Читать книгу Панацея. Роман - Илья Александрович Тель - Страница 18

Часть первая. Смерть
XVI

Оглавление

Множилось число доверенных лиц и споспешников Верховного правителя. Одной из первых на агитацию за план Матушкина подрядилась Лукерья Голяшкина. В многочисленных интервью она не уставала повторять, что Матушкин наделен провидческим даром, ибо прозрел грех, который обуял ее падшую дчерь. Предсказуемым образом речь шла о грехе блуда. В своем обращении Матушкин порекомендовал Голяшкиной присмотреться: не ходит ли дочь налево. Выяснилось, что дочь Лукерьи Львовны действительно изменяла законному супругу – с его младшим братом! Зять об этом не знал, но, по словам Голяшкиной, чувствовал любящим сердцем, страдал и потому отвешивал прелюбодейке. И ладно бы братья были близнецами, сетовала Голяшкина. В этом случае их можно было бы перепутать. Я уж не знаю, говорила она, как там у близнецов насчет естества, но, по крайней мере, на рожу бывает – не отличишь. Ну никак не отличишь! Природа она тоже, того! Словом «того» Голяшкина лаконично выражала свое понимание непостижимого промысла коварной природы. Так ведь наши – не близнецы (!), разводила Голяшкина руками и смотрела на собеседника взглядом чрезвычайно довольным, не оставляющим никаких сомнений в ее правоте. Теперь Голяшкина сама поколачивала дочь вместе с зятем. И все семейство верило, что исполнение плана Матушкина избавит их от неурядиц и непроглядной бедности, от непосильных шекспировских страстей.

План Матушкина горячо поддержал и Сергей Безручко из Забайкалья. Получив презервативы и сблизившись с Анжилмой Аюровной, школьник впал в уныние. Презервативы быстро закончились. Купить новые было не на что. Не будешь же каждый раз тревожить Верховного правителя, отвлекать его от государственных дел, размышлял Сергей. И на хрен мне сдалась такая жизнь в этом ебаном Лиходеево, в этом сраном Забайкалье, резонно говорил Безручко.

Опросы общественного мнения показывали, что план Матушкина находит широкую поддержку подданных Российской империи, которым опостылело их существование и которых пугало грядущее.

Масс медиа наводнило заступничество.


Большой писатель: «В грандиозном, эпическом выступлении Матушкина явлен зримый образ всего будущего назначения и всей будущей цели России, а стало быть, и всей будущей судьбы нашей. Ключевая мысль Матушкина – всемирность России, ее отзывчивость и действительное, бесспорное и глубочайшее родство ее гения с гениями всех времен и народов мира. Мысль эта выражена Матушкиным не как одно только указание, учение или теория, не как мечтание или пророчество, но исполнена им на деле, заключена вековечно в доктрине Исхода, доказана им. Всемирная красота воззвания Матушкина открыта всем запахам, всем землям, всем временам, всем людям мира. Для Испании Матушкин испанец, для Греции – грек, для Японии – японец и даже для Украины – украинец. Матушкин – вольный горец и бедуин, китаец и эскимос, туарег и американец. Матушкин – отец и сын всех народов и конфессий. Поэзия Матушкина пробовала все аккорды, воспитана исканиями всех народов, прислушивалась к лирам всех поэтов, добывала какой-то всемирный язык затем, чтобы приготовить всех к служению более значительному. Всем странам, всем народам, всем людям Матушкин сказал и заявил, что русский гений знает их, понял их, соприкоснулся им как родной, что он может перевоплощаться в них во всей полноте, что лишь одному только русскому духу дана всемирность, дано назначение в будущем постигнуть и объединить все многоразличие национальностей и снять все противоречия их. Другая мысль Матушкина – это поворот к народу и упование единственно на силу его, завет того, что лишь в народе и в одном только народе обретем мы всецело весь наш русский гений и сознание назначения его. И это, опять-таки, Матушкин не только указал, но и совершил первый, на деле. Только с Матушкина начался у нас настоящий сознательный поворот к народу! После Матушкина нельзя сказать ничего нового. После Матушкина – молчание! Выступление Матушкина – самое яркое, твердое и неоспоримое доказательство самостоятельности русского гения и права его на величайшее мировое, общечеловеческое и всеединящее значение»12

12

Реплика «большого писателя» составлена из отрывков «Дневника писателя» Достоевского (глава «„Анна Каренина“ как факт особого значения») и статьи Гоголя «В чем же наконец существо русской поэзии…».

Панацея. Роман

Подняться наверх