Читать книгу Шанс. Добро пожаловать в новый мир! - Евгения Липницкая - Страница 20

***

Изящные каблучки Милы уверенно стучат по гладкому полу ангара.

Я ещё ни разу не видела её в повседневной одежде, только в комбинезоне клиники, но сейчас не могу не признать, выглядит она потрясающе.

Её шаттл стоит в самом конце парковочного ангара. Блестящая чёрная громадина. Этакий современный Гелендваген, только летающий.

Семеню следом за Милой, думая только о том, как бы не поскользнуться ненароком и поминая про себя недобрым словом дизайнеров, оставивших в прошлом удобные лоферы.

Наконец, устроившись в пассажирском кресле, блаженно вытягиваю ноги.

Мила общается с системой управления – задаёт координаты места назначения и время прибытия. Пока система делает расчеты и включает автопилот, разглядываю её украдкой из-под опущенных ресниц. К моему облегчению, невеста доктора Ноя не кажется ни злой, ни обиженной. Впрочем, по ней вообще сложно сказать, что она чувствует и думает, если только Мила не демонстрирует обычное холодное презрение. Так много масок. Она же выбрала ту, что с большей вероятностью оттолкнёт окружающих. Почему?

Воздушный корабль покидает ангар и, плавно набрав высоту, встраивается в поток движения.

– У вас красивая причёска, – бесцветным голосом произносит Мила.

Её собственные роскошные волосы собраны в тугой темный узел на макушке и зачесаны так гладко, что блестят, словно напомаженные.

– Это дело рук Эми, – улыбаюсь я.

Мила морщится.

Интересно, чем ей не угодила малышка?

– Как думаете, что ему от вас может быть нужно? – резко спрашивает Мила, в свойственной ей манере, мгновенно меняя тему разговора.

Да уж, искусство дипломатии ей явно чуждо.

– Может быть, вы мне объясните, в чём дело? – всё-таки не выдерживаю я, – Сначала Ной везёт меня на этот обед, куда я совсем не горела желанием попасть. Потом его отец оказывается совершенно очаровательным собеседником, и мы умудряемся поладить, поэтому Мэтр Эрик зовёт меня на ужин, а я не вижу причин для отказа. Теперь же, доктор ничего не объясняет, но берёт с меня какие-то совершенно дикие обещания, да ещё и выбирает за меня одежду! В придачу, вы смотрите на меня как на умалишенную! Что, чёрт возьми, происходит?!

Мила слушает мою тираду с сухой улыбкой, как родитель, наблюдающий истерику ребенка, который плачет, потому, что ему не дали поиграть с кухонным ножом.

– Вам не нравится выбранный Ноем наряд? – чуть прищурившись, усмехается она, – На мой взгляд, если у Ноя Вега и есть какое-нибудь достоинство, так это хороший вкус. Вам, кстати, очень идёт всё это, – она делает небрежный жест, словно очерчивая в воздухе мой силуэт, – Куда лучше, чем контрафактное платье из забегаловки на окраине Нижнего Уровня.

Не могу сказать, что тут Мила неправа. Возможно, именно это и бесит меня больше всего – её удивительное, почти отвратительное умение говорить гадости, которые на самом деле оказываются правдой. И ведь не поспорить! Прямо суперспособность какая-то!

Однако насчёт отменного вкуса Ноя, я с Милой согласна на все сто.

В коробке, переданной ею, оказался совершенно потрясающий глубокого изумрудно-зелёного цвета комбинезон из струящейся гладкой ткани, чем-то похожей на атлас или парчу, но тоньше и легче. Простого кроя, без декольте и декоративных штучек – лишь небольшие разрезы на рукавах. Этот наряд совершенно преобразил меня и, конечно, покорил моё девичье сердце с первого взгляда. Изящные золотые застёжки, выполненные в виде тонких пёрышек, позволили удачно дополнить этот наряд давешними туфлями, так что, закончив одеваться, я сама на себя засмотрелась в зеркало. Чуть ли не впервые в своей жизни, кстати сказать.

На дне коробки оказался ещё один сюрприз – гладкая серебристая коробочка с потрясающе красивым изумрудным браслетом и такими же серёжками. Небольшие – с арахисовый орех – камни, оправленные в изящное золотое плетение.

