Читать книгу Конфликты в условиях трансформации современного российского общества. Курс лекций - Коллектив авторов - Страница 9

Способы связей элементов структуры конфликта порождают систему, т. е. совокупность прямых и обратных связей между действием, целями, средствами и нормами. О конфликте как системе мы можем говорить лишь тогда, когда связи между элементами структуры конфликта представлены в единстве и прочности. Подобное рассмотрение конфликта позволяет исследователю сделать вывод о степени готовности субъективной составляющей конфликта из потенциального конфликта перерасти в реальный конфликт, позволяет определить условия, необходимые для того, чтобы конфликт превратился из потенциального в реальный. Анализ связей – наиболее сложный анализ и может быть осуществлен на конкретных конфликтах, которые имели место. Однако в результате анализа связей элементов конфликта выявляются закономерности, которые всегда носят общий для явления характер. В силу чего закономерности одного и того же явления не во всем и не всегда зависят от нюансов места протекания конфликта, национального или иного состава участников конфликтов. Конкретная война есть всегда война между различными государствами с использованием различных стратегий и тактик, различного вооружения и с разной подготовленностью вооруженных сил. Но война как конфликт будет представлена общими для конфликта элементами, находящимися между собой в органической связи: предметом конфликта, целями участников конфликта, военной силой и средствами, используемыми участниками конфликта, положением, которое занимают вступившие в военные действия субъекты конфликта в мире. Устойчивость этих связей, их повторяемость и воспроизводимость представлены в качестве закономерностей и не могут быть изменены, не изменившись в своей сути, стать иным явлением, которое уже не может быть охарактеризовано как конфликт. Избавьте человечество от существенных различий, доведенных современными отношениями до противоположности, и оно избавится от конфликта как способа укрепления этого различия и противоположности.

То или иное состояние этих связей должно быть выражено тем или иным понятием. Предположим, что конфликт проявляется тогда, когда связи между элементами конфликта наиболее прочные. А потенциальным конфликт будет тогда, когда эти связи не обладают прочностью. Прочными же связи окажутся тогда, когда между всеми элементами конфликта достигнуто единство, когда представлен негативный способ взаимодействия, когда осознано положение субъектов конфликта, когда представлена нацеленность на борьбу и когда представлено противодействие желаниям индивидов изменить свое положение, ставшее невыносимым. Тогда конфликт становится чем-то целым, готовым проявиться как конфликт, стать реальным конфликтом в той или иной форме своего проявления. При этом если предпосылки конфликта налицо, то остается только организовать действия субъектов, нацеленных на борьбу, осознавших до последних мелочей требование изменения своего положения.

Действие индивидов является центральным элементом любого конфликта, в том числе и конфликтов, проявляющихся во всех сферах. Оно является нам либо конфликтным, либо неконфликтным. По действию можно определить все элементы структуры конфликта и все наличествующие связи. Но нам необходимо определить, что оказывает влияние на действие и чем оно определяется и насколько сильно оно определяется внутренними связями в самом конфликте. То есть нам необходимо обозначить условия, при которых конфликт становится неизбежным в силу структуры и связей, существующих в самом конфликте.

Конфликтное действие или взаимодействие – это действие или взаимодействие на уничтожение или демонстрацию уничтожения. Иное действие может претендовать на конфликтное действие, но таковым не может считаться. В политике индивидуальные действия на уничтожение в современной политической действительности практически отсутствуют. Индивидуальные террористические действия не могут быть отнесены к индивидуальным конфликтным действиям в силу того, что эти действия индивидов являются завершающими действиями организации террора. В организации террора задействованы многие индивиды, между которыми распределены роли, которым поставлены соответствующие цели и задачи. Демонстративные действия на уничтожение также редки, как и реальные индивидуальные действия. Однако можно вспомнить случай, когда на Красную площадь прибыл предприниматель мелкой руки, для разговора с В. В. Путиным, президентом страны, а в его «Газели» были найдены мешки с мукой, напоминающие мешки с гексагеном, и несколько муляжей автоматического стрелкового оружия. Он был задержан и через какое-то время отпущен за неимением у правоохранительных органов к нему никаких вопросов. Приехал из города Ижевска мужик поговорить по-мужски с президентом страны. В этом нет действий на уничтожение, в этом есть демонстрация действий на уничтожение, потому что приехал поговорить с муляжами автоматов и мешками муки, похожими на мешки с гексагеном. Поэтому действия индивидов, стремящихся сломить сопротивление, прежде всего, направлены на поиск организации людей, которые ставят своей целью уничтожение.

