Читать книгу Возвращение солнца. Цикл «Деревянная сабля». Книга первая - Ирина Фургал - Страница 16

Безо всяких осложнений мы с Назикой прошли во дворец. А ведь останься я анчу Миче, меня бы и к воротам не подпустили. По словам Назики, Чудила довёл короля до белого каления, и тот уже слышать обо мне не может.

– Но это ничего, всё будет хорошо. Ты сам сказал, – шепнула наивная принцесса.

– На меня все смотрят. Я что, не достаточно чёрный?

– У тебя губа разбита и царапина на лбу.

– А что, принцы не разбивают губу?

Назика мелодично засмеялась:

– Возможно, Далим прошёл здесь минуту назад. С нормальной губой.

– Ты так и пойдёшь со мной, как мужчина?

– А что делать?

– Где твоё платье?

– Возможно, Далим как раз сидит на нём в нашей спальне.

Ей очень хотелось остаться с принцем и прожить всю жизнь душа в душу.

– Очень красивые интерьеры, замечаешь? – спросила Назика.

Я ничего не замечал, мне было страшно. Да, вроде были какие-то интерьеры, и в них царила суета, как и положено в доме, где происходит нечто серьёзное, например, хозяева отправляются в дальний путь. Слуги носились, народ мельтешил, кто-то обращался ко мне, но отвечала Назика, у которой вдруг снова появился акцент. Что она отвечала? Кто её знает. Мне было не до таких мелочей. Куда я забрался?! Вы помните, что было, когда Рики, десятилетний мальчик, всего лишь копал ямку в парке высокородных Корков? Но скажите мне, кто высокороднее короля? А я приволок в его дом похищенную святыню и Назику, которая по сути пиратка.

– Ой, мама!

– Спокойно. Тронный зал. Сейчас доложат, и мы войдём. Ох, вдруг в тронном зале Далим?

– Да не всё ли равно? – зашипел я на спутницу, замучившую меня разговорами о своём любимом. – Всё, что нам нужно – это показать кому надо амулет. Идём. Ой, мама!

– Я с тобой с ума сойду.

– Тебя убьют твои пираты, мы совсем не подумали, – в панике зашептал я.

– Да видишь ли, мне всё равно. Ещё пусть попробуют подобраться, – сказала эта смелая девчонка.

Из глубины зала донеслось:

– Далим, детка! Назика, ну что вы встали? Заходите.

Там, у окна, стоял статный человек с весёлым и добродушным лицом. Я видел нашего короля не впервые, и всегда он был таким. Его улыбка была не натянутой, а шла от души – и это очень подкупало. Он и его королева часто приезжали в университет во время праздников и соревнований, они дружили с нашим руководством. Когда нам вручали дипломы, король лично пожал руку каждому выпускнику, а Чудилу даже по плечу похлопал, отчего тот покраснел, как девчонка.

И вот что интересно: Чудила как раз был здесь, причём одет он был, как моряк. Как морской офицер. Но волосы его торчали дыбом, он закусил губу и смотрел сердито. Я так и отметил про себя: Чудила совсем обнаглел, и ему здорово за это влетело. Сейчас влетит и мне – ведь я всё по тому же вопросу.

– Что такое, Далим? – спросил король. – Назика, дочка, отчего ты в таком виде?

– Шутка, – радостно вякнула нахалка. – Это шутка, ваше величество. Мужская одежда удобна. Я в ней поеду.

– Далим, что? – уже с досадой в голосе обратился ко мне король.

Назика, сильно коверкая слова, сказала:

– Ваше величество, мой супруг хочет говорить с вами конфециально.

– Конфиденциально, – машинально поправило величество и попросило Чудилу:

– Ступай, Петрик.

– Но я…

– Мы больше не говорим об этом.

– Но…

– Иди. Пора тебе уже занять место на флагмане.

– Я не…

– Увидимся в порту.

И Чудиле пришлось удалиться. Он ушёл, кинув на меня злой-презлой взгляд.

