Читать книгу Образование будущего. Университетский миф и структура мнений об образовании XXI века - Г. Ю. Любарский, И. Я. Павлинов - Страница 22

Средневековый университет состоял из четырёх факультетов. В нём обучались студенты довольно разного возраста и разной начальной подготовки. Чтобы выровнять их образовательный уровень, существовал философский факультет в качестве подготовительного для трёх высших факультетов. После нескольких лет обучения на философском факультете, студент мог либо выпу-ститься из университета, тогда считалось, что он стал магистром свободных искусств, либо мог продолжать обучение, специализируясь в одной из трёх важнейших профессий Средневековья, он мог учиться на теологическом, юридическом или медицинском факультете.

Университетское образование было профессиональным и сильно отличалось от аристократического воспитания, которое имело свои традиции, проходящие через века. Аристократов учили красиво говорить, читать, писать и считать, им давали начала религиозного образования, учили этикету, дисциплине, владению собой, танцам, языкам, военным дисциплинам, дипломатии, иногда музыке, поэзии. Это было обучение многостороннее и эффективное, и сильно отличающееся от того, которое можно было получить в университете, из которого выходили дипломированные священники, юристы и врачи. Аристократическое образование состояло в приглашении ко двору властителя нескольких учителей-предметников, которые и учили воспитанника или целую группу детей определённому умению. Аристократическое образование не было постоянным по месту: воспитанник вырастал, образование прекращалось, учителя наук и искусств получали расчёт и разъезжались в другие места. Это было образование вокруг наследника.

В университет, напротив, приезжали учащиеся, они учились вместе, их было довольно много, они создавали особенное студенческое сообщество, студенческие знакомства сохранялись на всю жизнь. В университете постоянно работали несколько десятков профессоров и в нём обучались обычно сотни студентов. Обучение было платным, у кого не было денег – уходили с того или иного курса, затем, через годы, могли вернуться и оплатить следующую ступень обучения. Завершалось обучение экзаменом и защитой диплома. Иногда студент, обучаясь в разных университетах, курс там, курс здесь, приезжал в некий университет только для защиты диссертации и получения степени доктора. Получение степени в разных университетах обходилось в очень разные суммы, в зависимости от престижности университета, так что многие выбирали для защиты диссертации университет подешевле.

Каждый университет был корпорацией, коммуной, сомкнутым сообществом, у него были свои традиции, правила и особенности. Автономность университета обычно выражалась в неподсудности его членов (в том числе студентов) местным властям, так что хулиганства в пивных заканчивались в университетском карцере, а не в городской тюрьме. Нарушителей судил университетский суд (ректор и несколько выбранных членов), он же обычно имел право венчать. У университета были тесные связи с городом пребывания, в город стягивались приезжие, обогащая городскую торговлю, в городе происходили беспорядки, в общем, университетский город был перекрёстком многих дорог, и обычно местные жители жаловались на самоуправство студентов, но университет терпели. У каждого университета была своя слава, специализация, репутация, стоимость. В медицине считалась лучшей школа Салерно (обучение длилось 9 лет), хотя там и не было университета, в праве – Болонья, теология – в Париже, славились Падуя и Перуджа, Севилья и Сиена, позже к ним присоединились Флоренция и Павия, Турин и Феррара, на севере очень рано появились Оксфорд и Кембридж.

Обучение происходило в основном в устной форме: и лекции, и экзамены. Профессор читал текст книги, дополняя его своими комментариями. Всё обучение шло на латыни, так что условием получение образования было овладение латынью. Внутри университета разговаривали по-латыни, это был язык университетского общения. Конечно, и студенты, и профессора знали латынь в очень разном объёме. Студенты выкручивались, как могли, у профессоров случались неприятности – скажем, медика, который читал на совсем уж плохой латыни, отказывались слушать, он терял студентов и тем самым заработок.

