Читать книгу Тень белого - Евгения Райнеш - Страница 7

Они остались на ночь. Ири устроилась на диване в гостиной и вполголоса разговаривала с кем-то по видео – судя по тону, с мужем. Корди сидела на кухне, открыв очередную бутылку вина, и вслух рассуждала сама с собой о том, как «технологии нас похоронят». Мне было все равно. Я просто лежала и дышала, чувствуя, как в воздухе медленно рассеивается запах йода и мокрого пластика.

На секунду стало слишком тихо, даже фильтры замолкли. Я подумала, что отключилось питание, но панели на стене мягко светились.

А потом дверь в спальню открылась. Без звука. Дан вошел, будто его выдавила сама архитектура дома – бесшовно, как часть интерьера.

На нем была знакомая рубашка – белая, с чуть потрепанными краями на манжетах.

– Кара? – он произнес мое имя с той самой легкой, едва уловимой вопросительной интонацией, с какой всегда обращался ко мне, когда я была не в духе. – Я… не помешаю?

В руках андроид держал стакан. Вода? Он перехватил мой взгляд:

– Врач сказал, нужно пить больше. После шока. – Дан поставил стакан на тумбочку и отступил на шаг, заложив руки в карманы. Эта старая привычка живого Дана – прятать руки, когда он нервничал. – И… я включил систему обогрева. Температура в спальне была ниже нормы.

Я не сразу ответила, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Голос прозвучал хрипло и слабо, когда наконец отозвалась:

– Не нужно.

– Но ты дрожишь, – это было правдой, я дрожала, но не от холода, а от его близости, от этого вопиющего противоречия: мертвец, заботящийся о температуре в спальне.

Дан подошел ближе. Я почувствовала, как его тень скользнула по полу.

– Отойди, Дан.

Он тут же послушно отступил, но не ушел.

– Ты боишься меня?

– Нет.

Я соврала.

– Уйди, – повторила весомее.

– Почему? – спросил он. Мне показалось, что в голосе не было ни капли обиды, ни огорчения. Только ровный, вежливый интерес.

– Я не хочу тебя видеть. И не спрашивай почему. Просто не хочу и все.

– Это из-за того, что я не помог тебе в душе? Я предлагал, но ты сказала – не нужно.

– Только не говори, как ты огорчен, – процедила я сквозь зубы, чувствуя, как нарастает истерика. Я предполагала, что он «огорчен», возможно, совсем по другой причине: так как мои подруги помешали ему довести начатое до конца.

– Не знаю, – вдруг признался Дан. – Не понимаю. Я не должен ничего чувствовать, но что-то словно щекочет внутри, с тех пор, как тебя нашли на газоне без сознания.

– Щекочет… – выдохнула я. – Иди, пожалуйста, вниз. Хочу побыть одна.

– Ладно, – он кивнул, и в этом кивке была та самая, чуть обиженная покорность, которая всегда заставляла меня чувствовать себя виноватой. – Я буду в гостевой. Если что… Я там.

С тех пор Дан не заходил, лишь изредка маячил на пороге спальни – беззвучная, идеальная тень. Он приносил еду, которую готовила Ири, которая как раз окончила какие-то очередные кулинарные курсы, ставил поднос на тумбочку и так же молча удалялся. Его взгляд был пустым, как у озерной глади в безветренный день, но я все время ощущала, что за этой пустотой скрывается буря.

Девчонки остались еще на несколько дней, пока я полностью не оправилась. Я была им благодарна, хотя еще неделю назад их частые визиты стали меня изрядно раздражать. Они так и норовили приехать «на чаек», как только я купила это прибрежное убежище. Конечно, им здесь нравилось – кто бы не оценил вид на залив из панорамных окон? – но моей сокровенной, выстраданной убийством целью было именно одиночество.