Ко всему этому прилагалось сообщение, которое я с замирающим сердцем включила прямо в ванной комнате, чтобы уж наверняка без свидетелей. Маленький фиолетовый шарик – записывающее устройство, позволяющее хранить до миллиона гигабайт информации, содержал коротенькое послание от Ноя, в котором он просил меня принять безделушки и не выдумывать никаких отговорок, поскольку эта мелочь ничего не стоит.

«Мне приятно думать о том, как чудесно будет играть отражённый камнями свет, в ваших глазах. Вы не представляете, Ева, как мне жаль, что я этого сегодня не увижу», – голос доктора, транслируемый для меня шариком, дрогнул.

Я прослушала сообщение пять раз…

Никто и никогда в жизни не дарил мне драгоценностей. Подобные жесты я только в кино видела. Для меня это было бы даже странно, словно из другой жизни. Впрочем, я и не питала никогда слабости к ювелирным украшениям, единственное колечко, что я долгие годы носила не снимая, было простым серебряным ободком, купленным мамой на шестнадцатилетние.

Даже когда моя одногрупница Яна, обладательница выдающихся внешних данных и прескверного нрава, у которой богатые поклонники сменяли друг друга каждую неделю, небрежно демонстрировала, восхищённо открывшим рты девчонкам, кольцо с бриллиантом, подаренное очередным воздыхателем, годящимся ей в деды, или специально собирала волосы, чтоб видны были тяжёлые рубиновые серьги, я, честно пыталась найти зависть в закоулках своей души, но её не было.

Вот когда соседка на распродаже купила себе обалденные итальянские туфли за полцены, я от зависти чуть не расплакалась, а брильянты и жемчуга – это только для сказочных красавиц, вроде Яны. Вот у неё, с её журавлиными ногами, кукольным личиком и белокурыми локонами до ягодиц это норма жизни, а я… Я на туфли коплю.

В общем, завороженная не столько блеском камней, сколько словами Ноя, браслет я надела. И серьги тоже. А когда вышла из ванной, в глазах Милы промелькнуло нечто такое, от чего у меня нехорошо засосало под ложечкой.

– Мне нравится выбор доктора. Не нравится мне то, что меня держат за дурочку! – мой ответ прозвучал несколько резче, чем хотелось.

Мила снова улыбается, не размыкая губ.

– Ева, вас стараются защитить, а вы ведёте себя как ребёнок.

– Со мной обращаются как с ребёнком! Можно ведь просто объяснить, в чем дело, и я…

– Не поймёте, – перебивает Мила.

– Что?

– Вы не поймёте, – со вздохом повторяет она, – Слишком у вас отличается мировоззрение. То, что для любого из жителей Альянса просто и очевидно, у вас вызывает отторжение и неприятие. Вспомните тех же клонов, или вашу реакцию на то, что вы объект исследования! Вы другая, Ева. Даже если вы адаптируетесь в современном мире, вы никогда не сможете принять некоторые вещи, с которыми вам предстоит столкнуться.

– То, что мои моральные установки отличаются от современных, я и так знаю. Не хочу вас разочаровывать, но я и в прошлом не слишком-то вписывалась в стандарты. И да! Не так уж сильно всё изменилось, поверьте, – обиженно бросаю я в ответ.

С минуту Мила молчит. Теребит серьги, три тёмных ободка, вдетые в левое ухо, и смотрит в окно. Шаттл неспешно облетает зеркальный бок огромного строения.

Я уже решаю, что диалог окончен, когда Мила неожиданно отдаёт системе команду отключить аудиозапись. ИИ тут же возмутился, что это снизит уровень безопасности пассажиров на двадцать процентов и затребовал подтверждение команды.

– Подтверждаю, – небрежно роняет Мила.

Решительным движением она разворачивает кресло, так, что мы оказываемся лицом к лицу.

– Итак, Ева, вы хотите объяснений?

Неуверенно киваю в ответ. Одно дело спорить, доказывая своё право знать, что к чему, а совсем другое неожиданно получить ответы, к которым, вполне возможно, вовсе не готова. Был уже опыт.

– Спрашивайте. Только не тяните, у нас мало времени, – Мила словно чувствует мои сомнения.

