Читать книгу Конфликты в условиях трансформации современного российского общества. Курс лекций - Коллектив авторов - Страница 14

Теоретический анализ процесса социальных изменений современной России – все еще относительно слабая область в отечественной социальной науке.

Социальные и политические кризисы, катастрофы и революции оказались в российской истории неожиданными. Зачастую в рамках существующих социологических и политологических теорий для происходящих перемен не удается предложить адекватные объяснения. Как писал Питирим Сорокин, «накануне войны большинство ученых предсказывали мир; накануне экономического краха и обнищания – процветание; накануне революций – стабильный порядок и закономерный прогресс. Несмотря на все находящиеся в нашем распоряжении общественные и естественные науки, мы не способны ни управлять социально-культурными процессами, ни избегать исторических катастроф. Как бревно на краю Ниагарского водопада, нас приводят в движение непредвиденные и непреодолимые социально-культурные течения, перенося нас от одного кризиса и катастрофы к другим» [32, с. 487].

Еще раз подчеркнем, что П. Штомпка поставил во главу угла следующее утверждение: отличия должны касаться различных временных моментов и состояний одной и той же системы, одного и того же наблюдаемого социального объекта [15, с. 21]. Общество является целостным образованием, имеющим свою жизнь, не сводимую к существованию составляющих его людей, особым субъектом, развивающимся по своим только ему присущим законам. Общество – живой организм, подчиняющийся внутренней логике саморазвития и реагирующий на стимулы и внутренние и внешние вызовы.

Главные противоречия, которые возникают в обществе, – это противоречия по вопросам единства территории, единства экономической жизни, общности языка, единства социальных норм, стереотипов и ценностей, позволяющих группам людей устойчиво взаимодействовать. Важным является и наличие или отсутствие у индивидов, образующих сообщество идентификации с данным сообществом как со «своим», выполняющим «защитную» функцию от «не своих». Зигмунт Бауман пишет: «из всех различий и разделений… одно различие проявляется сильнее и больше влияет на мои отношения с другими – различие между „мы“ и „они“. „Они“ – это не „мы“, и „мы“ – это не „они“; что такое „мы“ и „они“ можно понять, только рассматривая их вместе, во взаимном конфликте» [18, c. 47].

Современный мир характеризуется высокой степенью интенсивности изменений и глубиной конфликтов. Классик современной социологии Энтони Гидденс высказался на этот счет так: «Мы живем сегодня в эпоху ошеломляющих социальных изменений, отмеченных трансформациями, которые радикально отличаются от трансформаций прежних периодов… Глобальные размежевания становятся все более решающими». Он использует интересную «часовую метафору». Человечество существует на Земле уже около 500 000 лет. Сельское хозяйство, служащее основой любого постоянного поселения, насчитывает только 12 000 лет. Возраст цивилизаций составляет в лучшем случае 6000 лет. Если мы будем отсчитывать человеческую историю в минутах, начиная с полуночи, то появление земледельческих обществ придется на 23 ч 56 мин, а цивилизаций – на 23 ч 57 мин. Развитие современных обществ начнется только за полминуты до наступления следующего дня! Однако совокупные изменения, произошедшие за весь день, едва ли окажутся больше, чем свершившиеся в эти последние 30 секунд.

Социальные теории создаются, чтобы не только понять прошлое и современность, но и установить некоторую закономерность для предсказания будущего.

Изменения – это различия между тем, что представляла система в прошлом, и тем, что стало с ней через определенный период времени. Типы социальных изменений многообразны. Они могут охватывать всю социальную систему, а могут отдавать приоритет какому-либо из указанных условий своего существования, ведя общество к развитию или упадку.

Изменение – естественная форма бытия всех объектов и явлений, представляющая собой постоянный переход из одного состояния в другое. Поэтому в истории не было и не может быть лишенных действия и развития человеческих сообществ. Социальные изменения трудно поддаются точному определению, потому что в том или ином смысле все в мире подвержено постойному изменению. Греческий философ Гераклит говорил, что невозможно войти дважды в одну реку. Во второй раз вода будет другой, поскольку течет беспрерывно, да и человек за короткий миг успевает претерпеть (пусть незначительные) изменения. Хотя до некоторой степени это наблюдение справедливо, все же в повседневной жизни мы могли бы утверждать, что в обоих случаях это будет один и тот же человек и одна и та же река. Река не поменяет свое русло или течение, а человек – индивидуальность или физическое состояние. «Мы можем говорить о социальном изменении, если за указанный промежуток времени существенным образом изменилась сама структура объекта или ситуация в целом, а в случае с человеческими обществами – основные социальные институты. При этом необходимо в качестве отправной точки отсчета брать то, что остается незыблемым» [21, с. 48–51].

И. Валлерстайн центральным для многих современных дискуссий считает вопрос – «Что истинно: изменение вечно или ничто никогда не изменяется»? В той степени, в которой можно говорить о существовании системы, предполагается, что «ничто никогда не изменяется». В той степени, в какой утверждается, что система «историческая» по своему характеру, подразумевается, что «изменение вечно».