– Что, Далим, мальчик мой? – спросил меня король, и я выпалил:

– Я – Миче Аги с Верхнезадвиженской улицы. Я… то есть мы с вами встречались… уже…

Король переменился в лице, но это был не гнев. Он сказал:

– Я помню, Миче.

Вот и вся маскировка.

– Я анчу, – лопотал я. – Просто пришлось перекраситься, чтобы пустили. Я…

– Миче, я знаю, что ты скажешь. Это бред. Не отнимай моё время, ладно? Меня ждут в порту.

Но я не унялся и продолжил нести околесицу.

– Хочу помирить Далима с Назикой, после того, как всё расскажу, и они поссорятся. Она не виновата, её заставили, но она осознала. Пришла ко мне с просьбой о помощи. Она, как и я, знает, что не надо далеко уводить корабли, что пираты только и ждут этого. И… вот.

Тут я вынул из коробочки амулет Сароссе и вкратце рассказал о нашем с Мальком и Рики приключении, напирая на то, что узнал о том, где находится амулет, от Назики, укравшей и спрятавшей его по настоянию пиратов, а потом боявшейся сознаться.

– Ну и ну! – воскликнул король, широко распахнув светлые глаза. – Почему же Петрик не сказал, что твои слова о поражении – это твёрдое знание, а не результат дурацкого гадания?

– У меня же ещё не было доказательства, ваше величество, – выкрутился я. – Мы не хотели подводить Назику, ну… раньше времени. И я ведь не знал её хорошо. Мало ли… Да. Я сам боялся обмана.

Он хороший и понятливый человек, наш король Стоян Охти. Он немедленно велел позвать нормального Далима, ну а я принялся их с Назикой мирить. Правда, я всё валил на девчонку, чтобы не употреблять имена Корков и Лалы Паг, я же обещал, а ей всё равно терять нечего. И что вы думаете, эти двое помирились? Да они даже не сделали попытки поссориться. В конце моего рассказа принц Далим держал свою Назику в объятиях, не стесняясь ни меня, ни короля с подобравшейся к нам королевой. Он лопотал что-то о том, что у него самая любящая, самая преданная, находчивая и красивая жена на свете. Скажу вам, что насчёт находчивости он прав.

В кулаке Далим крепко-крепко сжимал амулет. Я даже подумал, не больно ли Доброму Сердцу Эи? Время от времени принц раскрывал ладонь и благоговейно и с умилением смотрел на обретённое сокровище. Из его глаз катились слёзы, падали прямо на красное сердечко, и я подумал: здорово, что мы с Далимом похожи не только внешне. Знаете, принцы – они ведь тоже просто люди.

Но радость радостью, а надо было ещё придумать, как обелить и оправдать принцессу в глазах подданных родителей её мужа. Объяснить пропажу и возвращение реликвии, и поход на Лийские острова её связью с пиратами? Нельзя трепать имя Назики, жены наследника престола.

– Пока всё сохраним в тайне, но слухи всё равно возникнут и пойдут гулять по стране. Что скажем народу впоследствии? Как объясним вдруг изменившиеся планы? – наконец спросил король и сам же ответил: – Миче Аги, молодой волшебник, которому небезразлична судьба нашего города, употребил весь свой талант на раскрытие вражеского замысла.

– Не надо, – отказался я. – Давайте, ваше величество, объясним мудростью вашей и принца Далима. И героическими усилиями нашей разведки, таможни и тайной полиции. А то пираты вместо Назики убьют меня.

– За что? За гадание? Кто верит гаданиям? Но как скажешь, мой мальчик, – засмеялся король, а королева растрепала мои свежепокрашенные кудри и, прижав меня к себе, всхлипнула тоже:

– Мой мальчик!

– Как хорошо! – восклицала Назика, отбросившая привычку говорить с акцентом. – Всё сбылось, всё будет хорошо, и я не потерялась. Миче взялся отвести беду – и отвёл её!

– Ещё надо победить пиратов, – напомнил я.

Король хлопнул в ладоши:

– Итак, в порт. Я дам новые распоряжения. Об изменившихся планах капитаны и команды узнают лишь в море от Петрика, которого я наделю особыми полномочиями. Далим, я буду готов через десять минут.

