Читать книгу Цветочки-Василечки папуле одиночке - Инга Максимовская - Страница 9

Мила Цветкова

– Что это? – смотрю на пакет, который бросил мне на ноги ужасный и злой Розин. Сейчас он выглядит уставшим и потрепанным. И я вдруг вижу, как Васильки на него похожи. Не абсолютная копия, много в них и от матери. Но Васятка так же кривит губы, а у Василисы ямочка на левой щечке, и когда она хмурится или улыбается, эта отметинка так же проступает. Только у малышки это выгляди трогательно, а у Ярослава сердито.

– Хрен его знает. Велел секретарше купить гостинцев для одноруких пираток, разрушительниц спокойствия, – ухмыляется Яр.

– Не стоило беспокоиться, – отворачиваюсь к стене лицом.

– Ты ужасно некультурная. Я так-то в гости пришел. С подарками. Хотя, чего можно ожидать от нахальной бабы, читающей чужие письма?

– А я не ждала гостей. Тем более в такое время. Как вас только впустили почти ночью?

– Это было несложно. Я всегда делаю то, что нужно мне.

– И пришли вы, чтобы убедиться, что я не насексочу в полицию? – бурчу я в белую, но потертую стену. – Не стоило утруждаться, я сделала так, как выгодно вам. Я сказала, что сама упала на вашу машину, а вы были великодушны, и даже с меня не потребовали возмещения ущерба.

– И зря не потребовал, между прочим. С твоим появлением в моей жизни, у меня уже две машины превратились в мусор. Придется покупать новые.

Он что? Он смеется? Я даже поворачиваюсь, чтобы посмотреть на это. Ярослав Розин, зло во плоти, смеется. Надо же.

– И не смотри на меня так, это нервное, – хмыкает этот мерзавец.

– Мы все решили? Теперь уходите, – почти стону. Рука болит ужасно, я пока вертелась на кровати ее потревожила. И теперь к лютому головокружению, добавились еще и радужные пятна в глазах.

– Ну, хорошо. Если тебе не интересно, как я съездил в детский дом, то тогда я пошел.

Он идет к выходу твердым шагом. Он вообще весь такой. Как ледяной айсберг, непоколебимый и равнодушный, топящий корабли и отнимающий жизни. Он Ярослав Розин, и я его ненавижу. Но… Он мне нужен. Только он может мне помочь, забрать несчастных Васильков и постараться дать им счастливое детство, по крайней мере.

– Подождите, – выдыхаю в пустоту. – Ярослав, вы хотите, чтобы я умоляла?

– Нужны мне твои мольбы, – он снова ОН. Злой, нахальный, бездушный. И смотрит на меня он как на таракниху – с презрением и насмешкой. – Ты ведь понимаешь, что ничего не изменилось? Завтра детям проведут анализ ДНК. И если они мои, в чем я сомневаюсь, близнецы отправятся на учебу в Англию. А если чужие… Значит их судьба детдом. Ничего, там неплохая школа выживания. Я прошел, как видишь жив.

– Ну вы и… Вы…

– Что я? Я даже великодушный. Денег отслюнил детдому номер пять.

– Они ваши. И вы просто их отправите в такое же бездушие. Дорогое, ледяное. Думаете просто откупится, чтобы не нарушать своего спокойствия? Они ведь там так же будут никому не нужны. Вы монстр.

– Ты предлагаешь их тебе отдать? Думаешь в нищете с тобой им будет лучше, чем в дорогом пансионе? Очнись, наивная ты моя рыбка. Кому нужна любовь в манной каше? Короче, ты меня утомила. Ешь гостинцы, поправляйся и постарайся больше не попадаться мне на глаза. Я ясно выразился?

– Да пошел ты, я бороться буду. Я не позволю тебе изуродовать еще и Васильков. Ты уродливый, проклятый…

– Скот. Да я такой. Я в курсе. А чего ты ждала? Что я буду белым и пушистым? После того письма, что ты приволокла мне в своем клювике, птичка, ты должна бы была понять, что я совсем не зайка. Скорее серый зубастый волчище. Ты мне тоже не нравишься, и я мог бы просто проглотить тебя и не заниматься ненужными мне хм… Проблемами. Но я решил все же быть честным, – ощерился Розин. Снова пошел к двери палаты. Я проиграла по всем фронтам. Анализ ДНК подтвердит его отцовство, и я больше никогда не увижу моих Васильков, которые для него всего лишь две “Проблемы”. Слезы сами брызжут из глаз. Хочется орать и биться об стену от бессилия и безысходности.

Яр почти доходит до двери, когда в его кармане начинает звонить телефон. Он сегодня уйдет или нет? Рингтон отвратительный, режет слух, кажется, что у меня лопнут барабанные перепонки, хотя музыка не такая уж и громкая.

– Слушаю, – он уверен в себе. Голос властный, с нотками недовольства. Его не беспокоят почти ночью никогда. Только он может вломиться в больницу, да куда угодно, потому что так надо ему, Ярославу Розину, королю этого несправедливого мира.

Меня все это не касается. Он больше не моя забота. И Васильки уже точно никогда не станут…

– Вы там все берега что ли попутали? – рык Розина громподобен. Я вся сжимаюсь на кровати и очень сочувствую тому, на кого так орет этот злобный мерзавец. – Я согну вас в бараний рог, вы это понимаете? Как это дети исчезли?

Сердце работает с пробуксовкой. Я все еще не осознаю, что дети, которые исчезли, мои Васильки. Точнее я не хочу в это верить.

– Я что вам сказал? Глаз не спускать. Сейчас приеду, натяну вас на руки, как гребаного Хрюшу и выверну мехом внутрь. Полицию вызвали? Буду через полчаса. Он бросает несчастный телефон в стену. Боже, теперь он точно дракон. Ужасный и яростный. Он… – Ох, ё… Ты какого хрена…?

Я сама не понимаю, как оказалась так близко к этому разъяренному чудищу, от которого веет огнем. Пространство пульсирует болью. И выгляжу я как самое глупое в мире привидение. В больничной сорочке и казенных тапках только искать пропавших малышей.

– Я с вами, – пищу, и снова сжимаюсь, когда понимаю, что он нависает надо мной всей своей громадой.

– Вот уж фигушки, – щурится. – Лежать, – отдает мне приказ, как собачонке.

– Вот у ж фигушки, – сжимаю кулак на здоровой руке. – Вы никто, чтобы мной командовать.

– Ну, тогда сама, – дергает плечом Яр. – Раз такая ты у нас гордая и самостоятельная. А я спать поеду. Баба с возу, кобыле легче. Совет тебе, директрисе сразу не говори, что ты бедолага. Старая ведьма очень любит тех кто при деньгах. С нищебродами не станет разговаривать. Но тебя она сразу раскусит. Чао-какао.

– Стойте, – я выкрикиваю отчаяно это слово. Он снова указал мне мое место. Я с трудом это терплю, но Васильки самое главное. – Пожалуйста. Помогите найти детей.

– Ну вот. С тобой очень легко договориться, – самодовольством он лучится. Но его движения выдают нервное напряжение. Розин нервничает? Ему доступна такая функция?

– Возьми меня…

– Детка. Ты не в моем вкусе. Но то, как ты себя предлагаешь.

– Пожалуйста.

– Я тебя ненавижу. Мила Цветкова. Ты меня заставила вернуться, туда, куда я пытался забыть дорогу. Детский дом – детское чистилище. Прошлое – мой личный ад.

– Это значит да? – я шепчу уже, боясь издать лишний звук.

– Да что б тебя.