При всех многочисленных подходах к определению социального изменения большинство авторов вполне солидарно с тем, что это – различие между состоянием социальной системы в определенный момент и состоянием той же самой системы в другой момент, на другом отрезке времени (П. Штомпка); существенные перемены за определенный промежуток времени, которые меняют базовую структуру общества или ситуацию в целом (Э. Гидденс).

Заслуживает внимания предложенная П. Штомпкой типология социальных изменений. Главным в его модели являются:

• изменение состава социальной системы – миграции, набор (рекрутирование в группу) новых членов, мобилизация, организационная реформа;

• изменение структуры системы – появление новых структур взаимодействий, интересов, норм, ценностей, ролей, идей;

• изменение функций, исполняемых элементами общества;

• изменение границ системы;

• изменения в окружении системы.

Согласно Валлерстайну, при рассмотрении социальных изменений конкретной исторической системы следует анализировать прежде всего три темы.

• Генезис системы – как произошло, что историческая система появилась в определенное время и определенном месте и именно таким образом, а не иначе?

• Вопросы системной структуры – по каким правилам данная система, или данный тип исторических систем, функционирует? Какие институты обеспечивают соблюдение этих правил? Каковы сквозные тенденции системы?

• Период конца системы – каковы противоречия системы и на каком этапе они выходят из «повиновения», способствуя системной бифуркации, вызывая смерть системы и возникновение одной новой или нескольких систем?

Еще одна парадигма исследований (Г. А. Сатаров) – поиск схем научного обоснования и разрешения следующих проблем.

• Почему социальные изменения возможны вообще? Ведь человек способен выживать только в условиях жесткого социального порядка. Стабильность – универсальная ценность, имеющая институализированные и организационные формы. На охрану стабильности социального порядка общество тратит значительные ресурсы, создавая институты подавления, подкрепляющие привычки, традиции, сыновнее послушание и другие установления только для обеспечения этой стабильности. На этом фоне возмущения социальной среды, предпринимаемые «диссидентами», кажутся ничтожными.

• Что в жестком и стабильном социальном порядке приводит к изменениям и позволяет им произойти? Ведь весь процесс социализации человека сопряжен с встраиванием в окружающий его социальный порядок, жесткость которого создает ощущение комфорта, ибо стремление к жестким линиям и ясным концепциям заложено в человеческой природе. Социальный порядок – не только ограничение, но также условие и возможность существования и деятельности, это «кожа», привычная и защищающая индивида. Нетрудно заметить, что главным является вопрос о причинах зарождения сомнений в этом социальном порядке, в его правильности, справедливости и стабильности.

В литературе (Плотинский Ю. М.) называют следующие основные типы причин социальных изменений, которые могут являться как внутренними, так и внешними по отношению к данной социальной системе:

• природные причины – истощение ресурсов, загрязнение среды обитания, катаклизмы;

• демографические причины – колебания численности населения, перенаселенность, миграция, процесс смены поколений;

• изменения в сфере культуры, экономики, научно-технический прогресс;

• социально-политические причины – конфликты, войны, революции, реформы;

• социально-психологические причины – привыкание, насыщение, жажда новизны, рост агрессивности.

Чтобы дать более полную картину социальных изменений, надо понимать, почему, единожды начавшись, изменения далеко не всегда завершаются, и что блокирует изменения?

Современный исследователь Джефф Малган выделяет четыре силы консерватизма, являющиеся огромными помехами для изменений.

• Эффективность внутри системы. Со временем многие разрозненные элементы «оптимизируются, притираются и приспосабливаются» друг к другу. Чтобы та или иная система изменилась, требуется общее признание того, что она перестала быть эффективной и что все ее достоинства меркнут перед ее куда более значительными недостатками.

• Влияние групп интересов. В любой успешной социальной или экономической системе большинство делает большие ставки на стабильность. Элита защищает свои привилегии, будучи искренне убежденной в том, что людям, за счет которых она живет, без нее будет хуже (значительная доля верхнего 1 % в любом обществе убеждена, что 99 % извлекают выгоду из их успеха). Риски, связанные с изменениями, кажутся большими по сравнению с выгодами сохранения существующего порядка. Многие инвестировали время и деньги в прошлые практики, от которых они не хотят отказываться или которые не хотят растаскивать по частям. В стабильных обществах самые острые конфликты заминались или улаживались при помощи компромиссов, а перемены могут заставить их снова выйти наружу. Группы интересов, являющиеся главными бенефициантами статус-кво, научились пользоваться системой в свое удовольствие и представлять себя незаменимыми.

• Психика. Любая социальная система застывает в умах людей в форме допущений, ценностей и норм. Чем более эффективной кажется система, предоставляющая людям безопасность и процветание, которых они жаждут, тем сильнее укореняются ее характеристики и тем больше они становятся частью чувства идентичности людей. Стабильность порождает инерцию, ибо кажется, что система указывает людям внутри нее, что делать и что считать правильным. Как писал Йозеф Шумпетер, «социальные структуры, социальные типы и взгляды, подобно монетам, не стираются быстро. Однажды возникнув, они могут существовать столетиями» [35, с. 32].