Организованные действия на уничтожение являются наиболее массовидными явлениями в современной политике. Подобные организации носят либо тайный, либо легальный характер. Целями данных организаций являются кратко сформулированные и теоретически обоснованные условия освобождения от отношений, которые не позволяют данному объединению индивидов быть свободными или мало зависимыми. Все современные движения можно отнести к движениям за независимость того положения, которое они хотели бы занимать. Цель может быть и должна получить рассудочное или теоретическое обоснование. Рассудочное обоснование порождает веру, в которой цель не всегда получает глубокое обоснование и всегда оторвана от реального интереса. Теоретически обоснованная цель приобретает значение идеологии и связана непосредственно с интересом организации. В веровании нацеленность на уничтожение приобретает в отдельных случаях фанатический характер. В идеологии нацеленность на уничтожение всегда соотносится с общими условиями развития и состояния индивидов и общества. Поэтому идеология – наиболее работающий духовный инструмент, способный охватывать сегодня большие группы людей, интерес которых непосредственно вытекает из их однотипного социального положения. Поэтому чем меньше распространения получает идеология нацеленности на уничтожение, тем шире пространство мирного сосуществования индивидов с различным социальным положением. И наоборот, чем большее распространение получает идеология нацеленности на уничтожение, тем у́же пространство мирного сосуществования. Поэтому идеологическая борьба тем слабее, чем больше засилье одной идеологии. Так это было в Советском Союзе, так это происходит сегодня в современной России.

Об идеологии как механизме провоцирования конфликта и его локализации мы будем говорить чуть позже. А пока надо принять, может быть, как гипотезу то положение, что идеология нацеленности на уничтожение[8] находится в тесной связи с действиями. Но идеология становится только тогда реальным двигателем и организатором действий индивидов, когда эти индивиды овладевают ею. Поэтому в современном обществе овладение идеологией, научно обоснованной идеологией нацеленности на уничтожение, – задача перспективная, но и наиболее трудная. Трудности распространения той или иной идеологии состоят в том, что в политическом и гражданском пространстве сосуществуют многие идеологии, а идеологическая борьба не позволяет доминировать какой-либо одной из них. Этому же противостоят сами индивиды, которые в силу своей образованности и опыта примыкают к той или иной идеологии. Это не поддерживают средства массовой информации и получившие в последнее время распространение социальные сети. Однако необходимо признать, что для государства, государственный аппарат которого состоит в основном из приверженцев идеологии партии, господствующей по результатам выборов, распространение идеологии не представляет трудностей, тем более если учесть тот факт, что идеология господствующей партии становится законом, охраняемым всеми имеющимися у государства средствами. В связи с этим, В. Степашин прав, когда причисляет уголовные преступления к преступлениям политическим, ибо природа права политическая. Идеология, нацеливающая на уничтожение или на защиту существующего строя, охватывающая все большую массу людей, вводит их в конфликт, как полки вводятся в бой своими командирами. За какой идеологией будет победа, зависит от осознания массами своей перспективы после победы. И если цель, лежащая по ту сторону конфликта, не тускнеет под ударами нападающего противника, то можно быть уверенным в том, что победа не за горами той идеологии, которая поглотила большую массу людей. Ибо в этой массе партия найдет своих сторонников, которые отдадут на выборах ей свои голоса.

