Читать книгу Наездник Ветра - Григорий Александрович Шепелев - Страница 19

Тучи отползли к западу, и осеннее солнце обдало Киев летней жарой. Над низиной города висел пар. Подолие было в ручьях и лужах. Все, кроме босоногих девушек и детишек, старались их обходить, поэтому кое-где становилось тесно. Тогда Рагдай подхватывал Агарь на руки и шагал с ней по лужам. Вода лилась ему в башмаки. От Агари пахло фиалковыми духами. Она к нему прижималась изо всех сил, обняв тонкими руками за шею, и лишь хихикнула, когда он, споткнувшись, почти нечаянно прикоснулся губами к её губам. От этой невинной шалости голова у него слегка закружилась, В ушах чуть-чуть зазвенело.

– Солнце как сильно светит! – донёсся издалека откуда-то её голос, – будто весною.

– Да, – ответил Рагдай и сразу поставил её на землю – большая лужа была уже позади. К тому же, он вдруг заметил, в каких количествах рыщут от одного подворья к другому, от кабака к кабаку те самые девушки – босоногие, но одетые очень броско, тщательно нарумяненные и сонные. Кроме них, на рыночных площадях кого только не было и очём там только не говорили! Из мастерских тёк звон молотков, из меняльных лавок – звон серебра, золота и меди. Торговля шла очень бойко.

Агарь привела Рагдая в Лавку купца из Персии. Тот ей дружески улыбнулся, затем переговорил с нею по-сарацински и велел слугам одеть Рагдая как княжича. Перебрав товар, слуги предложили вполне себе щегольскую одежду, пригодную для езды верхом. Особенно хороши были сапоги из жёлтой багдадской кожи. Переодевшись, Рагдай вручил персиянину золотую монету, и тот вернул ему две серебряные.

– Пошли к Почайне гулять? – сказала Агарь, когда выходили они из лавки, – очень люблю сидеть около неё.

Рагдай согласился. Они спустились в овраг. Речушка текла среди берегов песчаных и каменистых, довольно ровных. Местами лишь правый берег срывался к ней саженными откосами, возле коих течение шло назад или круговертью, обозначая смертельный омут. Рагдай расстелил около реки свой новый кафтан. Агарь на него уселась, вытянув ноги. Её глаза, наполненные вечерним солнцем, глядели вдаль, за холмы. Рагдаю хотелось пить. Подойдя к реке, он тронул рукою воду. Пальцы свело. Почайна струилась в очень глубоких лесных оврагах, вдали от солнца. В неё вливалось множество родников. Стиснутая у Киева парой длинных, покрытых сосновым лесом холмов, речушка затем расправляла плечи и шла неспешно.

Рагдай решил пить прямо из реки. Упёршись руками в дно, а ногами в берег, он припал ртом к ледяной воде, и – вдруг услыхал из её чернеющей глубины короткий девичий смех.

Испуганно выплюнув колдовскую воду, вскочил Рагдай и очень внимательно поглядел на реку. Никакой девки не было в ней, все девки остались в Киеве. Так откуда же взялся смех – весёлый и звонкий, как колокольчик из серебра? Переведя дух, Рагдай опустился возле реки на корточки и стал пить из неё горстями. Агарь, сощурив глаза, глядела на лес за Киевом. Лес был тронут багрянцем и желтизной. Небесная синева над кронами обливала их позолотой.

Присев около Агари, Рагдай у неё спросил, кто такой Сновид.

– Сновид? – рассеянно повторила Агарь, с трудом оторвавшись от своих мыслей, – при князе Игоре он был тысяцким, а теперь – кудесник, из староверов. Они Перуна верховным богом и громовержцем не признают, для них главный бог – Сварог. Сновид – его главный жрец. Но он не сидит на месте, а ходит-бродит по всей Руси и морочит головы дуракам, которые рады по его слову идти на смерть.

– Он с лихими дружит?

– Да, дружит.

– А с князем?

– Ну, когда как.

С востока ползло свинцовое грозовое чудище. Но в овраге ветер не шевелил ни одной травинки. В осоке пел лягушачий хор. Синие стрекозы кружились парами над рекой, ласково сиявшей под ярким солнцем.