Важной частью образования были диспуты: формализованный спор в присутствии зрителей. Один из диспутантов выдвигал несколько тезисов, которые он собирался защищать. Договаривались о правилах – например, использовать только аристотелевские средства аргументации. Диспут назначался на определённое время, подходили зрители и диспутанты (их могло быть несколько), затем оппоненты нападали, пытаясь опровергнуть тезисы защищающегося, он отвечал и опровергал их возражения. Диспуты велись, конечно, на латыни. Содержательная сторона диспута была условной. То есть спорили не «за истину», а «за победу» – ещё до диспута договаривались, будет ли диспутант защищать или опровергать тот или иной тезис. Если защита (или опровержение) какого-либо тезиса была трудна, тем почётнее было выиграть такой диспут. Целью диспута не было согласие диспутантов по основному вопросу, целью была победа, которую присуждали судьи и подтверждали зрители. Необходимым умением для диспута было формулирование определений, создание различений между смыслами высказываний, ведение рассуждения согласно логическим принципам, хорошее знание цитат из классических авторов, прежде всего следовало знать Священное Писание и отцов церкви, затем тексты Аристотеля и некоторые другие классические источники. Требовалось умение сформулировать точку зрения, свободную от противоречий и умение находить противоречия в возражениях оппонента. Диспуты студентов были тренировкой, они засчитывались в число необходимых испытаний, для прохождения курса по дисциплине необходимо было участие в определённом числе диспутов. Диспуты профессоров привлекали большое внимание, победы привлекали к профессору студентов, которые готовы были платить за обучение у этого славного профессора.

Учились в понедельник, вторник, среду, пятницу и субботу. В четверг и воскресенье занятий обычно не было. Обучение прерывалось на каникулы – на Рождество, Масленицу и Пасху. Занятия начинались рано утром или в три часа дня, продолжались несколько часов. Лекции были конкурентными, т. е. профессора конкурировали за студентов. Одновременно примерно один курс, часто по тому же самому тексту, читали двое-трое ординарных профессоров и иногда ещё экстраординарные профессора. Студенты сами выбирали, кого они будут слушать и тем самым кому они будут платить. Разумеется, ординарные профессора читали в более удобные часы и самые престижные курсы, прочим оставались курсы менее привлекательные. Например, читать первокурсникам основы науки считалось мало престижным и этим занимались менее значительные профессора – третий ординарный или вообще экстраординарные. А по мере взросления и повышения статуса студентов у них сменялись профессора, теперь лекции им читал первый ординарный. В самом низу университетской иерархии находились экстраординарные профессора, которые читали свои курсы во время каникул, называли их каникулярными профессорами. Такие лекции оплачивались по весьма низкой цене. Лекций у профессора было немного: профессор читал только один курс, обычно – одну лекцию в день, пять дней в неделю.

Первые университеты различались по содержанию своей корпоративной жизни. Болонья – пример университета, который был сообществом студентов, которое нанимало себе преподавателей, выбирало ректора и подразделялось на «нации», группы по области происхождения. Париж был, напротив, корпорацией преподавателей, разделённой на факультеты, которые принимали за плату студентов в обучение. Достаточно быстро парижская модель победила, и сегодня все университеты являются сообществами преподавателей. Был ещё миграционный тип университета, когда часть сообщества откалывалась и основывала новый университет, так появились Падуя и Сиена, отделившись от Болоньи (как сама Болонья когда-то отделилась от Равеннской школы права). Эти первые университеты возникали по инициативе внутри корпорации преподавателей или школяров. Позднее университеты основывались по воле властителя, который основывал университет в «своём» городе: во славу, для увеличения доходов и т. п. Обычно властитель выделял для прокормления университета некие средства. Под покровительством монархов разных стан возникли университеты в Саламанке, Неаполе, Тулузе, Праге, Вене.

В Средние века последовательность обучения соблюдалась совсем не так строго, как это принято теперь. Студенты путешествовали по Европе, проходя один курс в одном университете, другой – в ином. Не существовало обязательных курсов, студент пытался подрабатывать, накопленные деньги тратил, посещая тот или иной курс лекций, а затем уходил в другой университет, где читал какой-нибудь знаменитый профессор, прослушать курс которого было весьма почётно. Прослушав несколько курсов, студент мог попытаться получить степень, выбрав для этого любой университет – по средствам, поскольку защита стоила довольно дорого. Путешествия студентов происходили в больших компаниях, между университетами одними и теми же маршрутами ходили тысячи студентов.

Со временем университетская жизнь менялась. В начале Нового времени, в XVI–XVII вв., университеты постепенно меняли свой характер. Ушли в прошлое массовые студенческие путешествия, теперь путешествовали между университетами не все, а примерно десятая часть студентов, прочие стремились учиться в одном университете и обрести профессию. Сами университеты замыкались в корпорации знакомых преподавателей, связанных узами брака, родства и близкого знакомства, процветал непотизм. Войти в корпорацию профессоров проще всего было, женившись на дочери профессора и под его покровительством начав читать какой-нибудь курс. Вместе с замыканием корпорации преподавателей в кругу родственных связей падало качество преподавания, приходило меньше студентов, корпорация смыкалась ещё жёстче, не желая делиться доходами.

