Читать книгу Хроники последнего лета - Кирилл Манаков - Страница 7

Москва,

Профсоюзная улица,

Воскресенье, 5 июля

Бывший физик-ядерщик, кандидат физико-математических наук, а ныне переводчик с английского и французского Артемий Рудаков в компании старого друга Ваньки Кухмийстерова и директора издательского дома «Новь-КреатиФФ» Иосифа Давидовича Дискина употреблял на кухне собственной квартиры холодную водку с маринованными помидорчиками.

Ванька имел внушительные размеры, грозный вид и громоподобный голос. В трезвом состоянии он был человеком спокойным и даже обходительным, но после определенной дозы спиртного резко менялся. Увы, добродушный здоровяк быстро превращался в неуправляемого хулигана. По неизвестной причине Ванька с пеной у рта начинал доказывать, что служил в очень специальном спецназе и поубивал такое немыслимое количество врагов, что до сих пор не может отмыть кровь с рук. В доказательство всем желающим демонстрировались ладони размером с совковую лопату и предлагалось внимательно приглядеться.

Некоторые впечатлительные особы действительно принимали Ванькины излияния за чистую монету, но Рудаков-то прекрасно знал, что его приятель после отчисления из института за пьянство проходил срочную службу во вполне ординарных железнодорожных войсках. Скорее всего, имел место классический случай замещения реальности – человек настолько хотел чувствовать себя героической личностью, что начинал верить в истинность собственных фантазий. Ведь младший сержант железнодорожных войск Кухмийстеров совершенно искренне отмечал День Десантника в Парке Горького и считался одним из самых заметных персонажей в сообществе ветеранов спецназа.

Непосредственный начальник Рудакова господин Дискин не был осведомлен о сложных отношениях Ивана с алкоголем и с беспокойством слушал его откровения. Директор издательства любил иногда так запросто, без звонка, заскочить к кому-нибудь из подчиненных и пропустить рюмочку-другую, но на несчастье, в этот раз к скромному переводчику уже заскочил старый товарищ.

Почувствовав живую реакцию собеседника, Ванька наращивал градус повествования, добавляя крайне живописные подробности. Слушая историю о кровавом рейде по джунглям Конго, Иосиф Давидович невольно содрогался, ясно представляя, как этот страшный человек голыми руками изощренно расправляется с взводом американских морских котиков. Зловеще усмехаясь, Ванька поведал, что именно поэтому его не пускают в Америку. По крайней мере, одно из этих утверждений было чистой правдой: в прошлом году он явился за визой в американское посольство навеселе, и, естественно, получил обидный отказ.

Позабавившись довольно натуральным испугом начальника, Рудаков все-таки пришел ему на помощь. В конце концов, Ванька, похоже, слишком вошел в роль, и с высокой вероятностью сейчас должен начаться острый приступ антисемитизма, и характерный профиль Дискина вполне мог пострадать.

– Так, ребята! – Рудаков хлопнул в ладоши и разлил водку. – По последней – и гулять!

Ванька остановился на полуслове, с сожалением вздохнул, махнул стопку, сморщился, словно проглотил живую лягушку, залез вилкой в банку, подцеаил помидор, и тяжело поднялся, опираясь о стол.

– П-п-пошли.

– Да, да, конечно, – заторопился Дискин, – мне уже пора. Время, знаете ли…

В этот момент на кухню заглянула Наташа. Увидев жену, Рудаков весело поднял стопку, Дискин замер с открытым ртом, а Кухмийстеров поперхнулся помидорчиком и отчаянно закашлялся.

Сказать про Наташу, что она красивая – это все равно как описать «Джоконду» словами «ничего картинка». Наташа – сногсшибательна и обворожительна. Почему-то ее считают блондинкой, хотя, если положить руку на сердце, то даже темно-русой назвать нельзя. Возможно, это все из-за белой кожи и легкого румянца, столь характерных для натуральных блондинов. Она относилась к той категории женщин, на которых не оборачиваются на улице, но стоит пообщаться пару минут – и все, собеседник начинает терять голову.

– Твое здоровье, дорогая! – бодро воскликнул Рудаков.

– Здоровье? – улыбнулась Наташа. – Мое-то в порядке, а что с тобой завтра будет!

Действительно, сидели уже долго, и грозное дыхание похмелья ощущалось совсем явственно. Рудаков едва пригубил водку и поставил рюмку.

– Все, ребята, двинули!

Троица прошествовала в прихожую под насмешливым взглядом Наташи.

– Мое почтение, Наталья Владимировна, – слюбезничал Дискин, за что получил благосклонный кивок.

– Натаха, – Ванька полез обниматься, но был отвергнут.

Некогда, увидев Наташу первый раз, Кухмийстеров попытался за ней приударить, однако встретил решительный и бесповоротный отказ. С тех пор, общаясь с Рудаковым, делал вид, что отказался от девушки ради друга. Со стороны это было очень заметно, и Наташа за глаза над ним хихикала.

Остывающий асфальт исправно отдавал тепло в атмосферу, и июльский воздух колыхался дрожащим маревом. Кухмийстеров вальяжно остановил такси, ввалился на заднее сиденье, и, будучи уже не в состоянии говорить, помахал на прощанье рукой.

Иосиф Давидович вежливо поклонился в ответ, а когда машина уехала, печально сказал:

– Очень жаль, Артемий, что вы тратите драгоценное время на подобных субъектов.

– Положим, сейчас я тратил время не только на него, – усмехнулся Рудаков.

– Как ни прискорбно, я имел в виду и себя, – вздохнул Дискин.

Тут Рудаков не нашел, что ответить, а директор продолжал:

– Знаете, Артемий, а я ведь зашел к вам, чтобы серьезно поговорить…

– Последний раз мы серьезно говорили сегодня в шестнадцать тридцать на планерке. Впрочем, мы можем продолжить беседу. В холодильнике кое-что осталось.

– Я вовсе не об этом… Хотел сказать вам… Предложить, если можно так выразиться… Словом, бросайте к чертовой матери переводы. Заканчивайте размениваться на ерунду!

– Вам не нравится… – начал было Рудаков, но Дискин протестующе замахал руками.

– Нет, что вы, ваши работы прекрасны, но… стоит ли посылать атомную подлодку ловить пескарей?

– Простите?

– Артемий, пишите свое! Заканчивайте с этим интернетом, поработайте серьезно. Просматривал ваши рассказики – они великолепны! А вы – ленивы. Это нехорошо. Напишите что-нибудь стоящее. Обещаю – издам! А вы знаете, что я свои обещания выполняю…

Рудаков с сомнением посмотрел на директора, пытаясь вспомнить примеры показательной честности. Похоже, что проблема замещения реальности оказывается заразной.

– Обещаю – напишу!

С этими словами Рудаков затолкал Дискина в остановившееся такси и направился домой. И чего вдруг у начальства возник такой душевный порыв? А что, забавно было бы посидеть месячишко-другой и наваять нетленку. К тому же Наташка пилит – хочется ей, понимаешь, стать женой великого писателя. Чтобы пальцами показывали – вон, идет Наталья Воробьева, супруга того самого Рудакова. Того самого?! Да что вы говорите! А посмотрите, какой у нее чудесный наряд и грациозная походка!

Рудаков, представив картинку, рассмеялся, помотал головой и в прекрасном настроении направился к дому. Панельная девятиэтажка дружелюбно улыбалась освещенными окнами.

В десяти шагах от подъезда его остановил негромкий отклик.

– Артемий? Рудаков?

Рудаков, улыбаясь, обернулся, ожидая увидеть знакомое лицо…