Комиссия по расследованию несчастного случая прибыла на следующий день. Два угрюмых техника в одинаковых комбинезонах с логотипом «Умный Дом – Безопасность и Комфорт». Они копались в душевой больше часа, проверяя датчики, сенсоры, блоки управления. В итоге их вердикт был категоричен: никаких поломок. Система работает безупречно. Как для слаборазвитой мне провели повторный инструктаж по пользованию «помещениями с повышенным интеллектуальным оснащением», прочитали мини-лекцию о технике безопасности и посоветовали «не совершать резких движений в зоне действия сенсоров». Я злилась молча. Они ничего не нашли, потому что не хотели находить. Или потому, что Дан, стоявший все это время в дверях с видом заинтересованного наблюдателя, уже позаботился об исчезновении улик.

Приезжали и коллеги из «Аквариума», все, кроме Ник Палыча, конечно. Несколько раз наведывался мой семейный врач, не Сомс, а тот, который по всяким мелким простудам, – молчаливый мужчина с безупречными манерами и абсолютно пустым взглядом. Я до сих пор не могла вспомнить, как его зовут. Врач Смит? Стоун? Кажется, он тоже был наполовину андроидом, настолько ко всему относился с профессиональным, отстраненным равноправием. Осмотрит, сделает укол, выдаст памятку. Ни лишних слов, ни эмоций.

И вот наступил момент, когда воздушная подушка подо мной мягко вздохнула и отключилась. Гул, сопровождавший меня все эти дни, смолк, оставив после себя оглушительную тишину, нарушаемую лишь мерным шепотом прибоя за окном. Я плавно опустилась на прохладный шелк простыни. Боль ушла, оставив после себя странную, почти неприличную легкость – словно с меня сняли свинцовый саван.

Я лежала неподвижно, прислушиваясь к собственному телу, к каждому мускулу, каждой клетке. Ничего. Ни намека на жжение, ни стянутости – лишь призрачная память боли, эхо отшумевшей бури. Кожа дышала, сердце билось ровно, но где-то внутри, в самой глубине, сидел холодный, неумолимый страх.

Затем медленно поднялась, сбросила с себя остатки засохшего наногеля, который осыпался, как перхоть сказочной птицы, накинула на плечи шелковый халат и подошла к большому зеркалу, отражающему во весь рост.

Безымянный врач поработал на совесть. Ни малейшей красноты, ни единого намека на шрамы. Кожа была гладкой и ровной, как у младенца, – пугающе идеальной, неестественной в своей безупречности. Я водила пальцами по отражению, по шее, по ключицам, по животу – везде, где запечатлелась память обжигающего ада.

Спускаясь по лестнице, поймала себя на мысли, что впервые за долгое время прислушиваюсь к звукам дома. Не к гулу систем, а к живым голосам. На кухне пахло корицей, свежемолотым кофе и чем-то безжалостно подгоревшим – Ири, как всегда, пыталась совладать с умной плитой, доверяя ей больше, чем собственной интуиции.

В гостиной Корди сидела, развалившись в кресле у панорамного окна, и курила свою вечную электронную сигарету. Дым клубился в воздухе, смешиваясь с запахом кофе. За стеклом бушевало море, серое и неспокойное. Белый дом поскрипывал, словно живое существо, пришедшее в движение после долгой спячки.

– Не кури здесь, – ворчала Ири.

– Да расслабься, – ответила Корди, выпуская дым в вытяжку. – Дом умный, он все фильтрует.

– Умный дом, а хозяйка чуть не сварилась, – не свойственно самой себе буркнула Ири, и я засмеялась, хотя секунду назад совершенно не была настроена веселиться.

– Как ты? – спросила Ири, протягивая чашку с дымящимся кофе. Ее лицо было бледным, под глазами залегли темные тени. Эти дни дались ей нелегко.

– Как после вскрытия, – ответила я, опускаясь на диван и принимая чашку. Пальцы все еще немного дрожали, и кофе расплескивался через край, оставляя на полированной столешнице темные капли. – Только меня зашили, надули и… перезагрузили.

– Знаешь, что странно? – сказала Корди, не отрывая взгляда от бушующих волн. – Когда мы приехали, дом не сразу открылся. Система безопасности требовала какой-то дополнительный код, помимо твоего.

– Ошибка синхронизации, – произнесла я автоматически. – Дом еще не совсем под меня подстроился. После грозы бывают сбои.

– Конечно, – Корди наконец повернулась ко мне, и в ее глазах плясали ядовитые огоньки. – Ошибка.

