Людей можно встретить теперь везде, даже Джеймс Камерон на дне Марианской впадины и то встретил мужика, который спустился туда, чтобы в одиночестве погадить. Но это не точно.

Проезжали. Еще как проезжали, только ты спал. Проезжали, потому что кто-то же убил твоих жену и сына!

А затем Дане пришло в голову, что зря он написал эсэмэс. Не подумают ли копы, что это он убил жену? Может, что-то такое они увидят в сообщении. Какие-то скрытые нотки, знаки. Как его жена, когда он купил ей сертификат на процедуры в салон красоты, среди которых был антицеллюлитный массаж. Она тогда сказала ему – я что, на жирную старую бабу похожа? Такого он не ожидал. Да и кто бы ожидал? Он перечитал эсэмэс. Не будет ли оно как раз такой уликой? Иногда такое бывает – ты что-то говоришь, а потом тебя обвиняют, используя твои же слова, и неважно, что ты просто выразился не так, это все до фонаря, важно, что полицейские нашли убийцу. Точнее, нашли виновного.

Он перечитал эсэмэс еще раз. Вроде все нормально.

Он заметил какое-то движение слева. В той стороне, где лежала его супруга с отрезанной головой. Он обернулся и посветил телефоном в темноту. Он увидел, как его мертвая жена поднималась, с хрустом отрывала свое прилипшее тело от дороги – прижарилась, пока асфальт остывал после солнечного дня. У нее запеклась половина тела. Угощение для диких животных. Ее руки искали голову, они шарили по плечам, шее, трогали пенек и ничего не находили. Как зомби в кино, она пошла прямо на него, чтобы отобрать Данину голову и поставить себе.

Нет. Ничего подобного. Труп был на месте. Катя лежала там, где и умерла.

Вдруг у Дани возникло ощущение, будто он что-то забыл. Что?

Он сглотнул. Оказалось, что в его горле пересохло. Но сейчас не до питья.

Что он забыл? Попить? Сходить в туалет? Отжаться? Собраться в школу? Взять учебники по биологии? Забыл учебники?

Да, мать вашу, долбаный учебник-то я как раз и забыл!

А голову ты не забыл?

Это был голос Виктории Павловны. Той самой училки, которая вечно придиралась к нему, потому что в восьмом классе он носил волосы до плеч, покрашенные в цвет бордо.

Голову не забыл?

Голову!

У Кати не было головы, но она же должна быть где-то, если ее не унесли с собой убийцы, как трофей. Может быть, она лежит где-то тут, в высокой траве, в кустах? Или в лесу? А может быть, и Костя там же, где и голова.

Даня вскинул фонарик и отправился на поиски.