Читать книгу Передвижная детская комната - Евгений Меньшенин - Страница 8

***

Даня, освещая путь телефоном, спустился с дороги.

К этому моменту он уже заглянул под машину, но ничего и никого там не нашел. Он оставил минивэн заведенным, чтобы не сел аккумулятор. Ближний свет фар оставил включенным, чтобы Костя мог видеть машину издалека. Он проверил край дороги, прилегающий к лесу, но в сам лес заходить не стал. Это будет последний вариант, который он отважится исследовать.

Ночной лес для него был волшебным местом, наполненным страшными тварями, мутантами и жуткими древними существами. Слишком много сказок было прочитано, слишком много фильмов посмотрено. Даня всегда боялся плотной темноты, как раз такой, как в лесу, там его поджидали морлоки, леший, кикиморы (это слово не казалось ему смешным, потому что он видел, как они выглядят), нежить и болотные чудовища.

Он предположил, что убийца мог пнуть голову с дороги или выкинуть ее. Скорее всего, если Костя был тут же, он наверняка пошел бы ее искать. А вдруг он нашел ее? И сейчас сидит испуганный рядом с лицом матери и плачет.

А она успокаивает его, рассказывает сказку и шепчет: «Не плачь, малыш, я спою тебе колыбельную». Он сует палец в рот, как младенец, ложится рядом, обнимает мертвую холодную голову, а она шепотом напевает ему: «Спи, моя радость, усни, жизни погасли огни…»

Неужели я бы не услышал Катиного пения или Костиного плача?

Услышал бы. Ведь Костя всегда очень громко плачет. Особенно когда напуган. Боже! Да он же еще малыш, и он пугался всего на свете. Он заливался слезами и бежал к папке, даже когда соседский пес начинал лаять в подъезде. Правда, учитывая тот случай, как Бакс напал на Костика, реакция сына вполне оправданна. Эта невоспитанная дворняга набросилась на Костю и укусила его за рукав куртки. Нет, Бакс не прокусил ее, но малыш так перепугался, что теперь собаки были для него все равно что монстры.

Даня увидел в зарослях пшеницы брызги крови. В темноте при свете фонаря они напоминали черную краску. Место, где он нашел кровь, было примято. Кто-то здесь ходил. Даня осмотрелся и нашел еще больше кровавых следов. Вероятно, голова Кати упала сюда. И похоже, кто-то ее забрал. Тот, кто примял траву. Кто-то не очень большой. Не медведь и не взрослый человек.

Это Костя. Он нашел голову мамы, поднял ее и ушел.

Куда?

Даня вертел телефоном в поисках какой-нибудь тропинки и нашел ее.

Он пошел по следам примятой пшеницы. Видимость была на расстоянии вытянутой руки, поэтому он не мог увидеть, куда ведет этот след. Обрывался ли он в двух метрах впереди или петлял кругами через все поле.

Ночь заступила на смену. Было черно, будто нигде (именно так себе он представлял «нигде», когда защищал доклад по философии; кстати, он получил твердую пятерку, хотя считал философию лженаукой). У Дани создалось ощущение, что мира вокруг не существует. Есть только минивэн, который освещал кусок дороги позади, и есть крошка мира, которую освещал его смартфон. Остальное исчезло в небытии.

На небе не было ни одной светящейся точки. Пока Даня спал, набежали тучи и проглотили звезды.

И стояла тишина. Птицы спали, никто не ехал по дороге, не было ни шума машин, ни воя ночных зверей, ни крика потерявшегося ребенка. Лишь иногда ветер шуршал листьями и колосьями пшеницы.

А Даня брел вперед. Слезы высохли. Сопли он вытер о футболку. Но в голове по-прежнему вертелся ураган из мыслей, который он перестал воспринимать. Лишь отдельные и самые яркие голоса долетали до его сознания.

Костя, Костик, сынок, мой дружок, куда же ты пошел?

Он сошел с ума!

Эта мысль показалась Дане реальной. Он задал себе вопрос – а что чувствовал бы он сам, если бы на его глазах его маме отрезали голову и выбросили в траву, как мешок с гнилой картошкой? Как бы он отреагировал? Разве не стал бы бегать вокруг трупа? Разве не бросился бы за головой в траву? Особенно если ему было бы три года и он знал, что у игрушек отваливаются головы, и все, что нужно, – это пришпандорить ее обратно. Вот и Костя наверняка хотел сделать тоже самое.

Безумие! Он спятил! И ты тоже скоро с катушек слетишь.

Я уже.

И снова вернулся вопрос – а почему так тихо? Тишина давила. Столько мыслей. Ладно, хрен с ним, это же глушь, тут лес, никто не живет. Но почему не ездят машины? Неужели тут край света? Ведь люди есть везде, где есть дороги.

Не в силах больше выдерживать тишину, Даня снова заорал что есть мочи:

– Костя!

Его голос прокатился по ночному полю, как лихач на «мустанге» по пустой трассе, потом нырнул в лес и затих, спрятавшись за деревья.

А затем кто-то из леса крикнул:

– Костя!

Даня вздрогнул и замер.

Кто-то кричал его голосом. Издевался. Пародировал его – убитого горем отца и мужа. Но пародировал так, что в голосе не слышалось горечи, а только усмешка. Этот кто-то стоял в темноте, смотрел на Даню и улыбался, держа за волосы отрезанную голову.

Дрожь прошла по телу. Волосы встали дыбом. Даня прислушался. Эхо стихло.

Он снова крикнул:

– Костя!

И снова его голос разлетелся по темноте и повторился, как и прежде, откуда-то из леса.

Не ходи туда.

Ты что, идиот? Там твой сын! Иди туда! Скорее.

«Не ходи, – твердила его трусливая часть, – там прячется нечто не из плоти и крови, а из самой темноты. Оно издевается над тобой, оно тебя заманивает. Дождись полиции! Не ходи туда!»

Но Даня заткнул трусливый голос и пошел дальше по кровавым следам в сторону леса.