Действия индивидов уничтожающего характера опосредуются положением, которое они занимают в сфере политики, культуры, экономики и социума. Чем дальше их положение от политики, культуры, экономики и, наконец, от общества, чем их положение периферийнее, тем меньшее влияние они могут оказывать на эти сферы, тем меньший потенциал конфликтных действий с их стороны. Это связано с тем, что средства, которыми располагают индивиды, находящиеся на периферии сфер, совершенно незначительны, для того чтобы осуществлять противодействие давлению центра. Мнение, согласно которому наибольший конфликтный потенциал представлен наиболее удаленными от центра индивидами, т. е. более обездоленными, не может быть воспринято как мнение правомерное. Оно не учитывает тот факт, что у данной категории индивидов отсутствуют самые необходимые социальные связи, которые могут стать сплоченными в периоды социальной опасности потери материальной основы, на которой эти связи произрастают. Крестьянские волнения в России, как существенные элементы революционного процесса, завершившегося только в середине 30-х годов ХХ века, свидетельствуют о том, что наиболее зажиточные слои крестьян вначале боролись за национализированную землю, а в период коллективизации – за единоличное хозяйство. Пролетаризированная масса села подобную борьбу вести не могла как в период столыпинщины, так и в период новой экономической политики (нэп) и сплошной коллективизации. Наибольшим конфликтным потенциалом обладали зажиточные крестьяне, их интерес руководил восстаниями крестьян весь обозначенный период. Периферия может на короткое время достичь такого конфликтного потенциала, который станет опасным своими погромами, пожарами, ограбленными магазинами, уничтоженными парикмахерскими, стрельбой. Но подобная энергия, не имеющая под собой долговременного и обоснованного социальными тенденциями интереса, его сознательной организации в силу, выплескивается как разрушительная энергия, энергия уничтожения.

Положение индивидов в различных сферах жизни определяет, по какую сторону баррикад они будут находиться. Однако положение жестко не детерминирует ни конфликтный потенциал, ни то место, которое займет каждый индивид в конфликте. Для государственного управления, если оно не в состоянии предотвратить конфликт, важно сделать так, чтобы в конфликте принимали участие индивиды, находящиеся в однотипном положении. Так, для буржуазии, а вместе с нею его же государству важно, чтобы конфликт разрастался среди наемных работников, чтобы конфликт внутри наемных работников был постоянным. В связи с этим профессиональные движения в России, раздираемые противоречиями вновь и вновь образованными новыми профессиональными союзами, не могут достичь единства действий в достижении своих целей. Известно, что сила профессионального движения зависит от существования единой организации профсоюзов, с единым центром управления, с единым профессиональным парламентом и руководством. В России профессиональные союзы не достигли такого объединения, кроме того, до сих пор существуют так называемые двухклассовые профессиональные союзы, в которых руководящую роль играет руководство предприятий. Поэтому пока профессиональное движение не едино, наступления на права наемных работников будут достаточно серьезными. Уже сегодня в среде буржуазии зародилась идея увеличения возраста выхода на пенсию, как мужчин, так и женщин. Возникла идея увеличения рабочей недели с сегодняшних 41 часа до 60 часов. Эти идеи получают свое одобрение целых партий буржуазии, таких как «Союз правых сил». Не случайно эту партию определенное время возглавлял миллиардер М. Прохоров, который и выступил инициатором повышения возраста выхода на пенсию и увеличения рабочей недели. Последствия данных идей не замедлят о себе заявить. От подобных идей и их реализации пострадает в первую очередь молодежь. Процент безработной молодежи резко возрастет, а заработная плата той молодежи, которой посчастливится найти рабочее место, катастрофически снизится. Противодействовать данной тенденции профессиональные союзы не могут, единые заявления не делаются, профессиональные союзы занимают выжидательную позицию в надежде на то, что за работником сохранится рабочее место еще на несколько лет и тем самым безбедная старость отодвинется.

