Читать книгу Панацея. Роман - Илья Александрович Тель - Страница 16

Матушкин сделал паузу и громогласно возгласил.

И все-таки выход есть!

Искусственное эхо резонировало эти слова по всей России. Они заполнили собой все пространство огромной страны.

Ищущий, да обрящет!

Матушкин зашел за ширму на сцене и через минуту явился обновленным: одетым в холщовую рясу, босой. Он предстал в облачении, в котором приносил клятву при вступлении в должность Верховного правителя Российской империи. Выступление достигло кульминации. Наступала развязка. Об этом возвестил колокол, в который Матушкин трижды призывно ударил. Затем Матушкин в один присест опорожнил полный граненый стакан. Страна взирала на кадык Верховного правителя, который властно сопровождал горькую. Выпив, Матушкин сделал глубокий вдох грудью и жадно втянул воздух ноздрями. Послышались одобрительные возгласы: «Красиво пьет!», «Мне бы такой стакан!», «В одно лицо! За семь секунд!», «Мастер!», «Настоящий мужик!». У кого-то текла слюна, страстно горели глаза. Люди понимающе кивали друг другу. Взметнулись большие пальцы. Но стоило раздаться первым аплодисментам, и Матушкин требовательно поднял руку, попросив тишины. Лицо Матушкина оставалось непроницаемым. Верховный правитель снова сделал глубокий вдох, собрался и продолжил: по-отечески, жизнеутверждающе, уверенно.

Итак, выход есть.

Вспомним заезженное: «Быть или не быть, вот в чем вопрос». Веками мусолят и мусолят этот вопрос. Обсасывают его и обсасывают. А что, если дать недвусмысленный ответ на это тягучее, затянувшееся «быть или не быть»? А что, если лучшее, единственно верное – решительное «не быть»? Ведь наша общая коллективная беда и есть явление подлинной метафизической безысходности.

Матушкин до предела сжимал пружину народного нетерпения.

Так вот… Исход – ключевое слово моего плана. Исход буквальный: без эзопова языка, без иносказательности.

Надежды нет. Преисполнимся мудростью: «Надежды – это нервы жизни; в напряженном состоянии они мучительны, перерезанные они уже не причиняют боли»10.

Матушкин взял паузу и внимательно смотрел на огромную аудиторию, выхватывая лица, глаза, судьбы.

Нам следует покинуть этот мир!

В оцепеняющем волнении люди внимали Верховному правителю.

Нам следует уйти. Покинуть этот мир. Забыть его как страшный сон.

Но индивидуальное самоубийство требует исключительного мужества, глубочайшего отчаяния, пограничного состояния психики или устоявшейся традиции – по типу самурайской.

Я предлагаю уйти всем вместе – соборно, общинно, взявшись за руки. На основе осмысленного коллективного решения.

Я готов отдать приказ задействовать весь потенциал стратегических ядерных сил Российской империи для нанесения удара… по территории нашей Отчизны. Этот удар должен обеспечить мгновенную, безболезненную смерть всем подданным империи от мала до велика. Нашего ресурса хватит с лихвой, чтобы похоронить весь мир, заверили меня военные, ученые, специалисты оборонно-промышленного комплекса.

В небе появилась карта России с визуализацией ядерного удара от Камчатки до Калининграда.

Последовала имитация ядерного взрыва, который пронзил сердца собравшихся.

Зазвучала некогда популярная песня группы Europe – The Final Countdown («Обратный отсчет»).

Понимаю, что это предложение будет встречено в штыки «хозяевами жизни», а также их обслугой, их покорными клевретами. Меня начнут шельмовать, назовут сумасшедшим. Но я – не безумец. Это я говорю вам не как Верховный правитель, но как ответственный психолог и психиатр. Им есть что терять – ИХ будущее. Нам с вами терять нечего, кроме своих цепей, кроме самого страшного, что только можно себе представить – бессмертия.

Наши действия приведут к глобальной катастрофе – грандиозному, феерическому светопреставлению. Слишком велика наша территория, слишком велики запасы нашего ядерного оружия. Остальной мир будет обречен на умирание: быстрое или медленное – не ведаю. Но все равно верное.

