Читать книгу Странствия Мелидена - Игнатий Смолянин - Страница 12

Вкратце, космогония у поклонников «истинной веры» следующая: плоская и круглая Земля стоит на трёх огромных рыбах, плавающих в море-океане и питающихся райским благоуханием, просачивающимся из-под краёв небесной тверди; тело человека сотворено из семи частей: от камня – кости, от Чёрного моря – кровь (почему именно от Чёрного и где оно находится, начётчицы ответить не могли, за этим надо обращаться к более сведущим старцам, благочестивее просто верить и знать через веру), от солнца – глаза, от облака – мысли, от ветра – дыхание, от духа – теплота (от какого еще духа, от святого что ли? – ответ на этот вопрос был точно такой же, как на предыдущий); первочеловек Ангрут «начертан» богом пятого апреля в шестом часу дня (точно ли апреля? В древности у заморцев, где возвещал Тарлагин, год начинался не первого апреля, а первого марта после февральских очистительных жертвоприношений, хотя нигде не сказано, что начало года у земных властей как-то связано с сотворением мира, почему его и переносят кто туда, кто сюда – на это замечание обычный ответ Тасьи был уже с злобным шипением, после чего Мелиден окончательно воздержался от вопросов); без души он пролежал тридцать лет, без первоженщины Гизе жил тридцать дней, а в раю был всего от шестого часа до девятого; сатана зародился в морях Грюта Полуденного на девятом валу, а на небе был не более получаса; болезни в человеке оттого, что сатана истыкал тело первочеловека Ангрута в то время, когда господь уходил на небо за душой, и т. д. и т. п.

Всё это излагалось вязью в имеющих священный характер книгах «святых старцев», на свой лад перетолковывающих довольно краткое Писание Тарлагина, созданное по воспоминаниям его учеников. Обучение в школе Тасьи сводилось в основном к заучиванию выдержек из них наизусть, чему она деятельно помогала завязанным в узлы ремешком – по узелкам отсчитывали молитвы и поклоны обязательного «канона». Также учили рифмованные молитвы, хвалебные гимны господу и его глашатаям и подвижникам, и песнопения, прославляющие благочестивую скитскую жизнь. Остаток посвящался грамоте и простейшему счёту.

Вершиной же этой космогонии было подробнейше разработанное учение об Антитарлагине, называемым «всескверным льстецом». По мнению «истинников», он уже народился и царствует духовно почти двести лет, подтверждением чему служат многие знамения, начиная с богопротивного Уртадагетского церковного собора 1173 г. по-средиземски или 4286-го по-нашему (он-то и открыл дорогу исчадию сатаны), а затем разные «властные знаки» – гербы, сословия, грамоты, клейма, карты, ликописание (то есть портреты), присяга. Далее следовало ношение иноземной «пестрины», париков, «ежом подклеенных по-бесовски», шейных шарфов, хождение женщин простоволосыми не только в церкви, но вообще при чужаках, моление на коленях, как у поганых западных душехватов. С его приходом началась порча нравов, еще худшее ожидается в ближайшем будущем, но не определено, когда именно – на этот счёт идут непрерывные споры. «Воскипит земля кровью и смесятся реки с кровью; шесть полей останется, а седьмое будут сеять; не воспоёт пахарь в поле и из семи сёл люди соберутся в единое село, из семи деревень в единую деревню, из семи городов в един город. Запечатает всескверный льстец всех печатью чувственной и не будет того храма, где не было бы мертвеца. Увянет красота женская, отлетит мужское желание и так возжелают семь жён единого мужа, но в это время изомрут младенцы в лонах материнских и некому будет хоронить мёртвых. Затворится небо и земля не даст плода…». Под конец небо сделается ледяным, а земля железной, и по воздуху пронесётся «всескверный льстец» на коне с огненной шерстью. Главная сила «льстеца» будет в том, что он всех одолеет голодом, пока все не покорятся ему и не примут его печать. Все эти несчастья совершатся постепенно, по мере того, как возгласят восемь труб. Когда же возгласит последняя восьмая труба, «вся тварь восколеблется страхом и преисподняя вострепещет», а земля выгорит огнём на девять локтей. Только тогда наступит второе пришествие Тарлагина: «И как рассеивается дым и нет его больше, так исчезнет нечестие навеки, а праведность откроется как солнце. Тогда знание заполнит мир, и никогда не будет в нём больше безрассудства…»

Полусумасшедшие видения старцев-отшельников принимались «истинниками» на полную веру, образуя простую и ясную картину мира, так что непонятно было, как чужеземные слепцы могут верить в свои детские сказки. Безусловная вера нисколько не мешала начётчикам обсуждать и комментировать каждое слово «истин» до бесконечности, пытаясь согласовать их между собой и установить наиболее точный вариант, попутно находя в них всё более глубокий смысл, иногда невообразимый для «непосвящённого».

