Читать книгу Придуманная жизнь. Роман - Ирина Федичева - Страница 18

Люся, мамина подруга, радостно встретила Октябрину. Она торопилась на работу, потому «ценные указания» давала на ходу:

– Чай, кофе – в полке на стене. В холодильнике масло, сыр, молоко и всё остальное. Ешь, что понравится. У тебя как с аппетитом? Что к ужину купить вкусненького, московского?

– Аппетит у меня обычный, что будет, то и съем. Вот, мама передала деньги на питание.

– Хорошо, спасибо, положи на шкаф. Возьми ключи. Не забудь номер телефона. И рабочий мой тоже запиши. Звони, не стесняйся. Это – Москва, не забывай. Здесь другие темпы, ритмы, отношения. И никому ни до кого нет дела – у каждого москвича хватает своих забот. Ну, пока!

Мамина подруга захлопнула входную дверь, затем в подъезде глухо загудел лифт.

Небольшая квартира Люси состояла из двух смежных комнат, вытянутых вдоль торцевой стены дома. Уютная кухня с цветами в нарядных глиняных кашпо. Раздельный санузел. Уютно. Тихо. Октябрина чувствует себя здесь дома. Только сада нет и высоковато.

Судьба Люси сложилась непросто. Оба её мужа погибли с какой-то странной закономерностью в локальных военных действиях за пределами страны. Первый – давно, ещё в конце в пятидесятых. Благодаря мужу Люся молодым врачом попала в столицу, полюбила этот не со всеми приветливый город. Второй муж Люси пропал без вести всего три года назад, во Вьетнаме – а ведь по официальным данным там не было наших военных действий. Люся не верила успокоительным словам, не надеялась увидеть его живым. Обоих мужей помнила, обоих жалела. Внешне отойдя от боли последней потери, стала проводить время в театрах, на концертах, в музеях. Много читала, жила для себя. У неё не было родственников – выросла в детском доме. Люся безропотно задерживалась на работе, кого-то подменяла, кого-то выручала. Она любила своих больных со всеми их капризами, причудами, а порой и наивностями, входила в положение коллег.

И Октябрину Люся тоже любила, называя маленьким солнышком. Октябрина отвечала ей взаимностью. Они легко находили общий язык. Им всегда было интересно вместе. В детстве Октябрины они вдвоём подолгу гуляли по старой Москве, забредали в удалённые уголки и – фантазировали. Люся напоминала большую девочку. А вот мама Октябрины не очень-то одобряла демократичность подруги и её общение с девочкой на равных.

О том, что произошло в семье «солнышка», Люся пока не знала. Она очень уважала Глеба, мужа подруги, но и немного побаивалась его жёстких оценок. Он, её сверстник, казался Люсе значительно старше. Что-то стальное было в его характере. Чёрное он называл чёрным, а белое – белым. Редко шёл на компромиссы, не умел льстить и подстраиваться под мнение высокого начальства. Такая самостоятельность могла сильно навредить ему. Пока всё обходилось, но Люся почему-то часто за него беспокоилась. Ей казалось, что Глебу Королёву угрожает какая-то невидимая опасность. И его нынешнее директорское положение неустойчиво, до поры до времени. А вся эта секретность, которой он занимался, ещё так может «аукнуться», что мало не покажется. Люся прогоняла плохие мысли, однако они то и дело возвращались к ней.

Город, где раньше жила Люся, ей нравился, но он не был ей родным. Там она училась в девятом и десятом классах, живя в интернате. В детском доме была только школа-восьмилетка. Потом Люся работала. Несколько раз безуспешно поступала в медицинский и, наконец, поступила. Здесь она познакомилась и подружилась с мамой Октябрины. Люсе ничего не преподносилось готовеньким: возьми, мол, сделай милость… Ей всего приходилось добиваться трудом и самой вести себя по жизни. В дочери подруги она чувствовала родственную душу.

Люся ни разу не пожалела о своём отъезде из того города. Ей, человеку-одиночке, нравилась московская многолюдность, где она была вместе со всеми и одна.

Приезду Октябрины радовалась, загодя навела справки на факультете журналистики университета. Конкурс ожидался высоким.

«Бедная девочка! Там небось давным-давно расписано каждое место. Такое престижное учебное заведение. Выбрала бы что-нибудь попроще, какой-нибудь провинциальный университет…» – так думала Люся по дороге на работу. Она бежала по эскалатору метро, волнуясь за девочку.

Недавно у Люси «завёлся» не очень близкий друг. Она сознательно не хотела приближать его, впускать в душу. Раза два в месяц Люся бывала на его уютной отдалённой от города дачке, иногда гуляла с ним по городу. Несколько раз ужинали в ресторане. К себе своего не очень близкого друга Люся почти не приглашала. Ей нравились преимущества одиночества. Денег ей хватало. С одеждой при дефиците вещей в магазинах проблем не возникало. На работе халат, а вне работы… Она в детдоме научилась хорошо шить и вязать, потому всегда выглядела привлекательно и модно.

Октябрина – её подружка. Люся поддержит девочку чем сможет. Пусть занимается. Место в квартире есть. И её матери так спокойнее. Правда, вот насчёт поступления в университет – это уже труднее. Шансов маловато для дневного отделения. Самое вероятное – заочное, но туда принимают тех, кто уже работает. Да и девочка стремится именно на дневное.