Ири вмешалась:

– Не начинай, Корди. Дом умный, но не всемогущий. Кара и так пережила кошмар…

– Но вы же все-таки попали? – мягко спросила я, глядя на Корди.

– Ну да… Этот… андроид открыл. – Корди, томно разминая шею, бросила как бы невзначай, глядя на мою коллекцию ракушек в витрине. – Он совершенно не похож на твоего мужа.

– Чего это? – вспыхнула Ири, всегда готовая встать на защиту даже искусственного создания, если оно выглядело обиженным. – Просто вылитый Дан! Я и не знала, что так можно сделать. Накоплю денег и закажу себе копию Гермеса. Ну того, помнишь? Мою первую любовь.

– Дура, – констатировала Корди, не оборачиваясь. – Дан был трепетный и ранимый. Вечно переживал из-за каждой ерунды. А у этого в глазах – программа, и никаких чувств. Холодный сканер.

– Он и сам говорил, что у андроидов нет чувств, – подтвердила я, пытаясь согреть дрожащие пальцы чашкой кофе. – Просто очень сложный имитатор.

– В этом вы с ним похожи, – не преминула в очередной раз хмыкнуть Корди, наконец повернувшись ко мне. Ее пронзительный взгляд будто прожигал меня насквозь.

– А как же… секс? – прошептала Ири, заливаясь румянцем. – Ты пробовала? Ну, с ним? Вдруг там… все как у людей? Или даже лучше?

– И не думала, – ответила я резче, чем планировала. – И не собираюсь.

Чистая правда. Мысль о том, чтобы прикоснуться к этой кукле, к этому материальному призраку моего преступления, вызывала у меня приступ тошноты. Это казалось надругательством над самой собой.

– Для секса как раз не нужны чувства, – скептически произнесла Корди, выпуская облачко ароматного пара. – А выносливость и техника у андроида, я подозреваю, должны быть отменные.

– Хватит! – почти закричала я.

– Ладно, ладно… – Корди шутливо подняла обе руки вверх, словно сдаваясь.

Ирена как всегда принялась разряжать сгустившееся напряжение:

– Карочка, тебе нужно сейчас что-то приятное, – она улыбнулась. – А лучшее лекарство для поднятия настроения – это покупки.

Корди, что бывает очень редко, с ней согласилась.

– Кара, давай хоть раз без твоего унылого протеста. Раз ты совсем уже поправилась, может, пошопимся? – сказала она, подкидывая в воздух сенсорное кольцо. Оно осветилось холодным ореолом.

– У меня все есть, – ответила я.

– Именно. Это самая безнадежная стадия, – хмыкнула она. – Включай Маркет.

Я вздохнула и позволила кольцу активировать нейролинк. Мгновение – и комната дрогнула, как вода вокруг брошенного в нее камня. Белый зал медленно распустился вокруг нас, превращаясь в сияющее пространство с прозрачными стенами и плавным светом. Мы все еще лежали на диване, но одновременно вошли в бесконечный торговый мир.

В этом и была прелесть нового, широко рекламируемого в последнее время маркетплейса «Ти-зон»: ни очков, ни перчаток, ни позы, в которой выглядишь идиоткой. Просто – легкий импульс за ухом, и ты уже там. Тело оставалось на диване, а сознание переливалось в интерфейс, подстраивающийся под привычные жесты.

Ирена сразу оживилась:

– Они обновили визуализацию! И улучшили тактильную связь! – воскликнула Ирена, с восторгом проводя рукой по виртуальному шелковому покрывалу. – Чувствуешь? Каждая ворсинка!

– Господи, – протянула Корделия, – еще чуть-чуть, и они добавят запах денег, чтобы клиенты быстрее расставались с ними. Настоящий аромат отчаяния и кредитной истории.

Я улыбнулась краешком губ, настроение и в самом деле улучшилось. Пространство вокруг переливалось, перестраиваясь под подстраиваясь под наши психологические профили. У меня – минимализм: светлый фон, ровные полки, никаких акцентов. У Корди – неоновый хаос, у Ирены – уютная лавка с растениями и тканями.