Все разбежались, со мной осталась одна королева.

– Миче, – обратилась она ко мне, – что ты хочешь за такую верность и предприимчивость?

Я рассмеялся. Этой маленькой женщины стесняться было невозможно. Говорили, что она весела, любит безобидные шутки и розыгрыши, увлекается спортом и знает толк в мореходстве. В юности она поднималась с экспедицией на вершину Дома Эи – одной из самых высоких гор. Она покровительствовала двум юмористическим изданиям, но, когда я видел её, например, в университете, замечал в её глазах грусть.

– Не думал, что за верность и предприимчивость надо чего-то хотеть, ваше величество, – с улыбкой ответил я. – Хотелось бы пойти домой, пока моя родня меня не хватилась.

Она не сводила с меня печальных глаз. Как я её понимаю! Королевич, её сын, уходит воевать с пиратами. Если бы речь шла о Рики, я бы умер.

– Тебе хорошо живётся, Миче? – спросила королева. В мыслях я уже был за праздничным столом, поэтому воодушевлённо воскликнул:

– Да, очень хорошо, ваше величество!

– Всё ли у тебя есть, Миче?

– Да! У меня, например, есть очень младший брат, ваше величество. Этого вполне хватает.

– Малыши иногда так достают! – рассмеялась теперь и королева.

– Ох, нет, это я его достаю, – радостно улыбаясь, сообщил я. – Совершенно замучил его своей заботой.

– Есть ли у тебя друзья, Миче? Хотя, ваш ректор говорил, что ты очень общительный.

Надо же, королева интересовалась мною, маленькой мошкой!

– Да, это так, – с гордостью за себя поведал я, забыв прибавить «ваше величество».

– Но есть же и лучшие друзья. – Королева не заметила моей оплошности.

– Конечно. Это Лёка Мале, про которого я сейчас рассказывал. Да ещё вот Чудила. В смысле, Петрик Тихо. Он только что был тут.

– Так вы, – сказала она, – заходите сюда. С Петриком.

– Зачем? К чему это, ваше величество?

– За компанию. Что ж, мне пора, Миче, надо проводить родных и близких. Спасибо тебе, Рики, и Лёке Мале.

Она быстро вышла из зала, а я остался и хлопал глазами. Лакей, замаячивший в поле моего зрения, недвусмысленно дал понять, что мне тут нечего делать в отсутствие царствующих особ, будь я хоть трижды принц Далим. Кстати, шестой снизу рубин на правой ножке трона мне не понравился. Не был бы он фальшивым.

Я двинулся к выходу, и в коридоре попал в чьи-то сильные лапы. Меня приплюснули к стене и сунули в нос кулак.

– Я тебя излуплю, Далим, – сказал мне в лицо разъярённый Чудила. – Ты ходил к Миче – и не веришь ему. Ты не понял, что это за человек, да? Не говори только, что и хорошие люди ошибаются. Поражение, Далим, будет на твоей совести.

Эта навязчивая идея насчёт моей непогрешимости мне уже надоела. Жутко действовала на нервы.

– Можно было выслать разведку, и узнать, где в действительности прячутся пираты, можно было просто подумать. Столько времени прошло, а теперь уже поздно! Как мне оставить город и родителей, Далим, если я знаю такое?

Я решил прервать стенания Чудилы.

– По какому праву ты поднял руку на особу королевских кровей? – вопросил я, грозно сдвинув брови.

Это немного озадачило Петрика, и он убрал кулак из-под моего носа.

– Ну, ты и сказал, Далим! Мы тысячу раз лупили друг друга. Забыл, что мы шестиюродные кузены?

Ага! Вот в чём причина того, что наш Чудик обласкан при дворе – он дальний родственник государей. Он не хотел говорить этого в нашей компании, потому что дорожит нашей дружбой, но разве мы стали бы к нему хуже относиться?