Из рассмотренного факта видно, как положение наемных работников практически не оказывает влияния на позицию профессиональных союзов в конфликте с работодателями, но усиливает конфликт в среде профессиональных союзов, что опять же ослабляет их позиции в конфликте с работодателями. А в силу того, что рабочее движение полностью разбито, буржуазия шаг за шагом движется в направлении ущемления прав наемных работников, доведения их положения до такого состояния, чтобы одна мысль являлась им: «Как бы выжить!!!». Ущемлению прав в политике соответствует более глобальное ущемление потребностей индивидов в социуме. Сегодня потребление индивидов в стране достигло уровня слаборазвитой страны. Понятно, что не все индивиды ущемлены одинаково. Это ущемление имеет свою дифференциацию, но в среднем потребление продуктов питания по сравнению с советским периодом 1985 года сократилось на 30 %. Это существенное сокращение привело к депривационным процессам в социально-экономической жизни страны. В этом повинна молодая российская бюрократия, которая выстраивала государственное управление по лекалам западных советников, для которых один-единственный совет важен и всячески обоснован – приватизировать, приватизировать и еще раз приватизировать… Государственное управление, наполнившись новым для страны элементом – частной собственностью, стало ориентироваться на частную собственность.

В новых условиях перед управлением встает задача двойственного характера. Оно либо создает в действительности все необходимые предпосылки для полного удовлетворения потребностей, либо, не справляясь с этой задачей, оказывает воздействие на сознание и психологию индивидов, на идеологические особенности индивидов. В первом случае управление растворяется в потребностях и перестает быть управлением, а превращается в самоуправление не отчужденными от индивида потребностями. Во втором случае управление отличается от потребностей и оказывает воздействие на такие свойства человека, которые к потребностям относятся как условия их удовлетворения. При этом условия могут быть такими, что к потребностям они относятся сторонне, не требуют огромных вложений, но по своему политическому эффекту превосходят все имеющиеся в распоряжении индивида условия удовлетворения потребностей. Этими условиями являются духовные ценности, значение которых для каждого индивида оценивается самим индивидом, но не без помощи государства, которое в своих руках концентрирует все средства пропаганды и агитации. Так дискомфорт материальной жизни становится незначимым, когда бытует убеждение, что страна обязана выйти из того или иного кризиса путем временного снижения уровня комфортности, к которому привык индивид. Этот путь избрали сегодня правительства стран Западной Европы, что породило всплеск недовольства основной массы населения этих стран.

Любой негативный способ взаимодействия имеет свой ареал распространения. Локализация негативных способов взаимодействия условна, а конфликт, порожденный в той или иной сфере, может перетекать из одной сферы в другую и тем самым охватывать все общество. Становясь всеобщим, конфликт теряет четко очерченные границы своего действия и распространения. Он поражает все формы социальной жизни. Социальный разлад становится внутренней причиной конфликтного взаимодействия между государствами и народами. Каждое общество, конфликтный потенциал которого превышает социальные ресурсы, направляемые на его предупреждение, стремится разрешить его за счет других стран и народов. Это происходит сегодня с так называемыми высокоразвитыми странами, которые не могут предупредить внутренние конфликты за счет своих внутренних ресурсов. Потому экспансия Запада, его борьба как в сфере экономики, так и в сфере политики со странами менее развитыми есть не только условие предупреждения конфликтов внутри страны, но и особая технология урегулирования внутренних конфликтов. Как только страны, которые сегодня являются донорами развитых стран, станут более эффективно противодействовать западной экспансии, так сразу же о себе дадут знать внутренние противоречия, на разрешение которых потребуются немалые ресурсы общества. Имеются ли у развитых обществ эти ресурсы сегодня? Одно понятно, что с каждым конфликтом у современного государства все меньше средств противодействия им.

