Читать книгу Возвращение солнца. Цикл «Деревянная сабля». Книга первая - Ирина Фургал - Страница 9

В районе обеда я нашёл своего замученного ребёнка крепко спящим на диване в кухне, а у него в ногах сидела… Ну, кто бы вы думали? Лала Паг. Она накрыла Рики покрывалом. Очень трогательно.

– Что, – спросил я шёпотом, – выпустили тебя из чулана?

Она вышла, я – за ней.

– Ха! Подумаешь, чулан! – первым делом заявила девчонка. – Кохи показал мне, как можно выбраться. Ещё в первый год показал. Там надо просто отковырять досочку в задней стене – и попадаешь на лестницу, которой не пользуются. Мадинка следит, чтобы под ней, в уголке, были спрятаны туфли, платье и кофточка. И расчёска.

– Зачем?

– Ну как же! Я же не пойду на улицу босиком и в одних трусах. И лохматой. В дождь, конечно, я совсем никуда не пойду, но зато на лестнице можно почитать. В чулане нельзя, там темно. В уголке надо книжку держать обязательно. Кохи, Хрот и Мадинка приходят ко мне поиграть. Но надо, чтобы приходили по одному, а то увидит кто – подумает, чтО это они втроём на старую лестницу ходить повадились. Но из слуг мало кто выдать способен. Те, кто постарше, кто Кохи, Хрота и Мадинку маленькими знал, наоборот, ещё вкусненького в щёлку просунут. Там до сих пор под матрасом на полу тёплое одеяло лежит, это кому-то из них, совсем давно, служанка добыла. Тётушка перед каждым праздником проверяет, чтобы в чулане не было ничего, кроме матраса, но одеяла она не увидит, главное, его прятать вовремя. Так что нормальный такой чулан, ничего сложного, если хочешь удрать. Ну, конечно, я могу понадобиться, когда меня нет, поэтому выхожу совсем ненадолго, только если очень нужно. Нельзя подводить других. Никто из старших сам за мной не пойдёт, пошлёт кого-нибудь, а те меня прикроют. Ты бы, Миче, не дрался с Кохи, а? Я его люблю, он хороший. А в вашем саду тоже нельзя клад искать?

– В нашем можно. Что-то ещё? Раз ты удрала, значит, тебе что-то очень нужно.

– Да. Мне нужно. Я не хочу войны. Мадинка очень плачет из-за того, что её друг уходит в море, и его могут убить. Я знаю, где спрятали амулет города Сароссе.

– Ух ты! – вытаращив от изумления глаза, вскрикнул я. Не сдержался.

Удивительно, что Лала в курсе, из-за чего на наши головы упала эта война. Взяв себя в руки, я сказал осторожно:

– Я тоже знаю. Амулет спрятали пираты на Лийских островах. В глубоких пещерах.

– Нет. Амулет спрятали дядя и тётя в пещере, где я искала маму и папу. Только я тогда не подумала, что это он, и оставила его там.

– Откуда ты вообще знаешь про амулет?

Всё-таки я прав: Корки причастны к этой истории, и что-то такое обсуждали при девочке.

– Ну, просто тётя говорила дяде, когда они смеялись над теми, кто собирается искать его на Лийских островах: «Хорошо бы иметь такой кулон, как этот амулет. Красное сердечко в золотых ромашках, рубин такой большой». Я вспомнила, что видела это в пещере, в нише за маленькой дверцей. В коробочке. Я не стала брать, подумала – вдруг чужое? Вдруг призраки, или кто похуже, на меня рассердятся за это?

– Почему ко мне пришла?

– А говорили: «Вот, Миче дал принцу карту, но тот может хоть убиться, а кулона не найдёт». Я подумала: зачем кому-то убиваться? Давай достанем украшение и отдадим дяденьке, который вас выручил. Ведь он и есть принц Далим, правда? Только ты знаешь что? В полицию не ходи.