– Когда это мы с тобой дрались, Чудила, ау? – засмеялся я. – Борьбе ты меня учил, это было, но это всё. Я как-то всё больше по Кохи специализируюсь.

Глаза Петрика полезли на лоб.

– И кто из нас чудила? – рявкнул он. – Миче, ты? – Не дожидаясь ответа, он стиснул меня в объятиях. Что-то хрустнуло, ой-ой. – Ну как?

– Ну так. Я добыл амулет и всё устроил. Что глазами моргаешь? Да-да, сам добыл Доброе Сердце Эи, как доказательство нашей правоты. Здесь добыл, ни на каких там тебе островах. Король Стоян сейчас даст другой приказ. Отплыть, затаиться, дождаться, напасть, разгромить. Корки утрутся, ура! Получив известие о том, что корабли держат курс на Лийские острова, пиратский флот покинет укрытие, приблизится к Някке, а тут мы. Ну или как-то так. Может, адмирал знает, где поблизости может прятаться целый пиратский флот, и мы нападём внезапно. Главное, чтобы не разошлись слухи и не разлетелись вести.

– Миче, ты лучше всех! – прямо как мой Рики, завопил Чудила. – Это точно? Да? При чём тут Корки? Расскажи, как тебе удалось добыть талисман. Только давай так: по пути во двор.

Этого как раз хватило. Я пообещал ему рассказать подробней, когда он вернётся, а он мне – что никогда не упомянет имена чёртовых Корков и Лалы в связи с этим делом.

А ещё мне было интересно, каковы его отношения с флотом, с какой радости ему доверили командовать и носить форму морского офицера. Когда это наш Чудик обучался мореходству?

– А вот такой я – всё успел, – смеясь поведал мой друг. Он нервно теребил украшение на шее, золотую, узкую, длинную пластинку на цепочке, которую носил всегда, сколько я его помню. И я подумал, ладно, каждый имеет тайны, пусть будут и у нашего дружка. Ну такой вот он у нас, человек-загадка. В любом случае, сейчас не время лезть к Петрику в душу. В конце концов, не так уж значительно его звание, возможно, оно лишь атрибут высокого положения, которое этот чудила (а как сказать иначе?) скрывал от нас, своих друзей. И ведь чем-то он занимался в отрочестве в своём родном городе? Возможно, как раз изучал морское дело. Я потом его расспрошу.

Во дворе король и Далим готовились отбыть в порт, они уже сидели на конях, а их супруги и другие женщины – в колясках, вокруг теснились придворные и разные важные личности, все верхом. Тут они заметили Чудилу, и все ему закричали:

– Петрик, да ты что? Почему ты ещё здесь? Скорей, быстрей! Да как же так можно?

Он, было, рванулся в том направлении, но вдруг остановился и взглянул на меня беспомощно.

– Если что, – сказал он, – не грустите. Если что – я буду с вами даже в виде привидения.

Я испугался так, что у меня прервалось дыхание.

– Дурацкая шутка, – похолодев, выдавил я из себя. – Не надо так, Петрик.

– Всё будет нормально, – он широко улыбнулся. – Теперь – нормально, Миче.

И так мы стояли друг напротив друга, не обращая внимания на окрики. Чудила сказал:

– Привет там всем… – и хотел идти.

А я шагнул к нему и крепко обнял, и пробормотал что-то о том, что жду его с победой. И о том, что – как же так? – у меня не хватило времени сделать ему дополнительный амулет. Оберег, который хранил бы его в море и в бою.

– Дурачок, – шепнул расчувствовавшийся Чудила, – ты не понял, что нет сильнее оберега, чем доброе сердце. Благословение Эи будет с тобой всегда. И я вернусь, ведь ты этого хочешь.

– С нами, – объяснил я ему. – Благословение Эи будет с нами. Ты причастен не меньше к спасению Доброго Сердца. Ты рисковал многим. Я тебя жду.

– Кажется, ты не понял, о чём я, – усмехнулся Чудила.

– Петрик, скорее! – кричали ему.

Кричали что-то ещё, но для меня слова сливались в неясный шум, в гул прибоя: «Ышшш! Ышшш!». От волнения что-то сделалось со слухом.