– Почай-река очень злая, – промолвила вдруг Агарь, – ты знаешь, сколько людей утонуло в ней? У неё одна струя как вода кипит, другая струя как огонь горит, а третья струя…

– Но она ведь узенькая совсем, – перебил Рагдай, взглянув на Почай-реку, которую можно было запросто переплюнуть вишнёвой косточкой.

– Узкая, но глубокая и студёная! В ней полно родников, которые несут зло. Никогда, Рагдай, не купайся в Почай-реке! Сведёт она тебе ноги, сдавит дыхание и утянет на своё дно, где ключи холодные! И не выплывешь.

Рагдай вдруг похолодел и замер. Ему почудился взгляд из омута.

– Что с тобой? – спросила Агарь, слегка проведя рукой по его щеке.

– Да нет, ничего. Я хотел спросить…

Рагдай замолчал. Ему всё же было не по себе. Он оторвал взгляд от Почай-реки и начал рассматривать её левый берег, который весь зарос высокой травой.

– О чём ты хотел спросить?

– Я и позабыл. А, да, вот о чём! Почему Сновид не служит теперь у князя?

– Он клятву дал ему не служить, – был ответ Агари.

– Какую клятву? Кому он мог её дать?

– Древлянскому князю, Малу.

– Как? Расскажи!

Агарь, помолчав, спросила:

– Знаешь ли ты о том, как погиб князь Игорь?

– Конечно. Я только через полгода родился, но как не знать!

– Но вряд ли ты знаешь то, о чём я сейчас тебе расскажу. Игорь, как и Святослав сейчас, держал две дружины. В старшей, варяжской, главными воеводами были Свенельд и Асмуд, а в младшей – Сновид и Трувор, молодой одноглазый скальд. Двадцать лет назад в древлянской земле была моровая язва, и князь не смог взять с древлян много дани. При дележе того, что ему удалось собрать, молодой дружине почти ничего не досталось. Игорь вернулся с нею к древлянам, чтоб взять ещё. Но князь древлян, Мал, велел пришедших пленить. Великого князя Игоря он убил очень страшным способом, а Сновида с Трувором он отпустил, взяв с них клятву, что никогда не будут они служить ни Ольге, ни Святославу.

– А где сейчас этот Трувор? – спросил Рагдай.

– Трувор давно сгинул. Никто не знает, где он теперь.

– Я о нём слыхал от кого-то. Вправду ли у него был красивый голос?

– Да, это правда. Когда он пел вдохновенно, все забывали про всё на свете. Он исполнял под кифару песни морских разбойников.

– А какого глаза у него не было?

– Не припомню. Я тебя старше всего только на пять лет, и видела я его лишь однажды, когда мне было четыре года.

Туча заволокла половину неба. Почайна стала темнеть, будто злясь. По ней побежали волны.

– Скоро польёт, – переполошился Рагдай, услышав вблизи громовой раскат и только теперь заметив, что происходит. Задрала голову и Агарь.

– Не будет дождя. Тучу пронесёт стороною.

– Откуда ты это знаешь?

– Просто поверь.

– А может, ты ведьма?

– Боишься ведьм?

Решив доказать обратное, он провёл рукой по её ноге от башмака вверх, сдвигая полу длинного кафтана.

– Нельзя, – очень мягко, но в то же время решительно убрала она его руку. Он, не настаивая, спросил:

– Почему нельзя? Из-за Хайма?

– Нет. Из-за Василя.

Рагдай очень удивился.

– При чём здесь он?

– Он уже давно тянется ко мне, сегодня лишь дотянулся. А тут вдруг ты! Если он узнает, что я тебе уступила в том, в чём ему отказывала – со мной случится беда.

– А как он узнает?

– Сновид расскажет ему. Сновид может узнать всё. Он кудесник.

– Я их обоих убью, да и все дела!

– А сможешь ты убить всех, кто придёт убивать меня, ежели по моей вине с головы Сновида падёт хоть волос?

– Не знаю. А много ли их придёт?

– Не меньше ста тысяч.

Тучу и вправду уволокло. Но ветер не стих. Солнышко, широко раскинув розовые ладони над степью, скатывалось за лес.

– Пойдём, – сказала Агарь, вставая, – у нас ночуешь.

– А если я одного Василя убью? – всё не унимался Рагдай.

– Об этом поговорим как-нибудь на днях.

К кабаку они подошли уж в сумерках. У его дверей стоял коренастый парень, одетый смердом.

– Микулка, ты здесь зачем? – спросила Агарь, увидав его.