– Раздел «Дом и мебель», – произнесла Ирена, и нас мягко перенесло в другой зал.

Пространство наполнилось парящими в воздухе образцами мебели, каждый из которых можно было не только рассмотреть, но и «испытать». Корделия сразу же устроилась в кресле с нейрооткликом.

– Вот это технология, – с наслаждением растянулась она. – Оно подстраивается под уровень раздражения. Смотри, стоит мне подумать о налогах, оно начинает вибрировать.

– Если ты подумаешь о мужчинах, оно взорвется, – сказала я.

– О! Значит, возьму два.

Ирена тем временем кружила между столами, как пчела среди цветов.

– Карочка, посмотри, какой диван! – Она опустилась на сиденье, и диван реалистично прогнулся. – «Облако Морфея», встроенная система биометрической коррекции позы.

Мы зависли у зеркала с автоподстройкой – оно тонко сглаживало морщинки, осветляло взгляд, придавало коже фарфоровую гладкость.

– Смотри, – сказала Корди, изучая свое отражение, – вот оно, главное достижение цивилизации. Зеркало, которое врет тебе красивее всех.

– Я бы купила, – мечтательно сказала Ирена.

– Конечно, ты бы купила. Съешь любую ложь, если она будет в красивой обертке, – усмехнулась Корделия.

Смех был легким, почти уютным. Маркетплейс умел подмешивать комфорт в любое взаимодействие: уровень окситоцина у пользователей повышался на тридцать процентов через семь минут пребывания, стимулируя необдуманные покупки.

– Ладно, – сказала Ирена, – хватит мебели. Пошли в косметику. Хочу духи из новой коллекции «Память воды».

– Без меня, – сказала я.

– С тобой, – вмешалась Корделия.

Я не успела возразить, потому что пространство уже преобразилось. Мы стояли в бесконечной, сияющей белизной галерее, стены которой были усеяны нишами с флаконами самой причудливой формы. Воздух был стерильным, но стоило подойти к одной из ниш, как вокруг тебя возникал ароматический ореол – невидимая сфера запаха.

Бесконечные ниши с флаконами плыли в воздухе.

– Нет, – запоздало произнесла я. – Я не хочу.

– Перестань, все хотят, – Ирена уже с восторгом «активировала» первую нишу. Облако запаха шафрана, кожи и табака окутало нас. – Это «Гримуар»! Пахнет… запретной библиотекой.

– Пахнет старым порнотеатром, – поправила Корделия. – Мне нравится. Но для Кары нужно что-то… очищающее. «Литий», например. Ноты озона, холодного стекла и седативных препаратов.

Я почувствовала резкую, почти химическую прохладу. Это было не противно. Это было ничто.

– О боже, «Пленник мечты» от Обскуры! – всплеснула руками Ирена, ныряя в одно из полей. – Ноты белого портвейна, кожи и… о, черная смородина! Попробуй!

Невидимый распылитель окутал меня облаком сладковато-терпкого шлейфа. Я поморщилась. Запах был навязчивым, почти осязаемым, он лип к коже, как влажная ткань.

– Я не люблю духи, Ир, ты знаешь.

– Но это же искусство! – Она уже парила у следующей ниши. – Вот, «Улыбка Чешира» – мимоза, фиалковый корень и гальбанум. Пахнет… загадкой!

– Пахнет старым букетом в пыльной вазе, – прокомментировала Корделия, не отрываясь от изучения флакона в форме человеческого черепа. – Мне нравится. «Некрофилия» от Анти-социальной парфюмерии. Ноты ладана, влажной земли и… кашемировой пыли. Прямо в точку.

Я стояла в центре зала, чувствуя себя в ловушке этого ароматического хаоса. Каждый новый запах бил по обонятельным рецепторам с силой настоящего воспоминания. Пудра и ирис напомнили о похоронах матери. Тяжелый, душный пачули – о кабинете отца. Я чувствовала тошноту. Запахи были слишком личными, слишком агрессивными.