Средневековые университеты управлялись самой коллегией профессоров, самими преподавателями, и на управление финансами уходила значительная доля их сил. Источников дохода было очень много, они были мелкими, состояли из накопленных за века отдельных дарений и пожалований, платы за лекции, подработок, гонораров, и все эти источники следовало упорядочить, поделить, перераспределить, пытаясь нанять известного профессора, который мог бы привлечь в университет новые потоки студентов и пытаясь выпихнуть из университета коллегу, который оказался неугоден.

О бескорыстной передаче знаний речь не шла, преподаватели жили за счёт платы от учеников, это рассматривалось как торговля продуктами своего труда. Поэтому членам корпорации предписывалась плата, за которую оказывалась та или иная учебная услуга, и преподаватель не мог взять меньше, если не хотел ссоры с собственной корпорацией. Студентов-неплательщиков преследовали, если студенты не платили, курс лекций мог быть прерван или отменён. Студенты, разумеется, пытались приобрести знания подешевле, предпочитали, чтобы за их обучение платила семья, искали покровительства знатных и богатых особ, способных оплатить их образование. В прежнем, доуниверситетском, монастырском образовании знания передавали бесплатно, и эта древняя пора рассматривалась как золотой век – в противовес жадному нынешнему времени, когда профессор не поделится никаким знанием без оплаты, а студент норовит знания украсть и сбежать, не расплатившись. Церковь выступала за бесплатное образование, осуждала жадных мэтров, так что университетские мирки жили в атмосфере интриг, жадности, осуждения – и потока студентов, каждый год новых. В монастырских школах бесплатно давали общее образование, преподавателей в таких школах кормили из доходов монастыря; за специальным образованием, для получения профессии следовало обращаться в университет и платить.

Университетские профессора замыкались в касту, связанную родством и знакомством, основной заботой их было извлечение доходов из скудеющих источников, а слежение за развитием знания и обновление содержания лекций их волновало в последнюю очередь. Кстати, за присвоение степени, за защиту соискатель платил университету, и потому существовала практика, что диссертацию для соискателя писал профессор – от соискателя требовалось лишь умение изложить на защите не им написанную работу. Курсы лекций застывали в неизменном виде, о следовании за успехами науки речь не шла, в университетской среде, склочной и мелочной, трудно было продвигать культурные инициативы – и не случайно наука в Европе возникала преимущественно вне университетов, в особых обществах, созданных для развития науки – академиях. Это были кружки единомышленников, которые хотели, не отвлекаясь на скандалы, говорить о науке, об изучении природы.

В начале Нового времени на университеты оказывали влияние несколько мощных сил. Протестантизм основывал собственные университеты, чтобы вырвать образование из рук католиков. Католическая церковь стремилась распространить принятые в католичестве форматы образования на самые далёкие страны Европы. Испания, истекающая американским золотом и серебром, тратила своё богатство на армию, на огромный корпус чиновников и на университеты, которых в Испании в XVI в. было несколько десятков. В университеты хлынули деньги от государства, студентов стало гораздо больше. Вскоре стало очень много выпускников университетов, у которых была степень доктора, что давало конкурентное преимущество при выборе работы. В результате довольно быстро докторская степень стала обязательной не только для занятия профессией (юристы, врачи), но и для замещения административных постов. Возник избыток образованных людей, и вместе с тем – некая «общая» высокая культура. Этот «пузырь» высокой общей культуры, почти не связанный с ростом индустрии и с прогрессом технологий, увеличил поток создаваемой «схоластической» литературы, значительная доля которой так никогда и не была прочитана. Быстрый рост высокой, университетской культуры не опирался на рост начального и среднего образования. В результате создалась характерная ситуация: общество в целом имело весьма низкий уровень грамотности, культура общества была на довольно низком уровне, и при этом существовало несколько очень богатых университетов, которые создавали элиту, объединённую общим образованием и общей культурой, и эта элита затем занимала высшие государственные и церковные должности. Поскольку это было время складывания европейской колониальной системы, то та же элита занимала управляющие должности в колониях. Образование работало «на колонии», на создание слоя управленцев высшего звена, работы которых облегчалась системой университетских знакомств и общей культурной традицией.