– Нужен он, – сурово ткнул коренастый пальцем Рагдаю в грудь. Агарь изумилась.

– Кому он нужен?

– Сновиду.

– Вот оно как! А Сновид твой знает, что Святослав ждёт Рагдая завтра? Гийом с Лидулом вас всех на куски изрубят, если он вдруг не придёт к нему!

– Знает, знает. Гусляр сказал.

– Можешь с ним пойти, – шепнула Агарь на ухо Рагдаю, привстав на цыпочки, – ты им нужен не для того, чтоб тебя убить.

И, приоткрыв дверь, еврейка вошла в кабак. Рагдай зашагал за парнем. Тот вёл его переулками мимо постоялых дворов и лавок. Дорога шла под уклон. Темнело. Звёзды уже сияли по всему небу. Рогатый месяц, будто бы протирая печальные свои очи, глядел с высоты на Киев ярче и ярче.

Микулка и Рагдай долго шли вдоль высокого, покосившегося забора. Наконец, первый, остановившись, сдвинул одну из досок, и оба впихнулись в образовавшуюся прореху. С другой стороны забора был одичавший сад, дремучий почти как лес – вишни, груши, сливы. По саду бежал ручей. Сквозь густые заросли и коряги он пробивался к Почайне.

Парни направились вдоль него. Вскоре показался бугор, заросший крапивою. Ручеёк подмывал его глинистый, крутой склон. У другого склона, в дебрях бурьяна, прятался низкий дом с соломенной крышей, сложенный из дубовых брёвен. За ним виднелся второй бугор. Рагдай и Микулка подошли к домику. Дверь была обита железом. Микулка её открыл. Кованые петли не скрипнули. Сеней в доме не оказалось. Прямо за дверью была небольшая горница, озаряемая лучинами. За столом, на котором тесно стояли ковши и жбаны, сидели шестеро мужиков. Рагдай узнал лишь двоих – Василя с Горюном.

– Ну что, привёл? – спросил у Микулки старший из сотрапезников – рослый дед с белой бородой, густыми бровями, горбатым носом и волосами, лишь кое-где побелевшими.

– Да, привёл, Сновид! – с гордостью ответил парнишка. Можно было подумать, что он доставил Рагдая силой, сперва его хорошенько поколотив. Старик улыбнулся.

– Ну, молодец! Теперь покажи ему свою Хлеську.

– Нет! Не войдёт он к ней! – яростно затопал Микулка ногами в смешных лаптях, – не войдёт!

Поднялся Горюн. Открыв какую-то дверь справа от стола, он сказал Рагдаю:

– Войди сюда.

Микулка не прекращал выказывать возмущение, но Рагдаю было не жалко его обидеть. Обогнув стол, он слегка пригнулся, чтоб не удариться, и вошёл в какую-то комнатушку. Низкую и тяжёлую дверь закрыли за ним с усилием, очень плотно. Он огляделся.

Окно было нараспашку. Месяц, сияя сквозь ветки яблони, накрывал прозрачным лучом спавшую на лавке голую девку. Она лежала на животе, одну руку сунув под белокурую голову, а другую свесив с лавки до пола. Всё её стройное, но не слишком худое тело было довольно смуглым, не то что волосы. Этому удивляться не приходилось – сентябрь был очень солнечным, а беспечные киевлянки любили позагорать на лесных полянах.

Подойдя к спящей, Рагдай коснулся её плеча. Девка сильно вздрогнула, потянулась, приподнялась на локтях. Потом она вдруг соскочила на пол – да так стремительно, будто лавка под ней начала гореть, и сонно уставилась на Рагдая. Вряд ли он ей понравился, потому что она очень недовольно спросила, как его звать. Он дал ей ответ. Она неожиданно рассмеялась, ярко блеснув в темноте белыми зубами.

– А! Так это, стало быть, ты Василю бил морду?

Она стояла к нему вплотную. Соски её небольших грудей налились хотелкой так твёрдо, что он почувствовал их даже сквозь кафтан и рубашку. У неё были насмешливые глаза – не слишком большие, но и не маленькие, чуть вздёрнутый нос, очень соблазнительный рот и пухлые щёчки. Рагдай неловко обнял её. Она сразу начала его раздевать.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– А вот не скажу! Всё равно забудешь.

– Скажи!

– Ну ладно, уговорил. Меня зовут Хлеся.