Впрочем, так ли эти споры и толкования отличались от схоластики православной «митрополичьей» церкви? Разве что та выработала единую упрощённую догматику и успешно поддерживала это единство, а у «новгородцев» постоянно появлялись всё новые толки, следуя амбициям очередных святых старцев и усугубляя раскол. В полемике с вольнодумцами правоверные неизменно следовали единственному методу – на любую порождённую умствованиями каверзу и логически обоснованное сомнение подбирать очередной набор цитат из писания и канонических святых отцов, чем больше, тем лучше. Причем не имеет значения, что в действительности цитата была сказана по совершенно другому поводу и, по сути, к делу не относится. Неважно, главное, записано у авторитетов, следовательно, применимо всегда и везде.

Когда же посрамить злобесных раскольников в диспутах не удавалось, в ход шли другие средства. В это самое время Липенск обсуждал небывалую до сих пор новость. Архиепископ Нового Города и Веттама Гиндин, назначенный из Висагеты лет восемь назад и исполняющий решение церковного собора, устроил публичное поругание попов и дьяков, приставших к «истинническому толку» и обвинённых в осквернении икон. Гиндин повелел посадить их на вьючные сёдла спиной к голове коня, чтобы смотрели на запад в уготованный для них адский огонь, одежду же их повелел надеть задом наперед. На головы им надели заострённые берестяные шлемы с султанами из мочала и венцы из соломы вперемешку с сеном, с надписью на шлеме чернилами: «Вот сатанинское войско». И приказал архиепископ водить их по Новому Городу, и всем встречным приказал плевать в них и говорить: «Это враги и хулители божии». После же повелел сжечь шлемы, бывшие у них на головах. Некоторые сошли с ума от этой процедуры. Потом осуждённых кого изгнали, кого заточили.

Действо это, без сомнения, заимствовали у презираемой на словах западной вселенской церкви – она уже давно устраивала подобные процессии с еретиками и колдунами, одетыми в шутовские колпаки. Затем их сжигали, вешали или казнили иначе, где как заведено; в Медвежье до подобной жестокости к «отклоняющимся» еще не дошли, но если так пойдёт дальше, то ожидать можно всего.

Эта новогородская ересь, первоначально именуемая «стригалями» (то ли потому, что первый еретик был цирюльником, то ли из-за того, что её продвигали попы-расстриги) возникла лет сто пятьдесят назад, захватив и Веттам. Она призывала вернуться к духу первых тарлагиан, понимая буквально писания Основоположников, и отказаться от позже установленного «обрядоверия», считала церковное сословие излишним, требовала «нестяжания» священства, чьи ритуалы могут иметь силу только при личной беспорочности совершающего. Непримиримо порицала «ставленную пошлину», то есть плату за возведение в священники или дьяконы. Также «новгородцы» отвергали поклонение иконам (хотя не считали их вредным идолопоклонничеством, как некоторые другие ереси), не считали нужным посещение церкви, поскольку молиться можно где угодно – «бог не в брёвнах, а в рёбрах», исповедь в церкви заменяли покаянием земле. Не признавали епископов и вместо хождения в храмы собирали свои отдельные собрания.

Они сомневались в воскресении мёртвых и особенно резко выступали против похоронных обрядов – «не стоит над мёртвыми петь, ни поминать, ни службы творить, ни приноса за умершего приносить к церкви, ни пиров устраивать, ни милостыню давать за душу умершего». Последнее шло особенно во вред православному духовенству, поскольку завещания и похоронные вклады, порой включавшие все владения бездетных дворян, являлись важнейшим источником богатства церквей и монастырей.

Ересь была подавлена во времена молодости Мелиденова деда – кого утопили, кого уморили в заточении – но во времена покорения Нового Города висагетским войском вспыхнула с новой силой, причем перекинулась на Липенск и саму Висагету. Особенно жёстко это новое «висагетское» поколение выступало против православного монашества, считая его следствием «самосмышления» и «самоучения». «Древнеардствующие» доказывали, что целомудрие и посты противоречат подлинным заветам Тарлагина, ссылаясь на слова апостола Страмаура: «Дух же ясно говорит, что в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским, через лицемерие лжесловесников, сожжёных в совести своей, запрещающих вступать в брак и употреблять в пищу то, что бог сотворил, дабы верные и познавшие истину вкушали с благодарением». Ссылались на авторитетное житие святого Пахора, в котором говорилось, что монастырский устав, вырезанный навечно на медной пластине, и образец монашеских одежд Пахор получил от явившегося ему ангела в чёрном облачении. Но ангелы светлы и лучезарны, не мог ангел явиться в чёрном, следовательно, это был бес, и монашество – дьявольское изобретение…

При этом «строговерцы» или «истинники» вовсе не отрицали благотворность ухода от мира, но понимали своё «иночество» и «старчество» по-другому – не как мистическое замаливание грехов мирян, а как самоуглубление, праведный, нестяжательский и смиренный образ жизни, сходный с образом жизни первых пророков и Основоположников, и обучение ему более слабых. Из Грюта они заимствовали особые методы духовного сосредоточения и отрешения от мирского. Однако когда умирали или слабели старцы-основатели, многие пустыни и скиты опять клонились к формальной молитвенной обрядности.