Отцепив меня от себя, мой друг побежал к тем, кто отбывал в порт. Король и королева смотрели на сцену нашего прощания очень странно. Выражение их лиц было напряжённым и расстроенным.

А вот заморский принц и все прочие веселились от души, глядя на меня. Нет, никто не смеялся оскорбительно, не показывал пальцем, но понятно же, что всем удивительно и интересно наблюдать Далима номер два, перекрашенного анчу из Повыше, пробравшегося во дворец… Далим, думаю, сумеет объяснить, зачем. Например, чтобы проститься с другом Чудилой, которого не выпускали в город, потому что он провинился перед королём. В другое время я сам посмеялся бы и пошутил, зрелище темнокожего меня, согласитесь, забавное до невозможности. Но было совсем не до этого. Я забыл, как странно выгляжу.

По инерции я тихонько двигался за Петриком. А он быстро пересёк лужайку, вскочил на Сокровище, лучезарно улыбнулся нам всем, махнул рукой, и сильные мира сего отправились вершить великие дела.

*

Королевский поезд выкатился за ворота, стихли стук копыт и приветственные крики на площади. Красивые эти люди недавно были здесь, Далим и Назика, и Петрик, даже король с королевой, оборачивались и махали мне и тем, кто провожал их, выйдя во двор, на зелёную лужайку, и вот они уехали, скрылись за поворотом, за домами, за чужими головами. В моём сердце только грусть и тревога, и что с этим делать?

Что?

А на меня глядели с любопытством, подбирались ближе, я слышал девичьи смешки, удивлённые возгласы мужчин. Дети поварих и горничных окружили меня, трогали мою одежду, заглядывали в лицо.

– Нет, – тоненько крикнул крохотный мальчуган, – это не принц Далим. Принц уехал бить пиратов. У этого сабля не настоящая.

– Вы кто, дяденька? – пискнула полненькая девчушка лет восьми.

– Это Миче. Миче, сын Арика Аги, – сообщил кто-то. – Я слышал, его так называли. Гляжу – и впрямь Миче.

– Ты чего это, Миче, больше не хочешь быть анчу?

Вокруг засмеялись.

– Я не хочу? Почему? – удивился я. И вдруг вспомнил, какой я сейчас чёрный, и расхохотался. Надо же, какой случай!

Вокруг веселились тоже – меня, как вы помните, хорошо знают в Някке. Я шутил и объяснял, что решил ради смеха намазаться гуталином, и отправился домой в прекрасном настроении.

Благословение Эи будет с моим Петриком всегда. Пусть будет.

*

Гостей Мале чуть удар не хватил, когда они узрели меня в таком виде. Я сказал: праздник – так праздник. Имею право пошалить. Раз у меня есть заморский костюм, то к нему нужен заморский вид.

– Ты ведёшь себя, как Петрик, – упрекнула меня мама.

– С кем поведёшься, – усмехнулся папа.

Рики же был в восторге, что меня не арестовали. Он первый помчался в порт – сообщить Мальку, что всё нормально.

Чего-то недоставало. Вернее, кого-то. Лоры, одной из моих двоюродных сестёр, той самой, что дала от ворот поворот Ловкачу Воки.

– Ах, Лора! – махнула рукой её мама. – Она в больнице.

Меня поразил легкомысленный тон тётушки. Дочь заболела, а ей хоть бы что! Видя выражение моего лица, она объяснила, смеясь:

– Миче, дурачок, сегодня выписывают её парня. Того, для которого она заказывала у тебя защитный амулет. Думаю, они поженятся, да-да.

– Значит, это парень заболел, – догадался я.

– Он упал со смотровой площадки, – подскочила младшая Лорина сестра. – Ждал-ждал Лору, она всё не шла, и тут, говорит, ему показалось, будто она его зовёт из-под площадки. Он удивился, перелез через ограду, наклонился – ну и привет. Мог бы насмерть разбиться. Это знаешь, когда случилось? Как раз в тот вечер, когда вы за зверушкой из города уехали.