• Отношения. Личные отношения между влиятельными людьми в системе создают дополнительный стабилизирующий фактор в форме социального капитала и взаимных обязательств, они оказываются важнее формальных организационных схем. Неформальные сети крайне важны для обеспечения движения в стабильной системе, но являются серьезным препятствием изменениям. Большинство предпочитает не раскачивать лодку и избегает репутации возмутителя спокойствия: если говорить то, что на самом деле думаешь, можно оказаться в социальной изоляции.

Существует множество различных подходов к объяснению данных вопросов. При этом сохраняет актуальность вывод Р. Будона – ни одна из рассматриваемых нами концепций не может быть принята в качестве универсальной, но каждая в определенных границах имеет познавательный ресурс.

Не случайно Джефф Малган, подчеркивая, что без теории изменения усилия улучшить положение вещей являются тщетными, и все хотели бы найти точку опоры, единый ключ к любым изменениям, тем не менее, утверждает – «все попытки найти единую теорию изменений обречены на провал». Почему?

• Изменения происходят разными путями в разных областях и у них не может быть общей формы.

• Ритмы изменений для различных сфер общества, например, для политических конституций, сексуальных норм или моды очень разные. Так, Р. Дарендорф утверждал, что для проведения политических реформ достаточно 6 месяцев, экономические реформы можно осуществить за 6 лет, но процесс изменения менталитета, жизненных стилей может потребовать нескольких поколений.

• Поскольку изменения всегда предполагают конкуренцию и конфликт, то, что сработало в одной ситуации, может не сработать в другой.

Одну из наиболее любопытных теорий социальных изменений предложил Роберт Мертон. Он полагал, что сами институты способны превратиться в дестабилизирующий фактор, становясь дисфункциональными.

Их латентная дестабилизирующая функция в конкретной общественной системе может принести пользу в том смысле, что делает явной необходимость реконструкции системы [36, с. 38].

Иными словами, любой социальный порядок содержит в себе зародыш своего отрицания. «Непорядок» в общественном устройстве сам по себе не может вызвать напряженности. Пока социальный порядок воспринимается как сомоочевидный и естественный, защищающий от вызовов, привычные нормы поведения, функционирование базовых институтов не тяготит подавляющее большинство членов общества, но не в политическом, а в индивидуальном, прагматическом смысле. Накопление невидимых «подструктур преодоления» вынуждает людей предпринимать попытки действий (а в предельном случае – и сами действия), которые начинают выходить за рамки установленных норм. Распространяются формы отклоняющегося поведения (отклоняющегося как от всеобщих правовых норм, так и от локально сложившихся правил и стереотипов социального поведения в конкретном обществе). По мнению российского исследователя Ю. М. Плюснина, при этом включается механизм положительной обратной связи – психоэмоциональное напряжение в обществе способствует тому, что делинквентное, аддиктивное, асоциальное и антисоциальное поведение многими начинает рассматриваться как допустимое, и скорость его распространения все больше нарастает.

Александр Аузан выделяет две основные версии причин, по которым начинаются изменения.

• Гарольд Демсец предполагает, что изменения не могут зародиться внутри системы, нужен внешний шок (резкое изменение климата, эпидемии, техногенные или природные катастрофы, война и т. д.). Систему толкнуло – она начинает расшатываться, и необходимо изменить какие-то правила и обычаи.

• Вторая версия (Дуглас Норт) предполагает, что изменения зарождаются внутри системы, вытекают из самообучения людей.

Таким образом, несмотря на обилие различных научных подходов, центральные элементы процесса изменений заключаются в:

• артикуляции, легитимизации или переформулировании идей, возникновении и исчезновении идеологий, убеждений, доктрин и теорий – поиск новых способов жизни, новых моделей жизнеобеспечения, низкая приспособленность к изменившимся условиям, снижение социального контроля и распространение отклоняющихся форм поведения способствуют разобщенности людей и ведут к образованию «расколов» в социуме;

• институализировании, пересмотре норм, ценностей, правил или отказе от них; возникновении и исчезновении этических кодов, правовых систем, в результате которых нарушаются основы мировосприятия;

• выработке, дифференциации и переформировании каналов взаимодействия, организационных или групповых связей; возникновении или исчезновении групп, кругов общения и личностных сетей, что сопровождается возрастающей готовностью к действиям (которые сами люди рассматривают как вынужденные), направленным против существующего социального порядка ради достижения желаемого состояния;

• кристаллизации, утверждении и перегруппировке возможностей, интересов, жизненных перспектив, подъеме и падении статусов, распределении и упорядочении социальных иерархий – на индивидуальном уровне люди ощущают, что основы их бытования и хозяйствования кардинально изменились или даже разрушены и им надо поменять свое поведение, чтобы сохранить прежние условия жизни либо как-то приспособиться к новым.

Реальная сложность социальной жизни, как отмечает П. Штомпка, заключается в том, что на всех четырех уровнях процессы идут не независимо друг от друга, а наоборот, находясь в многочисленных и многомерных взаимосвязях, имеют различные уровни сложности. Движителями социальных изменений выступают социальные субъекты – от великих деятелей до, казалось бы, хаотически действующих индивидов и само собой организованных общественных движений.