До недавних пор великий князь терпимо относился к этой ереси, поскольку она позволила ему обосновать захват половины земель новогородских монастырей и многих монастырских деревень в старых владениях, для которых не смогли представить достаточных подтверждающих грамот. Это позволило испоместить две тысячи дополнительных служилых дворян. Но сейчас отношение изменилось – возможно, под влиянием грютской жены, возможно и потому, что отклонение раскольнических толков от правоверия увеличивалось и представлялось всё более опасным.

В последнее время на полдень стала проникать «поморская вера» некоего старца Жищегритиса, оживлённо обсуждавшаяся женщинами между собой. Поклонники старца, к которым перебежали некоторые из «истинников» и склонялся сам покойный Ивтихан, полагали, что достаточно принять новое имя с определёнными обрядами, и все прошлые грехи разом снимутся, после чего можно начать совершенно новую жизнь. Только надо называть себя духовными братьями и сёстрами, потому что плотский союз мужей и жён скверен как подражание первогреху Ангрута и Гизе, а братья и сёстры – единая плоть и их соединение безгрешно.

С запада, из Средиземья, лезла более ранняя секта – возвращенцев или перекрёстов. Эти настаивали, что священное омовение и торжественное воцерковление нужно принимать в сознательном возрасте – как его принял сам Тарлагин, полностью отвергали особую благодать священства и иноческое отшельничество, не признавали икон и мощей, считая их идолопоклонничеством, а самые крайние требовали, чтобы вовсе не было богатых и бедных через перераспределение благ. В Ремите эта ересь подвергалась жесточайшему искоренению, но дальше на запад упорно тлела. Отдельным еретикам удавалось прорываться через медвежскую границу, где их пока что принимали из ненависти к западным недоверкам – извратителям православия. Люди это были низших сословий и такие же скрытные фанатики, как «истинники», что способствовало постепенному сближению.

Как уже сказано, Мелиден не собирался вступать в споры с женщинами, жившими в своём странном, но совершенном мирке, сознание которых было полностью захвачено «духовной наукой» старцев-подвижников и спасением души через ежедневное чтение молитв с множеством поклонов по строгому порядку и сложной системой самоограничений. Насколько понял Мелиден, научили их этому во время скитского «исправления», на котором в молодости побывала и Тасья.

Сам Мелиден тоже наслышался еретического от своих висагетских учителей-книгочеев, однако их осторожные мнения были яснее и не требовали никаких ритуалов, напротив, отвергали их. Именно, что Тарлагин был обычным смертным пророком, а не сыном божьим и вместилищем святого духа (об этом говорили совсем обиняками, но понять можно было так), что нет божественной природы в иконах и мощах, которые лишь дерево с картинками и прах, что человеческая душа смертна и грядущий Страшный Суд с воскресением мёртвых – выдумки. Что монашество – глупость и мракобесие, а церковная иерархия имеет мирскую природу и противоречит писанию Тарлагина, заповеди которого просты, что божественны только безличные мировые законы, которые надо изучать и им следовать. Но знания эти не для слабых умов, и лучше их не разглашать кому попало, если хочешь сохранить голову на плечах.

Ему припомнился средиземский купец, в прошлом году пересказавший вольнодумному толмачу недавно выпущенную книгу заморского учёного, опиравшуюся на древних мудрецов. В ней утверждалось, что земля – шар, а солнце, луна и звёзды не перемещаются по твёрдой небесной полусфере непостижимым божественным промыслом, но тоже шарообразные тела, вращающиеся по строгим законам в безмерном пустом пространстве. Причём древние заморские мудрецы смогли даже вычислить размер земного шара, наблюдая за углом падения солнечных лучей точно в полдень в глубоких вертикальных – по отвесу – колодцах, вырытых в удалённых городах с известным расстоянием между ними. Так якобы удалось вычислить кривизну земной окружности и хитрым геометрическим способом узнать поперечную длину земного шара.

Что было бы, попытайся он растолковать эти заморские теории блаженным начётчицам? Их даже в Висагете с трудом воспринимали немногие вольнодумцы, преимущественно из поживших заграницей, в том же Грюте Великом. А здесь на окраине за подобные бредни, не иначе как поклонниками сатаны внушённые, вздумай он настаивать на них, последователи «строгого толка» могли взаправду «разъять по косточкам», как они постоянно грозились друг другу, уличая в разных грехах. И висагетская церковь их не одобряла. Лучше держаться подальше от этих мудрствований, кто бы ни мутил ими голову. Хотя любопытно, конечно. И что-то в этом рассказе о земном шаре есть.