– Там сосна, – пояснила тётя. – Парень упал на сосну, чудом жив остался. Даже не сломал ничего, только поранился сильно. Будет парочка шрамов, ну да это можно пережить.

– Это, Миче, твой амулет действует! – радовалась сестрица.

От сердца отлегло. Значит, Лора здорова, просто опекает любимого. Надо с ним познакомиться на досуге.

– Попозже они оба сюда придут, – сказал папа.

Странно, однако. В газетах пишут, что в нашем городе увеличилось число несчастных случаев, связанных с падением откуда-нибудь.

Вся наша толпа дружно наблюдала за отходом кораблей, только папу отправили обратно в Лечебницу. Но он тоже видел море и суда из сада, с большой высоты.

Это было красиво. Корабли казались кружевными и игрушечными издалека. Какими-то они вернутся?

Их было так много, что они заняли всё видимое пространство слева и справа, но почти незаметно все они скрылись за горизонтом. Сколько-то их возвратится в гавань?

Отыграв последний бравый марш, замолк оркестр. Что он будет играть, когда наступит день встречи?

Весело гомоня, разбредались пёстрые толпы. А ведь многие из этих людей в тот день будут плакать, узнав, что потеряли своих близких навек. Если бы я мог, то предотвратил бы этот бой, но тут я бессилен. Рики дёрнул меня за рукав:

– Чудилу ведь не убьют, а? Он совсем не хотел воевать.

– Надо, сынок, – сказала мама. – Если мы не покажем свою силу, пираты возьмут нас голыми руками. Они обнаглели и людям житья не дают.

На руках у мамы вертелась наша зверушка, вымытая и причёсанная. Они полюбили друг друга.

– Мы назовём её Чикикуки, в честь того камня, да, Миче?

– Не уверен, что камень зовут именно так, Рики. Но пусть будет Чикикуки.

Зверушка не возражала. А мой очень младший брат вздохнул:

– Хорошо, что имя такое, не пойми какое. А то мы так и не поняли, мальчик это или девочка.

Это точно. Зверёк, как дикий, сопротивлялся переворачиванию на спину. Потому-то я настаивал на том, что это девочка. Чикикука.

– Конечно, девочка, – подтвердила мама. – Вы бы видели, как она вылизывалась у зеркала в парикмахерской Мале.

– Ты бы видела, в каком виде мы её нашли. Это Рики её потом немного вычесал.

– Пока вы её не нашли, у девочки была тоска от одиночества, и ей было всё равно, – объяснила мама.

– Если это девочка, – хихикая, сказал мне на ухо Рики, – то она влюбилась в Кохи. Ты видел, как она его обнюхивала?

У тоненькой колонны смотровой площадки стояла тоненькая девушка в мрачно-синем платье, с волосами, собранными в тугую дулю. Она не сводила взгляда с моря.

Мадина Корк полюбила Петрика Тихо. Полюбила глубоко и нежно, я это понял без всяких карт, лишь взглянув на неё. Она боялась, что он не вернётся. Она не заметила, что я стою недалеко и смотрю на неё. Вот такое несчастье свалилось на дочь моих врагов. Любовь не к тому.

Я протянул руку:

– Ната…

– Что, Миче?

– Нет, ничего.

*

Прошло несколько дней.

Они летели один за другим, и в течение дня я не успевал думать о плохом. Много работал, и мне было не до того. Я привлёк к работе Рики, и он самозабвенно строгал дощечки, выжигал на них замысловатые буквы древнего анчутского алфавита, и прочее, и прочее. Я упорядочил свой день, я стал вывешивать над домом флаг – это значит, есть приём. Нет флага – нет приёма. Имею же я право отлучиться и поесть. Люди хотели знать, вернутся ли их близкие домой, и многим не суждено было вернуться. Я не гадал на Чудилу, и Рики запретил. Ни на него, ни на Далима. Я боялся. Но просыпался ночью и выходил за калитку туда, откуда хорошо просматривается гавань. Не видно ли кораблей?