Они вспомнят все: Смуту 1612 года, Наполеона, большевиков, Гитлера, холодную войну, развал Советского Союза, провокации, санкции, город Печоры, многострадальную Белоруссию… Они вспомнят все интриги, которые плели против нашей страны, все свои каверзы. И горько пожалеют о том, что связались с нами. Да, очень часто Россия ошибалась. Часто была доверчива, наивна, оплошна. Но мы всегда платили за свои ошибки, всегда оплачивали свои счета и оплакивали миллионы погибших, растерзанных и истерзанных, обездоленных, потерявших Родину, родовое гнездо, домашний очаг, родителей и детей, братьев и сестер, жен и… любовниц… Пришло время миру заплатить по своим счетам. Не нам. Самим себе. И выплакать все слезы. Если успеется.

Матушкин сделал небольшую паузу и продолжил спокойнее.

Подчеркну: первопричиной нашего плана не является желание отомстить, свести счеты. Человечество должно расписаться в принципиальной неспособности организовать свою жизнь в интересах даже не всех, или какого-то устойчивого большинства, но хотя бы в интересах осязаемой части людей. Очевидно, что ход истории вскоре сделает наше пребывание на земле жуткой пыткой. Бессмертные не образно, но по-настоящему, всей полнотой восприятия позавидуют мертвецам.

Небо озарили слова:

Автор афоризма – Артур Шопенгауэр.

Взываю не только к подданным Российской империи, но к 99% обитателей нашего пока еще бренного мира. Очнитесь! Неужели вы хотите влачить жалкое существование: в постоянном страхе, постоянной тоске и необъятной лжи? А потом – вместо надежды на избавление в смерти обрести так называемое бессмертие, чтобы отбывать посмертное заключение в каком-нибудь рукотворном паноптикуме?!

Люди научились верить во что угодно, в любые новые сущности, подчас неуловимые. Научились верить истово, яростно, свято и коллективно. Все началось с обожествления всего и вся охотниками и собирателями. Потом появились разнородные боги, каждый из которых настаивал на собственной исключительности, затем на авансцену вышли платоновские идеи, кантовские вещи в себе. Друг друга сменяли сонмы философов, мыслителей. Мир накрыла волна смыслов и текстов, иллюзий и представлений.

Желающих изрекать «истины» много, а мир один. Реальный мир становится тесным, ему на смену приходит иллюзион. Мы давно не замечаем, где игра превращается в действительность и где реальность переходит в игру; где факты и где «частные мнения»; где правда и где «гниющая правда»?

Кружится голова! Мы бесконечно чему-то верим. Верим всему чему угодно и нет никакого проку от этих вер. Должен же наступить конец этому настоятельному умопомрачительному безумию?! Один «мудрец» полвека назад провозгласил «конец истории»11. И где же этот конец? Вопрос риторический. Мудрость заключается в том, что он на этом «конце истории» хорошо заработал и утешил себя известностью. Запомните: пока 99% людей во что-то верят, один процент прибирает к рукам весь мир, всю вашу жизнь, а теперь и смерть.

«Тварь ли я дрожащая или право имею…». Вот в чем вопрос! Пока мы с вами превращаемся в рабов, обитая в мире иллюзий, один процент орудует топором: ни о чем не жалея, ни испытывая ни малейших угрызений совести.

Потому, прошу вас поверить мне. В последний раз! И поддержать мой план! Обещаю, наша совместная новая сущность не станет очередной лукавой идеей, новоизобретенной мозговой пудрой. Она в полной мере, от начала до конца, солидарна с фундаментальными законами физики, которые пока никто не отменял.

Убежден, именно в таком Исходе, Исходе с большой буквы – в возвращении нашего мира к предельной реальности и справедливости – состоит подлинное предназначение России, ее предначертание.

Вместо лукавой игры, в которой постоянно проигрывают 99% невольных игроков, вместо мнимого движения к мнимым целям, вместо новых заблуждений, миражей и тщетных потуг, вместо новых митингов, выборов, пены у рта и последующего крушения надежд мы наконец-то попадем в РЕАЛЬНОСТЬ – реальность страшную, но подлинную, честную. Она станет правдой безо всякого гниения, она станет явью безо всяких оптических иллюзий и субъективизма, без какого-либо насилия над сознанием! В этой суровой реальности проиграют все. А значит – 99% людей впервые станут победителями!

В небе высветилось:

Автор афоризма – Фридрих Ницше.

Таков мой план.

Матушкин неспешно подошел к столу. На эмоции снова выпил и закусил.