– Почему вы так уверены, мне не стоит продолжать знакомство с Мэтром Эриком?

– Потому что он чудовище.

– Мне так не показалось. Он умен, обаятелен, у него отличное чувство юмора. Прекрасный собеседник и галантный мужчина. Я ведь не планирую вести с ним дела, просто мне приятно общаться с интересным человеком.

Мила слушает меня, насмешливо прищурившись.

– Вы хоть представляете себе кто такой Мэтр Эрик Вег? Он может быть очаровательным и его манеры безупречны, но он с лёгкостью свернёт вашу прелестную шейку собственными руками, если сочтёт, что вы можете помешать его планам. Этот человек думает только о деле, Ева. Всегда. Если он пожелал провести время в вашем обществе, значит, у него есть, как минимум пять различных вариантов извлечения из этого прибыли. Всё, что он делает, всё, что говорит – детально продуманный спектакль, каждое слово, каждый жест – точно рассчитанная деталь общего плана, известного лишь ему одному. Что вы себе придумали? Что Мэтр Эрик, нелюбимый никем из страха и малодушия, завидующих ему посредственностей, испытывает острый дефицит общения? Вам кажется, что этот человек, внушающий страх и трепет даже чиновникам Альянса, внутри своего панциря мягкий и ранимый? Что вся его жизнь – бесконечная череда масок, за которыми он прячет настоящее лицо, лицо доброго и умного человека, непонятого никем?

– Вы ведь знакомы с ним, Мила. Неужели вы думаете иначе?

– Не думаю, а знаю, – горько усмехается она, – Я с рождения имею дело с такими, как он. Больше того, я практически уже одна из них.

Понятно.

Благодаря рассказам Ноя, я могу примерно представить какова на самом деле безупречная, на первый взгляд, жизнь членов Семьи. Ответственность, ответственность и ещё раз ответственность…

Мила – наследница Семьи, третьей по состоянию в Мегаполисе. Нелюбимое дитя, брошенное вечно занятыми родителями на попечение воспитателей.

Да. Детство принцессы совсем не чудесная пора розовых рюшей и белых пони. Это бесконечная муштра гувернантками и воспитателями, это официальные приемы, где нельзя шалить и обеды, на которых нужно сидеть прямо и не путать приборы. И всегда, везде нужно помнить о том, что ты несёшь ответственность перед кланом, действовать в интересах Семьи, не проявлять слабости, не допускать ошибок, соответствовать ожиданиям.

Бедная Мила… Конечно, тут возненавидишь окружающих! А после подписания брачного договора она и вовсе ожесточилась, справедливо решив, что её используют. В интересах Семьи. Об интересах самой Милы, разумеется, речи не шло.

Мысль о предстоящем замужестве Милы вызывает во мне странное смешанное чувство. С одной стороны, мне искренне жаль её, как жертву обстоятельств и амбиций старших членов клана, но, в то же время, я испытываю необъяснимую неприязнь к ней, к её покорности судьбе, к её готовности идти туда, куда сказано и делать, что велят. К тому, что она займёт указанное место рядом с нелюбимым вопреки своим и его желаниям, и всю жизнь будет делать хорошую мину при плохой игре.

Чтобы не выдать внезапно охватившего меня смятения, опускаю глаза. Взгляд мой падает на браслет, подаренный Ноем, и я чувствую, как тугой узел затягивается где-то в районе солнечного сплетения.

Никогда не думала, что эмоций могут причинять физическую боль.

– Вам нравится Ной, Ева?

Тихий голос Милы заставляет меня вздрогнуть. Испуганно замирает сердце. На этот вопрос я и сама себе боюсь ответить. Так удобно называть эти отношения дружбой. Я стараюсь не думать о своих ощущениях. Мне хорошо рядом с ним, но это же ничего не значит?

– Можете не отвечать, – усмехается Мила.

– Вы смеётесь?

– Отнюдь. Я и сама была в него влюблена.

Смотрю ей в глаза, пытаясь убедиться, что она не шутит. У неё иногда бывает странное чувство юмора. Однако сейчас она кажется предельно серьёзной.

– Вы так удивлены!

Мила приподнимает бровь, но сквозь обычную её надменно-саркастическую маску просвечивает что-то другое. Нечто горькое и горячее, скрытое давным-давно от всех, то, что сама она стремилась забыть, вырвать с корнем, да вот не выходит, видимо.

