Читать книгу Тень белого - Евгения Райнеш - Страница 9

Я сидела в стеклянном кубе уличного кафе через дорогу от «Келлии» и смотрела, как Ирена аккуратно помешивает ложечкой в моей чашке, растворяя кристаллы сахара, которые я даже не просила добавлять. Ее движения были плавными, умиротворяющими. Корделия, откинувшись на спинку стула, курила свою обычную электронную сигарету, выпуская струйки ароматного пара со вкусом вишни.

– Спасибо, – прозвучало хрипло и чуждо. Хотя в кафе было душно, я куталась в кардиган, который Ири достала из своей необъятной сумки. Вцепилась в его края побелевшими пальцами, пытаясь унять ознобную дрожь, она так и не прошла с момента, как меня вывели из капсулы. Тело помнило то, что ум отчаянно пытался вытеснить: не тишину, а навязчивый шорох дождя и вкус нашего первого поцелуя.

– Тебя чуть не сварили заживо, а почти на следующий день ты бежишь в сенсорный деприватор? – Корделия прищурилась. – Гениальная стратегия по восстановлению ментального здоровья. Прямо по учебнику. Хочешь, я подскажу, что сделать дальше? Съесть стекла, например.

– Корди, – мягко остановила ее Ирена. – Она в шоке. Ей нужен покой.

– Ей нужен психиатр получше Сомса, который выписывает таблетки вместо того, чтобы спросить, почему ее муж заказал свою говорящую копию прямо перед внезапной кончиной. – Корделия уперлась взглядом в меня. – Он что, знал о приближающейся смерти?

Она говорила о Дане, конечно. Я покачала головой, сжимая теплую чашку в ладонях. Те слова в баре… Сейчас я не думала, что он знал. Откуда? Дан был слишком увлечен своими проектами, своими «гениальными» открытиями. Смерть, наверное, казалась ему абстракцией, технической неполадкой, которую можно обойти.

– Возможно, он был параноиком, – сказала я тихо. – Раньше не придавала этому значения, но сейчас вспоминаю все эти навязчивые разговоры про резервные копии. Всегда отмахивалась, думала, дурацкая блажь… Его одержимость вечностью. Разве не все мужчины увлечены чем-то подобным?

– Не все, – с насмешкой повторила Корделия. – Далеко не все мужчины одержимы вечностью. Только самые эгоцентричные или самые напуганные. А если этот «слепок», что сейчас живет в твоем доме, тоже несет в себе паранойю твоего покойного мужа, да еще и усиленную… Ну… Скажем, опытом пережитой смерти?

– В этом-то и весь ужас, – я вздрогнула. – Непонятно. Он слишком идеален. Больше всего пугает это. У него нет запаха. Он не спит. Он просто… смотрит.

– И ждет, – добавила Корделия. – Поверь мне, он ждет. Ты думаешь, эта «авария» с душем – случайность? Дан всегда был тихой, но злопамятной и мстительной сволочью. Похоже, его цифровая копия унаследовала и это. Только у нее больше нет человеческих тормозов.

– Не говори так! – Ирена положила свою руку поверх моей. – Дан любил тебя. Возможно, этот… андроид… это его попытка остаться с тобой. Искривленная, неуклюжая, но попытка. Может, стоит поговорить с ним?

– Поговорить? – я выдохнула с хриплым смешком. – С тех пор, как он появился, в доме происходит… Всякое. Кипяток в душе – это не первая странность. Первой было то, что меня пытался раздавить мой же шезлонг.

– Послушай себя со стороны, – Корди посмотрела на меня со смесью жалости и любопытства. – Ты настаиваешь, что твое кресло несколько дней назад как бы накинулось на тебя?

– Шезлонг, – уточнила я. – Не кресло, а шезлонг. Он пытался меня зажать в себе. Я чувствовала, как прутья впиваются в бока.

Я перехватила взгляд Корди.

– Понимаю, что это звучит глупо, но… Черт, я не знаю, что этот шезлонг собирался сделать со мной, зажатой. Не понимаю его мотивов.

– Мой шкафчик на кухне меня ненавидит, – сказала Ири. – Каждый раз норовит заехать мне по голове острым углом. Один раз даже ободрал кожу до крови. Не сильно, но больно все же.

– А ты не пробовала его перевесить повыше или пониже? – ехидно поинтересовалась Корди. – Чтобы угол не касался твоей макушки?

Ири только махнула рукой:

– Тогда мне будет неудобно ставить в него тарелки. Получится слишком низко или высоко.

– Хватит про ваши тарелки, – почему-то возмутилась я. – Мы говорим о странностях, которые происходят в моем доме. Этот андроид не Дан, Ирена. Он тень, которая осталась после того, как Дан ушел.

Корделия несколько секунд просто смотрела на меня. Она положила отработанный стик на край пепельницы.

– Тень, – повторила она за мной без интонации. – Я знаю, каково это – жить с тенью, на которую ты натыкаешься в каждом уголке квартиры. И знаешь, что я поняла? С тенями невозможно жить по привычным правилам, и если не хочешь сойти с ума, принимай их игру. – Она наклонилась ко мне. – Или сочиняй свою. Так что, милая, выбирай. Ты уже на поле. Осталось решить, будешь ли ты жертвой или тем, кто пишет правила.

Кофе был сладким и остывшим, совсем уже невкусным, и я не понимала: он мне не нравится, потому что холодный или потому что приторный? Сейчас я даже не могла толком вспомнить, какой кофе я люблю: с молоком или без? Мне нужна пена сливок или пережженная горечь? Что тогда сказал Дан, там под козырьком, спасаясь от ливня?