Читать книгу Одиссей. Человек в истории. Святой и общество: конструирование святости в агиографии и культурной памяти - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 10

Святой и общество: конструирование святости в агиографии и культурной памяти 1
Imitatio Dei в латинской хронографии XII в.: император Ираклий и крестоносцы
Обретение Честного Креста

Оглавление

Примечательно, что те же тексты, которые передают миф об «обрезанных народах» и где в фантастическом преображенном виде об утрате императором Ираклием византийских территорий, повествуют и о его победах над персидским шахиншахом Хосровом II Парвизом, в результате которых он вернул христианскому миру Честной Крест, затем перенесенный им в Иерусалим. В зародыше рассказ об этих событиях есть уже у упомянутого псевдо-Фредегарa130, сведения которого использовали позднейшие хронисты. Однако наиболее подробно фактическая история войн византийского императора против персов изложена у Готфрида из Витербо, и эти же факты пунктиром излагаются в двух всемирных хрониках – Эккехарда-Фрутольфа и Оттона Фрайзингского – и вкратце пересказаны в Эхтернахской хронике. Во всех перечисленных сочинениях Ираклий рассматривается как идеальный христианский правитель, отвоевавший у Хосрова Честной Крест в результате ожесточенной борьбы, осмысляемой хронистами в эсхатологических и апокалиптических категориях. Все эти хроники, если суммировать содержащиеся в них сведения, раскрывают уже другой сюжет. Персидский царь, разорив провинции Византии и завоевав Иерусалим, унес в Персию Животворящий Крест131. По cловам хронистов, персидский правитель построил в своей столице (не Ктесифон ли?) серебряную башню, где стены были украшены драгоценными камнями, которые должны были символизировать Солнце, Луну и звезды, и поместил рядом со своим троном Честной Крест132, стремясь к тому, чтобы, «его почитали как Бога»133. С помощью специальных механизмов, устроенных в башне, Хосров имитировал гром и устраивал над столицей дождь, подражая всемогуществу Бога, подчиняющего себе природные стихии134. По-видимому, культ Хосрова, созданный им самим, его попытки самообожествления средневековым читателем могли быть интерпретированы как сбывшееся новозаветное пророчество об Антихристе: «в храме Бога сядет он выдавая себя за Бога» (2-е Фессал. 2-4)135.

Кульминация длительных войн, которые Ираклий вел против Хосрова-Антихриста – единоборческий поединок императора и шахиншаха на мосту через Дунай. По условиям борьбы двух противников победивший завладевает царством соперника и его оставшимся целым и невредимым народом.136 Ираклий сражается с сыном Хосрова, берет над ним верх и крестит персидский народ137. Но, конечно, самые главные в глазах хронистов события связаны с возвращением Честного Креста: Ираклий настигает Хосрова-Антихриста в его роскошном дворце и отрубает ему голову, забирает у персов Крест и переносит его сначала в Константинополь, а затем – «с величайшим триумфом и радостью»138 и с «должным почтением»139 – в Иерусалим. Cама победа Ираклия над персидским царем, возомнившим себя Богом, как подчеркивает Готфрид из Витербо, была одержана «силой Креста» (virtute Crucis), то была победа добродетели над гордыней140. Таким образом, в этих текстах Ираклий изображается как новый Константин, победивший неверных и восстановивший христианство.

Типичные черты посвященной Ираклию нарративной традиции, которая к XII в., видимо, была уже достаточно развитой141, проявляются в рассказе Готфрида из Витербо. Так, в его хронике присутствует эпизод, которого нет в других рассматриваемых нами хрониках: император Ираклий переносит реликвию в Иерусалим – неся Честной Крест, он спускается с Масличной горы к Золотым воротам, но когда пытается войти, внезапно возникшая стена преграждает ему путь142. Над вратами появляется ангел, держащий в руке молнию в образе Креста, озаряющую небо – он напоминает императору о Входе Господнем в Иерусалим, когда Иисус Христос, который был не в пурпуре и диадемах, въехал в святой град на осле, чтобы отправиться в крестный путь, проявив таким образом величайшее смирение. И тогда Ираклий снимает с себя царское облачение, слезает с коня, берет в руки Крест и со смирением приближается к воротам – в этот момент они открываются143.