– Вы говорите «была». Что же произошло?

– Ничего особенного. Несовпадение желаемого и действительного.

– Простите, Мила, я не имею права спрашивать о таких вещах.

Она закрывает глаза и глубоко вздыхает.

– Я расскажу, – говорит она, наконец, – Возможно, это поможет вам понять.

Садится, выпрямившись, руки на подлокотниках кресла – почти торжественная поза не увязывается с тихим голосом, к которому приходится прислушиваться.

– Ной стал героем моих грёз с тех пор, как я впервые увидела его. Я тогда была совсем ребёнком. В новостной ленте показывали какое-то скучное официальное мероприятие, открытие нового энергоблока, кажется, точно не помню. Конечно, там присутствовали члены Совета, Главы Семей и ещё множество других избранных, рангом мельче. Мои родители, как представители семи входящих в Совет Семей, разумеется, были в числе приглашённых. Меня с собой, как обычно, не взяли, поскольку возиться с ребёнком во время приёма никто не горел желанием, к тому же, я была настоящей головной болью для любых, самых опытных нянек. Так что, мать купила мне какую-то игрушку и отбыла вместе с отцом и дедом на весь день. Впрочем, ночью она тоже вполне могла не вернуться, как и мужчины. Скучноватые приёмы и банкеты часто перетекают в куда более весёлые вечеринки – продолжить общение с приятелями многие предпочитают где-нибудь в клубе. Хотя, о чём это я… Вы же не знаете, что такое клубы Мегаполиса!

Сдержанно улыбаюсь.

– Почему же, во время той прогулки с доктором я была в «Ледяной Розе».

– Ммм… Тогда вы не имеете представления, о чём я говорю! – Усмехается Мила и продолжает, – Воспитатель, на попечение которого я была оставлена, включил трансляцию официальной части мероприятия, чтобы я могла посмотреть на родителей. Тогда-то я и увидела Ноя Вега впервые. Он был там вместе со своим отцом, стоял в первом ряду среди самых популярных и влиятельных людей Мегаполиса. Как же, наследник Вег! Будущее одной из самых богатых и влиятельных Семей Альянса. Мэтр Эрик улыбался и жал руки каким-то важным людям, репортёры и гости мероприятия напирали сзади, а Ною, похоже, было всё равно. Он выглядел равнодушным, даже скучающим.

Всё шло как обычно: бурлящая толпа, вспышки голограмм, комментарии за кадром. Я сидела на полу и, задрав голову, смотрела на экран. В какой момент случилось событие, определившее мою последующую привязанность, точно сказать не могу. Я помню только, как синеглазый паренёк, чьё лицо оператор то и дело брал крупным планом, вдруг побледнел, а затем бросился куда-то в сторону, начал протискиваться сквозь толпу. Как засуетились степенные члены Совета, и охрана.

Камера не сразу повернулась к тому месту, а когда это случилось, все увидели, как разрезав толпу, выстроились живым коридором вооруженные миротворцы, как оцепили они небольшой пятачок посреди людского моря и лежащую на земле женщину, над которой склонился тот самый парень.

Я никогда не забуду того, что было дальше.

Вы, должно быть, уже знаете, что металлические ножи сейчас используются редко, разве что в сервировке стола, а парадный нож – это, скорее, элемент формы, вроде старинного кортика, гордость элитного отряда миротворцев, которые только и имеют право его носить. Дать его в руки постороннему, да ещё и гражданскому – серьёзный удар по самолюбию любого из этих вояк. Однако сыну Эрика Вега никто не посмел возразить, через минуту миротворец уже отстегивал нож от пояса, хоть и возмущённо сопел. Ной поливал руки самым крепким алкоголем, какой только нашёлся у официанта в тележке.

Дронам всё равно, снимают ли они ужасное или прекрасное, так что, на экранах всего Альянса крупным планом показали, начавшее уже синеть, лицо пострадавшей и всё, что произошло дальше. Но люди любят зрелища! Когда кончик лезвия коснулся горла женщины, все взгляды были прикованы к рукам Ноя Вега.

