Читать книгу Быть людьми… Книга вторая. Ты только живи - Ирина Гарталь - Страница 12

***

Декабрь-74, в Ростов

Милый, милый, милый Тошка!

Не могу спать после твоего письма. Давай поговорим как раньше. В эти дни все поздравляют друг друга с наступающим Новым годом, с наступающим новым счастьем… А ты знаешь, мне кажется, что счастье не бывает ни новым, ни старым. Оно или есть в настоящем времени, или его нет.

Первая память о нём из раннего детства – с ощущения чистоты в доме, когда мама и бабуня заканчивали приготовления к этому празднику. Они выбивали из русской печи штук десять кирпичей, которые закрывали дымоход с разных сторон и вычищали оттуда сажу или, как её бабуня называла, «сапуху». Печи в Сибири топят дровами и углём. Из каждого отверстия дымохода добывали по два-три тазика сапухи. Пока её выгребали (руками!!!) чёрные тучи разлетались по всему дому. Лица мамы и бабуни «чертенели» от сажи (то глазик почешут, то ухо, то заправят под платок выбившуюся прядь волос…)

Затем в дымоход вставлялись выломанные кирпичи. Место взлома замазывалось раствором и забеливалось начерно. Именно начерно: разводы по стенам символизировали конец зачистки. Мама вымывала затоптанный пол и приступала к побелке. Белила извёсткой на два раза – просто так сапуху не возьмёшь. Пока мама облагораживала стены, а дом у нас был большой, бабуня стирала занавески, покрывала, полотенца, выносила подсинённое бельё на мороз. К ночи заносила его в дом в виде застывших гипсовых слепков. Мы разбрасывали промороженное бельё по чистым комнатам и ждали, пока оно обмякнет и перестанет сопротивляться. Простыни, наволочки, полотенца висели на стульях, лежали на столах, кроватях и источали изумительный морозный запах.

Последнее, на что у мамы и бабуни хватало сил – это сходить в баню. Мне до сих пор непонятно, как они умудрялись проделать такую работу, не рухнув на середине дистанции. Ведь одновременно с уборкой готовилась еда для нас и для скотины. Бабуня успевала почистить стайку, покормить животину. Мы с Маргулей и Сашей на чистом снегу выбивали дорожки, заносили их в дом и расстилали по полу.

Тоха, тогда же был всего один выходной день!!!

У меня в памяти – страшные мамины руки – по локоть в саже, её усталое лицо… Мы больше путались под ногами. Каждое поручение взрослых норовили превратить в игру, за что нам иногда влетало. Участия папы в этих предновогодних баталиях не помню. Он уходил рано утром, приходил поздно вечером.

Предновогодний аврал начинался с шести утра, а заканчивался ближе к полуночи. А на другой день мама гладила занавески и шторы, развешивала их и раскладывала чистое бельё по шкафам. Стены дома украшали мамины вышивки.

На самом видном месте у нас висел очень красивый календарь, привезённый папой из Москвы. Я помню его до сих пор: на чёрном фоне – танцующая балерина в изумительной, прямо-таки хрустальной пачке. Литые ноги и руки, прекрасное лицо, невероятнейшая поза, которую мы с Ритой так и не смогли скопировать. Календарь был сделан из плотного картона, отливал лаком и одним своим видом вызывал ощущение праздника. Смущала странная надпись под отрывными страничками: «Тяжпромэкспорт». Когда мы только-только научились читать, голову сломали, пытаясь разгадать значение этого слова: название танца? Вид спорта? Определение тяжкого труда балерины? Вот дурочки были!

Когда папа оторвал последний листок декабрьского календаря, мама аккуратно оформила балерину в рамочку. Это было загляденье!

До сих пор помню, как была счастлива мамуля, обласкавшая своими руками каждый уголок. Она так освобождённо и легко смеялась… Вот с этого момента и начиналось ощущение счастья…

В доме смешивались самые праздничные запахи: разрумянившейся в русской печи сдобы, свежемороженого белья, разомлевшей в тепле смолистой ёлки…

Мама заботилась о том, чтобы наш дом был ухожен. В одну из поездок в Москву родители купили два комплекта плюшевых штор и скатертей: вишнёвого и лимонного цвета. После побелки к майским праздникам в доме царил сочно-вишнёвый цвет. Круглый стол, накрытый к Новому году лимонной скатертью, представлялся мне ярким солнцем в центре комнаты.

Ощущение счастья приходило ещё и тогда, когда мы с братом и сестрой разглядывали новые глянцевые, пахнущие типографской краской книги, привезённые отцом.

Однажды он подарил нам альбом с иллюстрациями к роману Льва Толстого «Война и мир». Мы часами рассматривали прекрасные рисунки, читали подписи к ним и фантазировали. Что можно было насочинять, глядя на изящную фигурку девушки в чёрном, застывшую на диване в скорбной позе? Подпись под иллюстрацией: «Наташа Ростова после смерти Андрея Болконского», – интриговала. Мы, тогда ещё ничего не зная об этом романе, придумывали свои сюжеты. Нам нравилась Наташа и танцующий с ней на балу князь Андрей…

С той поры я неравнодушна к Ростовой.

Родители привозили из Москвы много книг, большинство из которых разошлось по библиотекам их друзей. Папа подарил нам семитомник детской энциклопедии, она много лет служила лучшим справочником для уличной ребятни. Мы знали каждую картинку, каждую главу…

Плюс к этому папа выписывал огромное количество газет и журналов, начиная от «Работницы», заканчивая «Советским экраном» и «Новым миром». Мы получали «Мурзилку», «Пионер», «Юный конструктор», «Технику молодёжи», «Юность», «Вокруг света»… Представь, какая мешанина была у меня в голове! Точно по Пушкину: «Мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь…»

Толя, я помню, как обмирало у меня сердце в ожидании прихода почтальона со свежими журналами. Тогда и новые книги носили по домам. И можно было выбирать любую… Это были минуты счастья. С детских лет я всегда обращала внимание на книги в домах моих друзей. Дом без книжных полок мне казался бедным до крайности.

И по сей день ощущение счастья мне приносят всякие мелочи. Вчера, например, пошла покатать на санках пятилетнего соседского Вовку. Надела свой зимний комплект вишнёвого цвета, красную шапочку-чепчик из мохера, связанную Галочкой. Вышла из подъезда и остановилась: ослепил голубой снег. Оглянулась, небо – выше некуда! Деревья – в хрустальных кружевах… Ты знаешь цвет солнца, лежащего на верхушках заиндевевшего леса? Это нечто особенное! Оно раскалено докрасна, но бессильно согреть землю. Я не могу не восхищаться своим городом, который ждёт тебя и всё время прихорашивается…

Стояла минуты две, подставив лицо солнцу, привыкая к внезапно нахлынувшему ощущению нестерпимого счастья. Такого – до слёз, до комка в горле – счастья! А тут ещё Вовка, засмотревшийся на мой наряд, выдал: «Ты кьясивая. Кьясная». Я затискала его, усадила на санки и всю дорогу смеялась, – какая я счастливая!

Одинцов, приезжай скорее, пока я не постарела!

Расскажи мне о своём счастье. Его тебе приносят люди, природа, или оно подобное моему, есть у тебя внутри?

Спокойной ночи.

Мне так хочется оказаться сейчас рядом с тобой…

Твоя Арина