Этот мотив, получивший название porta clausa, возможно, заимствован из более раннего средневекового сочинения – «Reversio Sanctae Crucis», долгое время приписывавшегося церковному писателю IX в. Рабану Мавру (784-856) и циркулировавшего в средневековом обществе между VI и XIII вв., в котором рассказ о возвращении Креста в результате войн с Хосровом рассматривается в долговременном контексте, начинаясь с Inventio Christi – обнаружения Креста св. Еленой и св. Константином144.

Важно отметить, что в «Пантеоне», как и в других рассматриваемых хрониках, Хосров изображен как Антихрист, а Ираклий уподобляется Христу – как Христос победил смерть с помощью Креста, так и император одержал верх над своими врагами. В сочинениях хронистов Хосров-Антихрист проявляет гордыню (superbia), уподобляя себя богу, Ираклий же, который вносит через Золотые ворота Крест, – смирение подражая Христу.

Как видим, образ императора в сочинениях хронистов XII в. – последователей псевдо-Фредегара весьма сложный и противоречивый: Ираклий предстает и грешником, в наказание за свои грехи побежденным мусульманами, и идеальным христианским правителем, вернувшим драгоценную реликвию христианскому миру.

130

Chronicarum quae dicuntur Fredegarii Scholastici Libri IV…Cap. 64. P. 152. Вообще именно из сочинения псевдо-Фредегара средневековые писатели часто черпали свои знания о византийском императора. См. об этом: Brandes W. Heraclius Between Restoration and Reform // The Reign of Heraclius (610-641)…. P. 3- 36.

131

В 614 г. армия Сасанидской империи осадила и захватила Иерусалим. Подробнее см.: Drapeyron L. L’empéreur Heraclius…P.101ff.

132

Godefridus Viterbiensis Pantheon…P. 197: «Cum Cruce quesita putat ille vivere vita».

133

Otto Frisingensis Chronica..P. 240: «ubi se ut Deum adorari fecit». В «Золотой легенде» Якова Ворагинского Хосров, стремясь к само-обожествлению, помещает справа от своего трона Древо Креста, которое должно было символизировать Бога-Сына, слева —золотого петуха как символ святого Духа и требует от своих подданных, чтобы те почитали его как Бога-Отца. См.: Jacobus de Voragine, Legenda aurea / Ed. J. Koelhof. S.d. Cap. CXXX. См. также «Speculum ecclesie» Гонория Августодунского (PL. T. 172. Col. 1104-106).

134

Godefridus Viterbiensis Pantheon..P. 197.

135

См., напр., популярное сочинение об Антихристе X в. «De ortu et tempore Anticristi»: Sybillinische Texte und Forschungen… S. 111.

136

Рассказ об этом есть уже у псевдо-Фредегара: Chronicarum quae dicuntir Fredegarii… P. 152.

137

Otto Frisingensis Chronicа…P. 240.

138

Chronicon Epternacense… P. 45: «cum ingenti triumphi gloria et gaudio».

139

Ekkehardus Uraugiensis Chronica…P. 153: «cum debita veneratione»

140

Godefridus Viterbiensis Pantheon....P. 197. V. 25: «Obviat Eraclius, reprimens virtute superbum».

141

О возвращении Честного Креста сообщают многочисленные нарративные литургические и др. источники. См. их обзор в кн.: Menzel M. Gottfried von Bouillon und Kaiser Heraclius // Аrchiv für Kulturgeschichte. 1992. Bd. 74. S. 4-10.

142

Godefridus Viterbiensis Pantheon....P. 197, v. 40: «porta fit ut paries»

143

Ibid., v. 42-45: «Nolo, quod augustus gemmis procedat honustus, / Intrantis Christi sit memor ipse sibi, / Auferat ornatus, humilis pede proggrediatur, / Eraclii manibus iam crux benedicta feratur»

144

Благодаря шведскому ученому С. Боргенхаммару удалось выяснить, что текст был создан неизвестным итальянским автором между концом VII в. и 750 г. на основе греческих и восточных источниках См.: Borgenhammar S. Heraclius Learns Humility: Two Early Latin Accounts Composed for the Celebration of ῞Exaltatio Crucis῞ // Millennium. Jahrbuch zu Kultur und Geschichte des ersten Jahrtausends n. Chr. 2009. Bd. 6. P. 145-200.

Одиссей. Человек в истории. Святой и общество: конструирование святости в агиографии и культурной памяти

Подняться наверх