Граница негативного взаимодействия покоится не только в объективных условиях жизни людей, в их положении, но и в людях, в их головах и сердцах, в их потребностях и действиях. Отчужденные от индивидов потребности становятся прекрасным материалом для управления самими людьми. Отчужденная потребность позволяет тем, кто над нею властвует, добиваться от индивида таких действий, которые необходимы. Она позволяет контролировать индивида, его сознание и поступки. Поэтому от того, насколько удовлетворяется потребность, зависит настроение людей и их готовность мириться с таким положением вещей, когда их потребность не удовлетворена, либо не мириться с тем, что их потребность не удовлетворена. До тех пор пока индивиды не поймут, что посредством отчужденной от них потребности властвующие управляют ими, индивиды не смогут понять, когда их провоцируют на конфликт, а когда конфликт им просто необходим для снятия этого отчуждения. В силу того, что граница конфликта в самом индивиде – она настолько подвижна, насколько изменчиво состояние самого индивида. Она размыта, и требуются как внешние, так и внутренние усилия для того, чтобы граница конфликта получила свои видимые очертания. Сама жизнь становится серьезным основанием формирования в человеке нацеленности на конфликт. Или наоборот, она не формирует в человеке этой нацеленности. В силу того, что граница конфликта находит свои очертания в состоянии человека, она либо приобретает четкие контуры, либо растворяется в неопределенности. Поэтому на конфликтное состояние индивида оказывают влияние обстоятельства, которые предшествуют зарождению в индивиде нацеленности на борьбу.

Для того чтобы эти обстоятельства не давали повода к росту нацеленности на борьбу в индивиде, они не должны быть отчужденными от индивида. Они должны быть следствием деятельности и самодеятельности самого индивида. В противном случае, когда обстоятельства перестают быть результатом его деятельности, они отягощают индивида, делают его критически настроенным по отношению к ним. Обстоятельства, их объем и содержание в рыночном обществе зависят от суммы денег, которыми обладает индивид. Деньги являются посредником между человеком и его потребностями. Чем больше денег у индивида, тем больший объем обстоятельств включает индивид в орбиту своей жизни. И наоборот, чем их меньше, тем меньше обстоятельств включено в жизненный оборот индивида. В связи с этим можно говорить, что граница конфликта проходит также за пределами индивида и находится в тех обстоятельствах, которые предшествуют конфликту. Граница конфликта проходит в таких обстоятельствах, которые меньшим своим объемом и содержанием удовлетворяют потребности индивида. А так как объем и содержание обстоятельств для конкретного индивида, как мы выяснили, зависит от количества денег, принадлежащих ему, то мерой или границей конфликта будет то или иное количество денег, необходимых для удовлетворения насущных потребностей.

Существует потребностная депривация, которая обозначает недопотребление различных предметов. Если для развитых капиталистических стран XIX века была характерна физиологическая депривация, недопотребление продуктов питания, то для XXI века характерна духовная депривация или постматериальная депривация. Население стран развитого капитала в основной своей массе накормлены и одеты, но по-прежнему существуют серьезные денежные препятствия в удовлетворении социокультурных потребностей, препятствия в самореализации индивида как социального существа. Нормальное и избыточное потребление продуктов питания привело к тому, что население тех же США прибавило многократно в весе. Смертность людей, связанная с ожирением, по статистике вышла на первое место в странах Европейского Союза. Тогда как в России еще большое количество людей питается ниже рациональных норм потребления продуктов питания. Так, по маслу недопотребление составляет 25 %, по рыбе – 45 % и т. п. Здесь речь идет о том, что избавление индивидов от физиологической депривации переносит границу конфликтной обусловленности в социокультурную депривацию. Однако и здесь граница конфликта отодвигается за счет отлаженного механизма культивирования таких обстоятельств, которые не позволяют индивиду вырваться из плена духовно-суррогатного потребления. Культивирование культуры потребления, престижности в потреблении не позволяет человеку вырваться за пределы своей практической или эгоистической потребности. Человек в своем сознании не поднимается над самим собой, не вырывается за пределы самого себя, а наоборот, все в большей степени уходит внутрь себя, становится индивидуализированно-атомарным, а не социальным существом.