Вдруг испортилась погода и начался дождь и шторм. И тогда ночью я вдруг понял, что плачу в подушку. Вместо того, чтобы свалить это на погоду, усталость и дурной сон, вытереть глаза и заснуть, я встал, оделся, накинул плащ и вышел в сад.

– Миче, ты куда? – Рики тоже встал и оделся. – Я с тобой.

Молча мы шли по мокрым, пахнущим свежестью и хвоей улицам, всё выше, на обрывы Вершинки над морем. Мы стояли на высоте, а под нами бились о берег упрямые, пенные, пугающе высокие волны.

С Петриком случилась беда.

Может, он в страшной опасности, может быть, умер. Как же мне жить теперь? Ко мне жался Рики, он всхлипывал, уткнувшись в мой бок, потому что очень любил Чудилу. Наша зверушка, увязавшаяся за нами, сидела на парапете и тоже смотрела в море.

Вдруг она вздрогнула, заурчала и одним прыжком оказалась за нашими спинами.

– Ррр…

Там стояла Мадина Корк.

Да можно ли девушке ночью, в шторм, одной бродить по городу так далеко от дома? Первым делом я испугался, что из-за неё у меня опять будут проблемы с Корками, а вторым сказал:

– Какой смысл стоять здесь, Мурашка, если из башни вашего дома отлично видно побережье и море? Тебя родители загрызут за то, что болтаешься по городу в темноте. Где твои братья?

Из башни её дома также хорошо видна площадь, которую мы с Рики пересекли по пути на обрывы. Я знаю, потому что однажды, в детстве, в отсутствие мужской части Коркиного семейства, одноклассницы затащили меня туда ради гаданий и рассказывания страшилок из пещерной жизни анчу. Прибежав сюда за нами под влиянием порыва, Мадинка теперь боялась возвращаться одна. Мурашка – это её детское прозвище. Не потому, что она боязлива или не любит холод, а потому, что трудолюбива, усердна и заботлива. Девушка замотала головой и припала к платану в расстроенных чувствах.

– Мы тебя проводим, – вызвался Рики. – Мы проводим Мадину, правда, Миче?

– Угу.

Я снова уставился в море, и снова ничего почти не видел. Набережную освещали фонари, а там, дальше, ревела чернота. Вокруг маяка клубился подкрашенный алым туман, и нигде ни души.

Чикикука залезла мне под плащ. Не из приятных ощущение – мокрая тушка на груди. Мы, трое, молчали. Наконец Мадина спросила:

– Миче, ты думаешь, где-то бой?

Именно так я и думал, потому и кивнул.

– Думаешь, кто-нибудь из наших знакомых… В смысле, думаешь, кто победит? Может быть, ты гадал? Может, ответишь мне, как предсказатель?

– Должны победить наши. Нас много. Внезапность. Буря. У Петрика есть мой амулет. Я сделал его давно, и ведь такой же помог однажды. Да, тогда была большая драка в порту, а Чудила туда затесался, чтобы остановить.

– Матросы напились и подрались, и могли пострадать обычные горожане, – пояснил Рики, который был в курсе всего.

– И что? – спросила девушка. Таким тоном спросила, что я уловил – она знает эту историю.

– Чей-то нож наткнулся на амулет, как на маленький щит. Талисман развалился, а на Чудиле ни царапинки. Потом я сделал новый.

Не говорил ли я с Мадиной так, что она могла подумать, будто я одобряю их с Чудилкой привязанность? Ни с того ни с сего, сразу повёл рассказ о её любимом. Надо попробовать выкрутиться.

– Извини, волнуюсь о нашем друге, – нашёлся я. – Отвлекаю тебя от мыслей о твоих друзьях.

– Миче, – помолчав, снова начала Мадина, – думаешь, бой очень большой? Очень страшный? Думаешь… Что ты думаешь? Что-нибудь случилось? С общими знакомыми, например? С Чудилой твоим?

– Я дал себе зарок не гадать на Чудилку. Но если бы знал, что встречу тебя, и ты спросишь, погадал бы.