Октябрина недолго задержалась в квартире и поехала в университет. Походила по зданию факультета. Сдала документы в приёмную комиссию. Потолкалась среди такой же провинциальной «абитуры». Поговорила с окончившими первый курс студентами, подрабатывающими на каникулах кто кем там же, на факультете. Требования на экзаменах вообще были высокими, но к иностранному языку – особые. Здесь готовят всесторонних специалистов. Журналист должен быть высокообразованным человеком. Есть месячные подготовительные курсы… Успеет ли она наверстать свои пробелы в знаниях? Надо использовать все возможности. Их учительница ничего подобного из того, что здесь требуется, им не преподавала. Учила так, будто бы не хотела, чтобы они чему-то научились. Иностранный-то и может подвести на экзаменах. А нужны только пятёрки. Конкурс высок!

Помня отцовские слова: ни при каких обстоятельствах не падать духом, Октябрина заторопилась к учебникам. До экзаменов чуть больше месяца – начинаются первого августа. Хорошо, что есть Люся. Сегодня же им надо поговорить.

Но разговора не получилось. Вечерним рейсом Люся улетала в Среднюю Азию – там срочно требовались врачи, чтобы не дать развиться начинающейся эпидемии какой-то свойственной той местности опасной инфекционной болезни. Срок командировки не оговаривался, может, и полгода… Люся вызвалась лететь одной из первых. Понятно: у неё нет ни мужа, ни ребёнка. Октябрина помогала собирать вещи, на ходу решая хозяйственно-бытовые вопросы. Ей предстояло жить в Москве одной. Люся говорила, где лучше покупать продукты, как отвечать на телефонные звонки, где оплатить коммунальные счета. Вызвав по телефону такси, Люся уехала в аэропорт, предварительно пожелав Октябрине ни пуха, ни пера.

Врождённым оптимизмом Люся заряжала окружающих. И всегда верила только в хороший исход любых событий, даже если шансов на это почти не было. Семейные новости Октябрины оставила без комментариев. Она знала гораздо больше этой девочки. Такие вот судьбы у её родителей – ничего не попишешь. Невозможно быть насильно милым целую вечность. У всего есть свой финал. Жить рядом с нелюбимым человеком многократно тяжелее, чем долгие годы переживать потерю любимых людей. Живя рядом с нелюбимыми, даже люди с ангельскими характерами меняются не к лучшему.

Внешне семья Октябрины выгодно отличалась от других. Отец – авторитетный руководитель. Мама – врач, отличный диагност. Никто не ведал о внутренней холодности этих людей, уводившей их в разные стороны. Никто не подозревал и о том, что между ними металась хрупкая душою девочка с очень подходившим ей осенним именем. Она и сама была похожа на яркую молодую осень – светлокожая, с густыми тёмными волосами, зеленовато-коричневыми с золотистостью глазами. Девочка, привыкшая к общению с собой.

Уход отца был определён гораздо раньше. В тот давний вечер, когда в сумбуре девчоночьего спора одновременно разрушились сразу четыре судьбы. Не говоря уж о судьбах тех, кто явился на свет позже. Для кого-то эта история стала крушением любви. Для кого-то – началом новой жизни. История вообще не имеет окончания. И эта семейная драма, видимо, ждёт продолжения. Ведь жизнь – замысловатая цепочка взаимосвязанных событий.

Что представляет из себя избранная отцом молодая женщина? Как она относится к нему, строгому, холодному, но прежде всего – её, Октябрины Королёвой, отцу? Любит ли его?

Октябрина пробовала понять: как это бывает у них, давным-давно взрослых людей? Чем он, такой замкнутый, неразговорчивый, привлёк молодую женщину? Октябрина не ведала о том, что любовь приходит в разном возрасте. Накал её в зрелые годы ничуть не меньше, чем в юности и ранней молодости, а может быть, и куда ярче, ответственнее, эмоциональнее! И о том, что любят в основном ни за что, Октябрина тоже пока не знала. Это неприязнь или ненависть имеют вполне определённые причины и объяснения.

Октябрина сидела на кухне за нехитрым ужином. «Люся уже далеко», – сожалела Октябрина. В ту минуту ей тоже захотелось быть взрослой самостоятельной женщиной, самой распоряжаться своей судьбой. Из окна кухни Октябрина разглядывала соседние московские дома. За их окнами незнакомые люди готовились к новому дню. Там постепенно, как бы нехотя, включают свет. И в каждой квартире крохотным домашним солнышком вспыхивает лампочка жизни. На улицы огромного города медленно опускается ночь. «И никому здесь нет до меня дела…» – ни грустно, ни весело отметила девушка. Не ошибалась ли она?

Два человека в этом городе знали о ней, старались как-то помочь. Сашка-Александр вспоминал о ней из-за Вадима. Вадим – дорожа ею и сознавая зряшность затеянного им никому не нужного театра, в котором невозможно сыграть наверняка без долгих предварительных репетиций, на которые у него времени не было. Ох, зря, зря тогда, на тех далёких танцах, бесспорно, ради хохмы он увёекся этой допотопной конспирацией. Непростительное мальчишество!

Нынче лжи собралось так много, что из неё можно собрать коллекцию неприятностей. Ложь не позволяет ему прожить спокойно и дня. Вот так бы и позвонил сейчас! Так бы и увиделся с девушкой! А как это сделать? Вадим плюхнулся на кровать, уткнулся лицом в подушку, делая вид, что спит.