– Да, дела, – выдохнул я. Ведь Лала понимает, что сейчас предаёт своих родичей. Если я сейчас поведу себя неправильно, она будет терзаться всю жизнь, хоть и не любит старших Корков, хоть благодаря ей мы можем избежать большой резни и переворота. Зная, где на самом деле спрятана святыня, и не желая, чтобы война ворвалась в Някку, что она ещё могла сделать? Прибежала ко мне, надеясь найти союзника и помощника. Стоит и смотрит огромными, полными надежды глазами. Боится войны. Боится за своих злыдней, что запирают её в чулане. Боится за наш город также, как я.

– Почему ты к Петрику не пошла? – спросил я. – К Петрику Тихо? Всё сердишься, что он вынул тебя из подземной реки?

Протянув ко мне маленькие ручки в умоляющем жесте и еле сдерживая слёзы, Лала выкрикнула в отчаянии:

– Не успела! Уже уехал воевать. Совсем уехал, отдал хозяйке ключ. Ну как же так?

И девчоночка разрыдалась, обняв меня двумя руками. Боится ещё, стало быть, и за Мадинкиного друга.

Ну, что ж, ладно.

Я достану амулет и отдам его Далиму, не называя имён Лалы Паг и её негодяев. Не выдам им Лалу, а их королю.

Я сам предложил ей это, объяснив, как она права, как я благодарен и как боюсь, что о её визите ко мне узнают заговорщики.

Это неправильно, я знаю. Корки прямо-таки напрашивались, чтобы я выдал их с головой. Государственное дело – как я мог взять на себя смелость утаить такие сведения? Но между мной и заговорщиками стояла десятилетняя девочка.

Я поклялся хранить тайну.

И стал выспрашивать Лалу, как добыть Доброе Сердце Эи. Знаете, чем удивила меня моя гостья? Она настолько прекрасно ориентировалась на местности, что я спросил, шутя:

– А нет ли в тебе, Лала, капельки крови анчу?

– Глупость какая, – фыркнула дочь авантюристов. Это получилось у неё высокомерно и смешно. Торчащие косички от возмущения задрожали. – Вот, дорисовала я тебе подземную карту. И в пещерную речку, между прочим, меня потянула ужасная сила. Непреодолимая.

– Любопытство? – предположил я.

– Нет. Просто сила. Потусторонняя. Очень страшная. Ты, если Петрика увидишь, скажи, что больше я туда не полезу. Нет-нет. И обвяжись, пожалуйста, верёвкой, а то как бы сам не сорвался. Обещаешь?

– Конечно. Послушай-ка, Лала, а может ли простой горожанин вот так просто найти, положить в карман такую реликвию? Святыню всей планеты? Самому принести в Някку? Я никогда не думал, что к амулету Сароссе можно прикоснуться руками. Не накажет ли меня Эя за святотатство? Хотя, ничего не поделаешь, я уже собираюсь.

Говоря это, я вытащил из чуланчика замечательно крепкую верёвку, а в чуланчике, надо сказать, хранилось походное снаряжение деда и бабушки.

– Наплюй, – посоветовала девчонка. – Я трогала амулет, даже примерила – и ничего. А пираты и вовсе хватали. И даже украли. В конце концов, прикасайся через коробочку.

В конце концов, Доброе Сердце Эи – это символ любви к детям и внукам, может, Покровительница будет снисходительна?

Я немного утешился и выудил из чулана со снаряжением Лалу Паг, специалистку по тёмным комнатам. Снял с неё помятый шлем, отобрал ледоруб, отцепил паука, подарил флягу для воды и отправил домой, ещё раз повторив свою клятву.

Я рассуждал так: если принц получит доверенное его семье сокровище, у него не будет причин мчаться на Лийские острова. Его удастся легко убедить остаться с нашим флотом и сражаться с пиратами где-нибудь тут, защитить наш город. Я верну бесценную вещь её хранителю, но не передам лично в руки, а просто подброшу. И я так заботился о том, чтобы Корки не заподозрили Лалу, а Охти не заподозрили Корков, что совсем не подумал о том, что все, кому не надо, могут заподозрить меня.

