Читать книгу Ургол - Евгения Монастырская - Страница 11

Евгения тряслась в электричке, созерцая проносящийся пейзаж за мутным окном. Сентябрь сбрызнул золотом листву деревьев. Тяжелые низкие облака, будто сонные мухи, медленно ползли, задевая брюхом горизонт, словно желая припасть к земле. Она ехала на дачу, желая скрыться от города, впитать последние ускользающие остатки тепла. Побыть одной, в конце концов. В рюкзаке лежал ноутбук. На свежем воздухе в тишине и покое, она надеялась продолжить работу над романом. Главное – не думать о Саше. Они оба молчали, казалось, отделенные друга от друга сотнями световых лет.

Пусть все течет, как течет, думала Евгения, и тут же досадливо морщилась – если он решил прекратить отношения, или нашел другую, мог бы поставить меня в известность. Но злости не было. Лишь усталость. Отношения выпотрошили ее. Через месяц, другой, возможно, они встретятся. Она увидит совершенно чужого человека, и ничего не дрогнет внутри, ничего.

И лишь спустя какое-то время зашевелятся кусочки – осколки нежности, воспоминаний… как после каждого ушедшего, некогда любимого человека. Обречена жить с этим всю жизнь.

Она уже подумывала начать новые отношения, выбрать кого-нибудь на сайте знакомств. Перетасовать содержание виртуального сундучка с тысячей заводных балаганных человечков, найдя того, которому можно прошептать это волшебное, сводящее с ума слово: «Единственный!» Но прошло слишком мало времени, – Саша жил у нее в голове, бродил внутри черепа, бормотал что-то невнятное. Иногда она вела с ним длинные мысленные диалоги. Скоро он отползет в сторону, свернется калачиком в свободном уголке ее памяти, его образ начнет тускнеть, меркнуть… Главное не смотреть фотографии в ноутбуке, не читать его письма, не слушать музыку, которую они слушали вместе. Не вызывать призраков. Тогда ампутация пройдет успешно.

А сколько она протянет со своей новой любовью, если таковая случиться? Год, два? А потом наблюдать, – в который раз! – охлаждение чувств, непонимание, слышать упреки, чуять крадущийся холодок. И, наконец, с удивлением обнаружить – человек, который казалось, разделял твои вкусы, взгляды, бережно нес твое сердце в ладонях, и, отражаясь в твоих глазах, с восторгом растворялся в глубинах твоего существа, вдруг аккуратно снимает маску – закончился карнавал – и предстает в своем подлинном незнакомом отталкивающем облике. Чужак.

Пусть так, думала Евгения, но за этот желанный мираж, пьянящий дурман, сладкий морок, за недолговечную иллюзию единения с другим человеческим существом, она готова платить такую цену. Пусть так.

Дача встретила запахом прелой листвы, яблоками под ногами, сонным жужжанием насекомых, чующих скорые холода. Нетопленный дом дохнул сыростью склепа. И тишиной.

Включила в комнате масляный обогреватель, обошла небольшой участок. Из цветов еще стойко держались золотые шары и астры.

День был теплый, она поставила шезлонг под старую яблоню, склонившую ветви над покосившимся крыльцом и включила ноутбук. Со смешанным чувством страха и любопытства открыла роман. Перечитала последние страницы.

Пробежалась пальцами по клавиатуре. Стерла. Опять не то! Все не то! Не так она чувствует, не так представляет. Евгения досадливо поморщилась. День клонился к вечеру. Ветер утих. Помаргивая, она напряженно вглядывалась в строки. Ее сморил свежий воздух, и не заметно для себя, она задремала.

Ей снилась она сидит перед монитором и вдохновенно печатает, мысли теснятся в голове, бурлят, щедрым потоком изливаясь на светящийся лист. Она будто гончая взяла след и теперь не отпустит, не свернет. Один лист сменяет другой, роман растет, пухнет, дышит…

Вздрогнула от звука упавшего на крышу яблока. Проснулась. Дачу окутали сумерки. Монитор ноутбука погас, перейдя в спящий режим. Поежилась от вечернего холода.

– Всего лишь сон… – захлопнула ноут.

На домик опустилась ночь. Она заварила крепкий чай, и сидя на веранде, под желтым старым абажуром, наблюдала, как с другой стороны стекла бьются мотыльки, стараясь преодолеть невидимую преграду, оставляя на стекле следы разноцветной пыльцы, осыпающейся с усталых крылышек. Освященная мягким желтым светом веранда, казалась крошечным корабликом, среди темных волн бесконечной, погруженной во мрак, вселенной. Вспомнила, как летом за этим столом они с Сашей давили красную смородину, мешая ее с сахаром. Их руки были по локоть забрызганы рубиновым соком, на лицах играли солнечные блики. Они смеялись. Было легко, тепло, нежно. Было.

Услышала далекий гул самолета. Захотелось отправиться вслед за звуком, улететь от усталости, скрыться от любви, умирающей в судорогах, – не видеть, не чувствовать, не знать… отвязаться от строптивого романа и ощущения творческого бессилия. Казалось, звук уведет ее в страну, где нет потерь, боли и разочарований…