Всё, что купил Рагдай у иранца, было разбросано Хлеськой по полу. На широкой лавке лежал тюфяк. Она не скрипела. Месяц светил. Рагдай целоваться любил не очень, но её губы открыли в нём что-то новое.

– Ты хорошенький, – сладко вымолвила она, проводя рукой по его спине. Он слишком спешил. Досадливо выскользнув из его объятий, она велела ему лечь на спину и не делать более ничего. Если бы в окно не дул ветерок, было бы им жарко. Потом уж, когда Рагдай засыпал, она вдруг растормошила его и стала шептать:

– Не проговорись им, где встретил ты одноглазого! Обмани! И возьми с них денег.

Рагдай мгновенно очнулся.

– Зачем он им?

– Одноглазый знает, где Игорь спрятал несколько возов серебра и золота! Я подслушала. Объясню тебе всё потом. Сейчас не скажи им правду!

– Я тебя понял. Кто там, за дверью, кроме Сновида, Горюна и Василя?

– Дорош, Шелудяк и Хорш.

– Как их распознать?

– Хорш – маленький, плотный. Шелудяк – рыжий. Дорош – ещё молодой, косматый и бородатый.

Соскочив с лавки, Рагдай поспешно оделся и вышел в горницу.

– Наконец-то! – вскричал Горюн, – мы тебя уже заждались. Начали бояться, что утонул ты там!

Все захохотали, кроме Сновида с Микулкой. Кудесник лишь улыбнулся.

– Садись, пей с нами, – указал он Рагдаю место на лавке перед столом.

– А зачем я вам?

– Всё узнаешь. Сядь.

Заняв место, которое указал Сновид, Рагдай очутился между двумя лучшими своими друзьями – Микулкой и Василём. Те даже не шевельнулись, хотя могли отодвинуться или вовсе отсесть. Это показалось Рагдаю странным. Ему налили полный ковш браги. Он не осилил его до дна и взял из большой деревянной миски кусок свинины.

– Знаешь ли ты, зачем Святослав тебя хочет видеть? – спросил кудесник, когда Рагдай под этот кусок всё-таки допил свою брагу.

– Не знаю, дед. Я даже ещё об этом не думал.

– Это напрасно. А знаешь ли ты о том, сколько воинов – своих воинов, Святослав угробил в битвах с каганом?

– Много, – сказал Рагдай, дав Микулке знак налить ещё браги.

– Не очень много, – уточнил Хорш, – всего лишь шестьдесят тысяч.

– Ну, и что дальше?

– То, что весной начнётся война, в которой поляжет в три раза больше, – предрёк Сновид, – а у Святослава стольких дураков нет. И он их повсюду ищет.

– И ты, старик, тем же занят? – спросил Рагдай и опорожнил поданный ему ковш. Брага начала его веселить.

– Кабы я считал тебя дураком, то не говорил бы с тобой, – возразил Сновид, – зачем сеять там, где не всходит? Это напрасный труд.

– Так ты, значит, сеятель? И какие зёрна в твоём лукошке?

Старик помолчал, приглаживая усы. Потом дал ответ:

– Я – сеятель веры в истинного и древнего бога земли славянской.

– Угу, – сразу посерьёзнел Рагдай, – так это он учит обозы грабить?

– Он учит любыми средствами гнать с Руси варягов и христиан, которые её вовсе заполонили! Для этого нужны деньги.

– Уж очень всё это сложно, – вздохнул Рагдай, – налейте мне ещё браги!

Ему налили.

– Послушай-ка, – вдруг раздался гнусавый голос Шелудяка, который не сводил глаз с Рагдая, – на Русь плывёт новгородский купец Всеслав. С ним – грек, посланник царя. Этот самый грек везёт семь сундуков золота в крупных слитках. Семь сундуков! Мы хотим их взять. Если будешь с нами, дадим тебе любой слиток, какой захочешь. Зачем тебе идти на войну, где тебя, скорее всего, убьют? Бери вместо этого слиток золота! За короткий бой.

– Почему ты думаешь, что я завтра не передам слова твои Святославу? – спросил Рагдай.

– Это будет глупостью. Святослав не любит доносчиков. Они есть у него, но он их не возвышает.

Рагдай допил третий ковш. Ему стало жарко. Он снял кафтан.

– Ну, что ты надумал? – спросил Сновид.