К тому моменту, как прибыл медицинский шаттл и люди в красных комбинезонах с озабоченными лицами, погрузили женщину на борт, она уже несколько минут дышала через металлическую трубку в гортани. Тонкую, с детский мизинец, такие иногда используют в коктейлях.

В тот момент Ной Вег стал героем Мегаполиса. Ещё бы, юноша, едва закончивший первый курс Академии, проводит экстренную коникотомию подручными инструментами прямо на площади Совета! После такого, даже его отец признал, что медицинская карьера не каприз вздорного мальчишки.

Конечно, я тоже смотрела на него во все глаза! Но я была впечатлительным ребёнком и видела больше, чем все остальные. По крайней мере, мне так казалось тогда. Я видела, что Ной Вег сделал совершенно невероятную вещь – спас человеческую жизнь…

Мила замолкает на мгновение. Устало проводит ладонью по лицу, словно старается отогнать видения прошлого.

Кусаю губы, едва сдерживая эмоции. Значит, вот что тогда произошло! Ной не рассказывал об этом инциденте, просто сказал, что его отец стал однажды невольным свидетелем того, как он оказал пострадавшему помощь и этот случай послужил решающим аргументом в пользу медицинской карьеры. Мелочь, сказал тогда Ной, ничего серьезного. Я-то думала речь шла о каком-нибудь обмороке или, в крайнем случае, поперхнувшемся выпивкой дяде, а оказывается…

– Ной мне тогда показался невероятным, – продолжает рассказ Мила, – Знаете, так иногда бывает, маленькие дети выбирают себе кумира и влюбляются в придуманный образ безусловной, искренней детской любовью. Этим кумиром может стать кто или что угодно – герой шоу, сосед, персонаж сказки или игрушечный робот, в общем-то, не важно. Моим героем стал Ной Вег. Сейчас я рада, что никто не воспринимал всерьез моё увлечение, а может быть, никто из взрослых и вовсе его не заметил. Родители были слишком заняты, а воспитателям было всё равно, лишь бы делала что положено.

С трудом сдерживаю улыбку.

Надо же, Мила, которую даже Эми, во всех видящая добро, считает надменной сукой, оказалась вдруг романтичной барышней с высокими идеалами!

– Так уж получилось, что Ной Вег – единственный мужчина, который вызвал мой интерес, – усмехается она, – Однако, интерес этот никогда не носил эротического характера. Я довольно рано осознала, что мужчины не привлекают меня физически. Ной не был исключением. В нём я видела не сексуальный объект, а идеал, личностный авторитет, если можно так выразиться.

Я не уверена, что полностью понимаю, но всё равно киваю.

– Когда родители, однажды, меня взяли с собой на обед, я всю дорогу гордилась, ведь я впервые ехала вместе с взрослыми на встречу. Оказалось, мы прибыли в дом самого Главы Совета, тогда им был ещё дед Ноя, Алан Вег. Они с моим дедом были, если не приятелями, то вроде этого, насколько такие отношения вообще возможны в нашем кругу.

Ной вошёл в гостиную как раз в тот момент, когда я уже начала думать, что этот скучный обед никогда не закончится. Можете себе представить, каким потрясением стало для меня тогда его появление? Я даже пошевелиться боялась, чтобы мой герой вдруг не заметил, насколько я неуклюжа! Разумеется, он и не взглянул на меня. Чем его могла заинтересовать семилетняя пигалица? Бегло проглядел какой-то документ, обменялся с моим отцом рукопожатием и собрался уже уходить, как тут кто-то из старших вытолкнул меня вперед, так что я оказалась прямо перед Ноем. Я даже дышать тогда, кажется, перестала! А он посмотрел на меня сверху вниз и расхохотался.

Лёгкий румянец окрашивает щёки Милы, словно ей до сих пор стыдно за свои детские переживания.

– В общем, я тогда сорвалась с места и убежала. Спряталась в кладовой среди роботов-уборщиков и нашли меня только несколько часов спустя.

Уже дома дед объяснил мне, что сегодня было подписано предварительное соглашение между нашими Семьями и однажды я стану женой Ноя Вега. Впервые он разговаривал со мной как взрослой. Он был очень серьёзен и долго говорил о моей роли наследницы, о той ответственности, что налагает эта роль и так далее. Я уже не слушала. Самое главное я поняла.