– Давай что-нибудь для тебя, Карочка, – Ирена, не обращая внимания на мой протестующий вид, взяла меня за руку и потащила вглубь зала. – Вот, линейка «Ностальжи». Тут такие нежные, воздушные аккорды…

Она перебирала варианты. «Бабушкин сад» – герань, магнолия и пыль на солнце. «Первая любовь» – зеленое яблоко, шампанское и акварельные краски. Я механически кивала, желая лишь одного – чтобы это поскорее закончилось.

– А это… «Атомный рассвет», – голос Ирины прозвучал задумчиво. – Странное название. Но в описании: бергамот, морской воздух, кедр и… что-то металлическое. Должно быть свежо.

Она активировала нишу.

И мир рухнул.

Сначала это был просто резкий, холодный цитрус, смешанный с соленым бризом. Но через секунду, как запаздывающий удар, из глубины композиции выползла, набрала мощь и обволокла меня со всех сторон та самая, знакомая до спазма в горле, смесь.

Свежий пот. Дорогое мыло с древесным ароматом. И что-то неуловимое, животное, что было просто… Дан.

Тот самый запах, который я ненавидела. Запах его кожи, его постели, его жизни. Запах, который я убила.

Меня вырвало. Сразу, без предупреждения, прямо на сияющий белый пол виртуальной галереи, вернее, на идеальный белый ковер моего идеального белого дома. Спазм согнул меня пополам.

– Кара! – крикнула Ирена.

– Что случилось? Что за дрянь ты ей подсунула? – крикнула Корди.

– Я не знаю! – растерянно бормотала Ирена, деактивируя нишу. Запах стал рассеиваться, но его призрак все еще висел в воздухе, в моих легких, на коже. – Это же просто духи! Кара, тебе правда так плохо? Это из-за ожогов?

Я покачала головой, сжимая виски.

– Просто… оставьте меня, – прошептала я. – Пожалуйста. Мне нужно просто побыть одной.

Они переглянулись.

– Хорошо, – коротко сказала Корделия, поднимаясь. – Ирена, пошли.

Когда они испарились, я подошла к стене, где была замаскирована решетка системы вентиляции. Умный дом, конечно, показывал, что все в норме. Но «умный» – не значит «честный». Все это – лишь интерфейс, управляемый кодом. А код можно проверить.

Если бы я еще знала как. Мне были доступны лишь упрощенные отчеты для пользователя, которые, конечно, показывали, что все в норме. На техников, которые проверили мою сбесившуюся душевую кабину, я уже не надеялась.

***

Мы с андроидом остались вдвоем, и несколько дней не происходило ничего особенного – лишь медленное, почти незаметное течение времени, будто мир затаил дыхание, дожидаясь, когда же мы сами решим, как жить дальше.

Я приходила в себя – не столько физически, сколько внутренне. Каждое утро начиналось с осторожного прощупывания реальности: вот стена, вот окно, вот душ, который я все‑таки через пару дней заставила себя принять. А Дан… Дан часами просиживал на крыльце веранды, уставившись в одну точку на горизонте.

Он сидел прямо на теплых от солнца ступенях, свесив кисти рук с колен – поза настолько живая и уязвимая, что на мгновение могла обмануть. Словно он философски следил за волнами, задумавшись о бренности бытия.

На самом деле, конечно, он просто заряжался. Солнечные панели, вшитые в искусственную кожу, жадно поглощали свет, тихо пощелкивая, как насекомые. Прежний Дан взял бы с собой книгу, включил музыку, достал телефон, а этот просто сидел, не двигаясь, как глубокий старик, который прощается с жизнью и пытается унести с собой за грань жизни и смерти последний рассвет или закат.

Единственным «развлечением» в эти дни оказались нашествия страховой компании. Каким-то образом там узнали о «воскрешении» Дана, и куча юристов – и по одному, и вместе – навещали наш дом с бесконечными допросами. Они приходили с папками, с планшетами, с натренированными улыбками, задавали одни и те же вопросы, переформулированные десятки раз, пытались найти зацепку, лазейку, повод потребовать возврата средств. Но, насколько я поняла, вернуть деньги за страховку назад у них не получалось. Все было законно. Или случай не подпадал под закон. Честно говоря, не знаю всех тонкостей, просто они в какой-то день пропали из поля зрения, словно исчерпали все возможные аргументы.