– Но что ты ощущаешь? Что всё плохо? Или же нет? Предсказатели чувствуют и без гаданий.

Я задумался. Да, чувствовал я, что всё плохо. Но некоторое время назад. Теперь же сердце моё почти успокоилось. Может, из-за того, что встретил Мурашку? Присутствие таких людей успокаивает.

Не выдержав, влез Рики:

– Теперь уже всё гораздо лучше.

– Да, Миче?

– Возможно. Да, видимо так.

Мадинка облегчённо вздохнула, улыбнулась и отвела с лица мокрую прядь. Я спросил:

– Кохи вернулся домой с этой вашей Лалой? Я слышал, он за город уезжал.

– Да.

– Коня забрал? Мы нашли и у стражи оставили.

– Да. Забрал.

– Ну и ладно.

– Он заболел.

– От чего?

– От простуды и расстройства.

– От какого?

– Я не знаю. Врач сказал – это нервное расстройство.

Я не мог не съехидничать:

– Кохи мерещатся белые бесенята?

– Кохи четыре дня не мог встать с постели.

– Наверное, ударился головой, – предположил я, опытный искатель приключений.

– Нет. Но он совсем молчит, ничего не рассказывает. Это ты с ним подрался, да, Миче?

– Когда бы это я успел? – лицемерно воскликнул я. – Думаешь, почему я спросил? Просто знакомый стражник у ворот сказал, что видел, как Кохи с вашей воспитанницей покинул город, а вот теперь конь вернулся один. Кстати, что говорит Лала?

– Что Кохи повёз её в долину, вроде как на экскурсию, и на обратном пути эта чёртова кляча сбросила их. Мой брат покатился с обрыва. Конь убежал.

– Ну вот. Кохи ударился головой.

– Нет. Врач сказал, с головой всё в порядке.

– А что говорит Лала?

– Ты о том, почему экскурсия вышла долгой такой? Говорит, они остановились в гостинице, и ей захотелось погулять при свете Ви и Навины. Но она заблудилась, а Кохи её искал. Перенервничал и замёрз.

– Н-да… У него есть нервы? Кстати, Лале должно было здорово влететь за то, что она не сидела в чулане, а отправилась на экскурсию.

– Да, – понурившись, односложно ответила Мадинка. И потёрла локоть, будто бы там у неё синяк.

– Тебе тоже влетело, – догадался я.

– Нет, – слукавила дочь злодеев. Правильно. О том, что они злодеи, никто не должен знать.

– И Хроту влетело? Я понял, что тайна старого чулана – это ваша общая тайна.

Мурашка усмехнулась, и потупилась ещё больше.

– А что твои любимые родители сделали с Кохи за то, что он повёз наказанную девочку в долину?

– Нет, – не в лад ответила Мадина, сгорбившись, как старушка. Словно простонала.

Я понял. Кохи, вернувшемуся с экскурсии простуженным и побитым, влетело больше всех. Счастливые дети ласковых родителей.

Постояли немного молча, глядя в шторм. Мадинка подошла близко, заглянула в глаза:

– Ты, наверное, не знаешь, Миче, мы, трое, очень близки. Мы любим Лалу. Хрот – он ничего не имеет против анчу, он интересуется вашей историей, собирает ваши легенды. Втихаря, – Мадинка улыбнулась нежно. – Ему нравятся такие беленькие девушки. Кохи не ссорится с Хротом из-за этого, наоборот, часто спрашивает, как всё было в далёкие времена. Если ты… ранишь… Кохи или Хрота, мне будет больно.

Она считала, что я способен убить её братьев. Я смолчал. Мы с Рики проводили её до калитки сада Корков, потому что торчать непроглядной ночью над морем было бессмысленно.

Она так и не спросила, откуда мне известна тайна любимого чулана старого злыдня Кырла Корка. Наверное, Лала давно уже сама ей рассказала о своём благородном предательстве и моём обещании. И о том, конечно, как мы встретились с Кохи у подземных владений анчу.

И чем мне это грозит? Погадать, что ли?