Человека заставляют осознавать лишь то, что его обстоятельства есть плод его способностей, есть плод его индивидуальных качеств, а не качеств того общества, которое он создает. Он не может осознать, что вне обмена, который является жизненной основой всей его деятельности, могут существовать и существуют иные способы взаимодействия, неконкурентные способы взаимодействия, способные органично сочетать личные и общественные интересы. В то же время граница конфликта располагается в таких обстоятельствах, которые разрушают привычный уклад жизни индивидов. И чем сильнее это разрушение, тем в большей степени наступает со стороны индивида период осознания, что необходимо создание таких обстоятельств, которые не препятствовали бы нормальному ходу вещей, не уничтожали бы тот круг потребностей, который стал привычным, а тем самым разумным для индивида. Как наркоман, заточенный в тюрьму или в профилакторий, готов пойти и идет на конфликт ради того, чтобы вернуть обстоятельства, которые являются для него привычной средой обитания, так и любой индивид, если только он не удерживается силой, стремится вернуться к тем обстоятельствам, которые являются для него питательной средой. Отличие здесь видится лишь в том, что наркоман хотел бы, чтобы все общество было наркотизированным, не наркоман – чтобы все общество было удовлетворенным.

Экономические кризисы, а для России эти условия не были привычными, являются катализаторами поиска таких обстоятельств, которые позволяли бы индивиду обрести свободный доступ к удовлетворению своих потребностей. Но так как кризис усугубляет и без того неудовлетворенное положение индивидов, то он формирует в их сознании нацеленность на борьбу за свое существование. Эта нацеленность, как показывает практика, приобретает различные формы. В первую очередь происходит распад семьи. Если обратиться к бракоразводной статистике, то можно заметить, что в период кризиса увеличивается число разводов и уменьшается число браков. 2008 год нам указывает именно на то, что браков по сравнению с предыдущим годом уменьшилось на 83,8 тысяч, а разводов увеличилось на 17,5 тысяч. Можно сказать, что один год не является статистическим основанием для представленных суждений. Однако и только к осени 2008 года стало ясно, что страна входит в рецессию. Поэтому можно заранее предположить, что в последующие годы увеличение разводов и снижение браков будет существенным. Как это и произошло на самом деле. По данным Росстата в 2010 году на 1 215 066 браков пришелся 639 321 развод. Больше чем каждая вторая пара в России прервала семейные отношения [11]. В 2013 году на 1 225 501 браков пришелся 667 971 развод [5]. Понятно, что в кризис каждый стремится освободиться от всевозможного рода экономических и социальных обременений. Семья относится к такому обременению, и она разрушается, порождая огромное множество социальных проблем.

Другой такой проблемой становится рост преступности. Да и сам кризис увеличивает потребность в преступлениях. Освобожденные от семейной опеки и поддержки индивиды лишь составляют материал для преступлений, а вот потребность в нарушении закона, норм нормальной жизни проистекает от изменившихся в худшую сторону обстоятельств. Для того чтобы выжить, предпринимателю, у которого доходы в лучшие годы экономического процветания и так не были большими, во время кризиса совершенно исчезают, становится необходимым условием его существования нарушение установленных норм для периода экономического процветания. Увеличивающиеся зоны внеправового взаимодействия, возрастающая конкурентная борьба заставляет тех предпринимателей, у которых доход начинает стремительно сокращаться, искать неправовые методы поддержания дохода хотя бы на прежнем уровне. Из такого положения среднего и малого предпринимательства порождается нацеленность на борьбу, но эта нацеленность приобретает реальную борьбу с государством и теми законами, которые оно предложило среднему и малому бизнесу и которые последние могут исполнить лишь ценой своей гибели. Пока государство осознает тот факт, что законы процветающей экономики не могут быть исполнены в экономике рецессивной, огромное количество предпринимателей идут по миру, пополняют ряды наемных работников, а то и асоциальных элементов.

