Читать книгу Придуманная жизнь. Роман - Ирина Федичева - Страница 20

Проводив Вадима, Октябрина провалилась в глубочайший сон, проспав до половины двенадцатого. Не завтракая, девушка спешно собиралась на консультацию. Всю дорогу до факультета она думала о Вадиме. Ужасалась и радовалась в одно и то же время. Она смущалась, ей чудилось, что все понимают причину этого. Она слышала голос консультирующего абитуриентов преподавателя по иностранному, не воспринимая информацию. Её лицо горело, щёки алели. Она не чаяла, как опять очутиться там, где ещё совсем недавно они были вдвоём. Сашка… Сашка верный друг. Всё понимает.

Вернувшись в Люсину квартиру, Октябрина нехотя полистала учебники. Наука в голову не шла. Звонка от Вадима не было. Вскоре в окно постучались такие же, как вчера, сумерки. И ночь снова усыпила город.

В полночь позвонил Сашка:

– Не беспокойся… Его вызвали домой… Когда вернётся, не знаю… – в трубке вновь пищали короткие гудки…

Пригорюнившись, девушка прилегла и незаметно уснула. Весь следующий день вталкивала в себя иностранный. На экзамене не понимала: что в билете? как отвечала? что в экзаменационном листе? Четвёрка… Откуда? Октябрина видит шевелящиеся губы экзаменатора, какие-то его пожелания чего-то… Что за бред?

Она вышла в факультетский сквер, пристроилась на краю скамейки. С трудом вернулась в действительность. Четвёрка… Две пятёрки, две четвёрки. Это почти провал… На дневной она не попадает, вечерний для москвичей. Так что же? Заочный?

Ей хотелось плакать. Через два дня будут списки. Тоскливо: может, собраться, да и – на вокзал? Всё ей здесь надоело. Устала. Ничего не хочется. Октябрина рвалась домой. Сейчас нет ничего ближе родного дома. Пусть там всё иначе, чем в столице, но зато привычно. Пусть будет, как будет… Домой… Хочется домой, в уютную комнату с садом за окном. Ещё чуть-чуть, и осень зажелтит в нём листья. Дожди смоют следы летних неприятностей. Дожди смоют всё, всё, всё. Домой… Надо уезжать, искать работу, вновь готовиться к поступлению. Через год, имея небольшой стаж, она окажется немного в лучшем, чем теперь, положении. Нет! Надо набраться терпения, нужно своими глазами увидеть списки зачисленных на факультет.

…Её фамилии в них не было. Недобор баллов. Предложили поступать на заочный, но требовалась справка о том, что она работает, хотя бы… два дня. Октябрина забрала документы. Смешно: какая справка? Откуда? Где она работает «хотя бы два дня»?

Написала Люсе подробное письмо, собрала вещи. Утром Октябрина вдыхала воздух родного города: какое счастье! Вот уж не предполагала, что так искренне обрадуется поражению. Только вот объяснения с мамой… Решено: она отмолчится. Как дела у папы? Не виделись всего-то месяц, а кажется, год, два, три года. Кажется, она вернулась из далёкой бесконечности, из другого мира, с другой планеты.

На привокзальной площади родного города многолюдно. Дождавшись очереди к телефону, набрала номер папиной приёмной. Никто не отвечает. Ещё рано. Что ж, тогда надо поскорее добраться домой. Вот и автобус в её сторону. Минут через сорок Октябрина столкнулась с выходившей из дома не по-утреннему нарядной мамой:

– Провалилась?! – несколько наигранно всплеснула мама руками.

Ничего, Октябрина не «заметит» её привычной неискренности. Здесь требуется смирение. Потупившись, Октябрина кивнула. Она волновалась, а хотелось… смеяться! Потому склонила голову ниже, – чтобы не вывести из себя маму. Та и в самом деле нервничала:

– Надо было заниматься уроками, а не… – какое «не» имела в виду мама, она недоговорила.

У ворот их дома остановилась вишнёвая «Волга». Из неё вышел незнакомый Октябрине мужчина, и мама улыбчиво заспешила ему навстречу. Дочь не обратила на машину внимания. Она мечтала выспаться. Спала почти сутки, не слыша ни телефонных звонков, ни звонков в дверь, ни шагов за окном, ни стука в окно.

Глубокий провал в сон провёл резкую границу между школой и взрослой жизнью. После выпускного миновало всего два месяца.

Как бы ни приходилось ей жить потом, школьный выпускной вечер Октябрина вспоминала редко. Но утренний белёсый туман первого дня взрослой жизни возвращался к ней почти всегда в дни её дальнейших испытаний и побед, перенося её в атмосферу далёких бескомпромиссных юношеских надежд, поддерживая в ней её саму.