Читать книгу Мы будем вместе. Письма с той войны - Гавриил Яковлевич Кротов - Страница 15

Получил письмо. Долго сидел и думал. Думал тяжело и объективно. И знаешь, логика на стороне матери. Но она, конечно, ослеплена родительским эгоизмом. Ведь бывают же люди из воров и пр., бывают и подлецы под лоском внешнего воспитания. Так что её критерий, с которым она подходит к людям, не признан всеми и далёк от аксиомы.

Что такое культурность: говорить «здравствуйте» тогда, когда хочется сказать «чтоб ты сдох»? Меня удивляет эта культурность людей, впитавших перлы литературы, их содержание и идеи, но коль скоро дело касается своих интересов, то они забывают Герцена и Тургенева. Люблю я смотреть на московскую культуру с задней площадки трамвая. Хорошо наблюдать её, но, когда мне пришлось задеть локтем людей в погоне за счастьем, не украденным, а отданным мне, культурные люди кричат: «Куда прёшь?» – как кричат на рабочего в трамвае, глядя на его блузу, но не зная, что он, быть может, сделал что-то большее для человечества, чем тихая жизнь.

Логически: я – не пара. Но я не из тех, кто ставит свою фигуру в центр вселенной, хотя и беру себе место в жизни, и смогу ценить счастье, попавшее мне, больше, чем тот, кто примет твою любовь как нечто должное. Вот это – основная разница во взглядах на твоё счастье. Пишу не в осуждение Ольги Семёновны23, а отвечаю на письмо так, как я думаю. Но почему она думает, что ты убежишь от меня? Что угодно, но этого не будет. Я не исключаю возможности столкновений по вопросам труда, но не быта.

Что делать?

Герцен порядочно написал по этому вопросу, и, кажется, всё сводится к тому, что человек имеет право на счастье, но ему мешают условности.

Я не Герцен и не берусь решать философских вопросов. Пусть люди отказываются от счастья, я отвечу прозаически: прежде всего, не следует дразнить людей и задевать больные места, коросты быта. Пусть для них небо остаётся без грозовых туч. Это не ложь и не подлость. Вдруг завтра бой, и твой Ганя не будет иметь претензий к жизни, или останется инвалидом и не будет иметь претензий к судьбе. Значит, угроза была напрасной, и она только сделает трещину в семье.

Может, за этот период тебе встретится человек, и тебе трудно будет связать свою судьбу со мной. Вот когда я явлюсь со всеми данными не пылкого любовника, а мужа, мы сами можем решить вопрос, не консультируясь у инструкторов по счастью (вроде Деи).

Но прошу одно: пусть тебя не оскорбляет этот материнский эгоизм. Будет время: ты не убежишь, а вернёшься радостной, тогда сердце матери оттает. Ведь мы знаем друг друга больше.

Ты удивляешься, как это получилось. Детка, да ведь когда я преодолевал препятствия разлуки, я знал, что сила моих чувств передаётся тебе. Ничего удивительного нет, что твоё сердце согрелось около моего огня больше, чем около яркого света твоих товарищей.

По-моему, волноваться нечего. Разлука – лучший экзамен любви. И, если на нём мы провалимся, это будет легче, чем поспешно построенная жизнь, которая может раздавить или покалечить её обитателей.

Прости, что я пишу тебе так спокойно. Это письмо мне далось не даром, но я должен уметь спокойно говорить о беспокоящих меня вопросах.

Теперь мне хочется поговорить не с робкой девушкой, ошеломлённой ударом жизни, а с другом, работником, учителем.

Как я рад, что ты понимаешь, что твои знания в Москве – «предмет ширпотреба», тогда как в другом месте это насущный хлеб для детей культурно голодных, знающих свою отсталость, стремящихся к свету. Вспомни интеллигентов 50-х – 60-х годов, которые бросали карьеру (оклад, квартиру, положение) и шли «сеять разумное, доброе, вечное» в свою Вахлатчину24. Муся, разве ты не чувствуешь свою силу?

Но я не против Москвы. Только в ней я жить не буду. Километров 50—100 – и там я буду не просто выполнять, а трудиться. Муся, дай мне свою руку в этом труде, и мы пройдём небесполезную дорогу (хотя и нелёгкую).

Ну и разболтался, да ещё и на три гласа. Не сердись. Чувствуй себя бодрей. Мудрец сказал: «Если твоя правда настоящая, то час её прихода недалёк». Аминь!

Чтоб не нервировать семью, разреши писать или на школу, или до востребования. Мне всё же не хочется доставлять лишних мучений твоей маме.

Жду писем, таких, как это, я вижу его откровенность, и это радует меня. Твой Ганя

14.4.44. (опять 4 четвёрки) помнишь 4.4.44. – твоё решение. Это я считаю нашим днём.