Рост преступности – это также одна из форм нацеленности на борьбу индивидов, которая возникает в результате экономических кризисов. Разновидности преступлений порождаемых кризисом в большей степени определяются поиском источника дохода индивидами, оставшимися без него. Поиск источника дохода становится мотивом и основной причиной увеличения числа лиц, зарабатывающих себе на жизнь преступным образом. В 2008 году индивидами без постоянного источника дохода было совершено 60 % всех преступлений, тогда как в 1992 году данными индивидами совершено всего 25 %, а в 1990 году – 16,9 %. Доля лиц без постоянного источника дохода, совершающих преступление неуклонно растет и в 2013 году уже составила 65,7 % всех преступлений [3].

В кризисный период усиление нацеленности на борьбу за доход с целью поддержать свое существование сопровождается увеличением преступности в этот период. Получается, что преступность поддерживается всей неустойчивой системой экономики и политики современного государства. Преступления, связанные с перераспределением дохода или общественного богатства, являются атрибутом капиталистической системы. Наличие постоянного источника дохода для всех граждан страны, конечно, снизило бы количество преступлений. Но это снижение, во-первых, в капиталистическом хозяйстве невозможно, а, во-вторых, не нужно. Невозможно потому что капиталистическая система не может существовать и воспроизводиться без резервной армии труда, не нужно, потому что капиталистам пришлось бы отыскивать иные средства поддержания страха в обществе, помимо преступности. А так как преступность живет перераспределением в основном заработной платы, то получается, что наемные работники на свою же заработную плату содержат и преступность и преступников. Наемные работники как унтер-офицерская жена сами себя же и высекают.

Современная социоэкономическая система не может функционировать успешно в режиме отсутствия резервной армии труда, безработных, индивидов, которые не заняты не по причине того, что они не располагают некоторыми способностями, а по причине социальной немощности современного капитализма. Без преступлений современный капитализм не может существовать. Огромная численность безработных, колеблющаяся сегодня в диапазоне 5–6 млн человек, огромная армия индивидов без постоянного источника дохода, которые уже не считаются и безработными и превышают показатели Росстата в 3–4 раза [13], содержится работающей частью общества. С одной стороны, они содержатся за счет социальной политики, с другой стороны, за счет разбоя и краж у тех, кто их содержит не только на свободе, но и в местах не столь отдаленных.

Порожденная обществом частной собственности преступность поддерживает каждого индивида в постоянном страхе потери либо жизни, либо имущества. И это свойство общества, вытекающее из законов частной собственности, порождать социальные слои-паразиты таит в себе угрозу распада, деградации и кризисов. В каждый период кризисного состояния общества перед ним встает вопрос о жизни либо капитализма, либо общества, который различными силами решается в зависимости от интереса. На данном противоречии выстраивается конфликт как не только свидетельство того, что данное противоречие требует разрешения, но и как средство разрешения данного противоречия.

Конфликт в современной действительности является универсальным критерием состояния общества, универсальным способом развития по пути прогресса. Это предназначение конфликта есть прямое следствие и единственный способ исправления законов частной собственности. Упование на управленческий авторитет, его всесильность и эффективность не спасает положения и эффективно лишь тогда, когда общественные интересы не будут противостоять индивидуальным интересам, индивидуальные интересы не будут противостоять общественным. Этого частная собственность дать не может, и потому конфликт сохраняет свое значение и в таких обществах, где демократия достигла своего расцвета. В рамках политической, правовой, суверенной, да и, как показывает многолетняя практика нахождения у власти, социальной демократии решить социальные проблемы окончательно невозможно.