Мне нужна была лошадь – и я помчался к Мальку. Он как раз полдничал, отоспавшись после ночной работы. Малёк у нас таможенник. Нас обоих звали на эту почётную службу, и я со своими природными данными и приобретёнными умениями мог сделать замечательную карьеру. Но во-первых, есть семейное дело, а во-вторых, чуть что, и всё повесят на меня, на то я и потомок анчу. На себя работать спокойней. Да и то – вон что творится.

– Малёк, – вытащив его во двор, зашептал я. – Нужна лошадь. Срочно! Я мог бы взять нашу, но мама начнёт задавать вопросы. А надо… ну… уехать дня на три – на четыре.

– Хорошо, – кивнул верный друг. – Мне привести лошадь к тебе?

– Да, если можно.

Другой бы принялся выяснять зачем и куда я еду, но только не Лёка. Он знает: если нужно, я расскажу сам, если не расскажу – значит, так нужно. Если его просят – он поможет.

– И придумай, что ты скажешь моей маме, когда она к тебе прибежит. Малёчек, на тебя вся надежда, – тараторил я.

– Иди, – сказал великан. – Я приведу лошадь.

Я наспех накарябал объявление, что в ближайшие дни приёма не будет, но повесил его не на воротах, а на входной двери, чтобы не мозолило глаза прохожим. И поставил на окна и двери необходимую в таких обстоятельствах защиту.

Прежде чем Рики проснулся и перекусил, я успел принять двух старушек, тоскливо взирающих на объявление и с сожалением качающих головами. Не топтать же им ноги лишний раз.

Когда явился Малёк, я втолковывал очень младшему брату задачу нашей миссии. Мы едем за город, очень тайно и быстро, искать клад. Рики пришёл в восторг, а мой приятель – нет.

– Оставь ребёнка дома, – прошипел он, наклоняясь к моему уху с недосягаемых высот. – Отошли к матери.

– Нет! – испугался я и залопотал несусветную чушь: – Как это оставить? Я не могу. Мало ли что. Как это отослать? Маме сейчас не до него. Она начнёт беспокоиться, а ей это вредно. Начнёт задавать вопросы, а Рики – ты его знаешь, ничего не расскажет, потому что я его попрошу не рассказывать, мама расстроится, побежит охать к соседкам, слух, что меня нет в городе, дойдёт до Корков… Ты что, Лёка? Ты же знаешь, я не могу оставить Рики нигде. Э, погоди, зачем две лошади? – ахнул я, увидев их за садовой калиткой. – Слушай, ты молодец, что догадался завести их в переулок, но Рики я ещё не разрешаю скакать на коне одному.

– Я еду с вами, – заявил Малёк. – Не спорь. У меня выходные как раз очень кстати. Тебя надо охранять.

– Да нет, не надо.

– Отстань. В прошлый раз ты не успел ступить за ворота, как уже подрался с Кохи. Ты ж у нас с планеты Ви свалившись и головой стукнувшись. Вон, ребёнка с собой тащишь, причём, я чувствую, что не в гости. Нет, Анчутка, я буду с вами. Можешь мне даже ничего не рассказывать. Тем более, что Чудилка утром заехал на таможню и выложил всё про твои идеи. Ты извини, что я сразу не пришёл, устал очень.

Теперь вы видите, насколько противоположны мнения обо мне у моих друзей?

На самом деле я был рад, что Малёк едет с нами. Поэтому я рассмеялся и сказал, подсаживая Рики:

– Да я бы всё тебе рассказал, просто времени не было.

– Мы едем искать клад, – радостно возвестил Рики.

Взгромоздясь на могучего коня, Малёк поучительно произнёс:

– На твоём месте, дружок, я бы держал язык за зубами. Поиск клада – это очень тайное дело.

Наш таможенник молодец – прямо сразу видит суть.