Обращаясь к вам, вспоминаю диалог лукавого с Левием Матвеем. В особенности, самую важную его часть, когда Воланд бросает собеседнику: «Не будешь ли ты так добр подумать над вопросом: что бы делало твое добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени? Ведь тени получаются от предметов и людей. Вот тень от моей шпаги. Но бывают тени от деревьев и от живых существ. Не хочешь ли ты ободрать весь земной шар, снеся с него прочь все деревья и все живое из-за твоей фантазии наслаждаться голым светом? Ты глуп».

Предлагаю решительно отринуть софистику Воланда! Да, мы глупы! А он – бесконечно и беззастенчиво умен. Это – непреложный факт. А факт – самая упрямая в мире вещь. Но теперь нас интересует дальнейшее. А дальнейшее состоит в том, что тени сгущаются. Они смеются над нашей глупостью. Они все непрогляднее. И вскоре мы станем считать тенью наш подлинный человеческий облик. Мы нисходим в мир теней. Где зыбкие тени – призрак нашей власти над нашей собственной судьбой. И вскоре участь несчастного Берлиоза, подвергнутого усекновению головы девушкой-комсомолкой, ушедшего по воле Воланда в небытие, покажется нам манной небесной. И потому, в отличие от нерешительного и непоследовательного Левия Матвея мы говорим: «ДА – мы готовы ободрать весь земной шар!». «Сотри случайные черты – и ты увидишь: мир прекрасен», – сказал поэт. Сотрем случайные черты и пусть Воланд идет туда, куда не посмел послать его булгаковский персонаж!

Итак, если вы согласны с тем, что проблемой нашей жизни являются не дураки и дороги, не бездарные коррумпированные чиновники, не технологии, не международные противоречия, не ограниченная способность человеческого разума «объять необъятное», а сама жизнь, если вы согласны с тем, что ни универсального, ни индивидуального решения проблемы жизни в рамках самой жизни не существует – закройте книгу жизни.

Небо озарилось новой мудростью:

Автор афоризма – Людвиг Витгенштейн.

Матушкин смолк, снова неспешно подошел к столу, снова выпил и закусил, и перешел к заключительной части выступления.

В полной мере осознаю, что мое предложение нуждается в широком общественном обсуждении. Не считаю возможным в одно лицо принимать решение по такому экзист… (Матушкин запнулся) экзист… (Матушкин снова запнулся) блядь (вырвалось у оратора) экзист-енциальному (Матушкин медленно проговорил заплетающимся языком вычурное слово) вопросу как Исход. Предлагаю вынести этот вопрос на общенародный референдум. Предлагаю презреть достижения лживой цифровой эпохи и провести народное волеизъявление по старым добрым лекалам: с живыми участками, урнами для голосования, бумажными бюллетенями. Такой подход позволит обеспечить максимальный общественный контроль при подсчете голосов, исключить недоверие к результатам голосования.

Времени нет! Мы – в величайшей опасности! Потому, предлагаю провести референдум в ближайшее четвертое ноября, в День народного единства.

Принимая во внимание необычайную важность вопроса, выносимого на плебисцит, а также раннюю акселерацию современных детей, предлагаю предоставить право на участие в голосовании детям школьного возраста, то есть с шести лет.

В случае положительного решения народа, предлагаю приурочить Исход к ближайшему Новому году. С боем курантов начнется ковровая бомбардировка территории нашей страны с востока на запад. Ядерный саван, да укроет наш мир! Ядерный занавес истории, да спасет нас от губительного рукотворного аида! Сбудется! Сбудется! Сбудется! Верю, что предстоящий Новый год станет последним в истории великой державы – Российской империи, и всего мира!

И последнее. Рассматриваю предстоящее голосование как вотум доверия лично мне, вашему Верховному правителю. В случае выражения недоверия готов подвергнуть себя остракизму и… застрелиться… или отравиться… или повеситься… Пока не знаю.

Это все. Благодарю за внимание.

Российская империя замерла в гробовой тишине. Затем по всей стране грянул оглушительный гром аплодисментов. Люди выражали поддержку плану Матушкина. Несогласные отдавали дань его мужеству и принципиальности. В ходе обращения Матушкина в небе то и дело появлялись лица слушателей: жадно внимающие, испытывающие эмоциональное потрясение, кивающие в знак одобрения или же отрицательно качающие головой в знак расхождения с позицией Верховного правителя. Равнодушия и равнодушных не было и в помине.