– Не пойду я с вами.

– Почему так?

– Потому, что вы спрятались в овраге и пьёте из деревянных ковшей, а княжеские дружинники во дворце звенят золотыми чашами.

– Они псы, – сказал Шелудяк, – им бросают кости, и они счастливы!

– А у вас, я вижу, слюнки текут при виде костей!

– Сейчас я башку ему разрублю, – поднялся Дорош, стискивая пальцами рукоять меча. Рагдай, глядя на него, немного встревожился.

– Сядь, Дорош! – прикрикнул Сновид, – ты не у себя в Путивле, чтобы за меч хвататься!

– А я и в Киеве убью всякого, кто такое про меня скажет!

– Особенно безоружного, – продолжал лить масло в огонь Рагдай.

– Сядь, Дорош, – повторил Сновид более внушительно. И лихой вдруг повиновался. Но, как потом оказалось, сделал он это с умыслом. Шелудяк предложил всем выпить. И это было исполнено. Рагдай также не отказался.

– Кстати, Сновид, – вновь заговорил Дорош, – забыл я тебе сказать: Равул хочет от того золота третью часть.

– Да как это – третью часть? – вознегодовал Сновид, – за наводку – треть? Где такое видано?

– А про новгородский обоз ты забыл, Сновид? Отдали вы за него Равулу хоть медный грош?

– Но я тот обоз не взял! – возразил кудесник, – больше того – двадцать человек потерял на этом проклятом деле!

– И ты меня виноватым сделать решил? Я предупреждал: в охране – варяги! Ты не рассчитывай, что Равул тебе это спустит.

– Правда ли то, что он говорит? – строго повернулся кудесник к Шелудяку. Тот ответил:

– Да, это правда. Ещё Равул просил передать, что он до весны не ждёт. Если до зимы вы с ним не расплатитесь, атаманы – головы ваши полетят наземь.

Горюн и Хорш со злобой уставились на Сновида.

– Мы с ним расплатимся, – сказал тот, помрачнев, – идём на Всеслава, други!

– Я не пойду, – предупредил Хорш.

– Это почему?

– Побьёт нас Всеслав.

– И я не пойду, – присоединился к Хоршу Горюн, – пускай Равул сам махается со Всеславом!

– Где же мы возьмём деньги? – хлопнул Сновид по столу ладонью.

– Обсудим то втроём, после, – предложил Хорш.

– Если вы боитесь Всеслава, есть дело побезопаснее, – опять подал голос Дорош, – Равул будет рад, если вы возьмётесь за это дело.

Все напряжённо уставились на Дороша. Он продолжал:

– Пустяшное дело. Нужно будет тебе, Сновид, переговорить с одним человеком. Он даст вам большие деньги за небольшую работу.

– Кто он такой?

– Сарацин.

– Пожалуй, я всех вас сейчас убью, – объявил Рагдай.

– Налейте ему ещё, – приказал Сновид, заметив его попытки вскочить. Микулка налил. Но Рагдай смог выпить лишь половину. Он начал громко икать.

– Откуда ты к нам пришёл-то? – донёсся до его слуха, будто из-под подушки, голос Сновида. Рагдай напряг весь свой ум, чтоб не оплошать, и твёрдо проговорил:

– Я пришёл из Корсуни.

– А, из Корсуни! Знаю, знаю, бывал. А правду ли слышал я, что ты жил в каком-то монастыре?

– Всё верно.

– А где он, тот монастырь, в котором ты жил? Может, ты всё брешешь и не было никакого монастыря?

– Пятьсот золотых.

– Пятьсот золотых? – не понял Сновид, – ты это о чём толкуешь?

– Пятьсот золотых давай мне, скажу тогда.

– Дам один.

– Ну, ладно. Уговорил.

Получив монету, Рагдай ответил:

– В Никеях.

Ему опять захотелось к девке. Довольно успешно встав, он медленно повернулся и сделал шаг, забыв, что перед ним – лавка. Ногу он ушиб сильно, а пуще – голову, когда грохнулся через эту самую лавку. Кто-то ему помогал подняться. В его глазах всё плыло. Подбежал Микулка.

– Не смей входить к ней! Не смей! – послышался его крик. Рагдай оттолкнул Микулку. Тот сразу куда-то делся. Но и Рагдай не смог устоять. Выронил монету. К Хлеське вползал он на четвереньках.