Читать книгу 12 великих пьес - Коллектив авторов - Страница 22

Мои пожитки в корабле. Прощай.

Да не забудь, сестра, когда случится

Попутный ветр с идущим кораблем,

Не спи и дай мне о себе известье.

Ты сомневаешься?

Что до Гамлета

И до его любовных пустяков,

Смотри на них как просто на учтивость,

Как на игру в его крови, фиалку,

Расцветшую в поре весенних лет,

Но ненадолго: сладкую на миг,

Красу и запах одного мгновенья —

Не больше.

Только? И не больше?

Нет.

Природа в нас растет не только телом:

Чем выше храм, тем выше возникает

Души и разума святая служба.

Он, может быть, теперь тебя и любит:

Обман и зло еще не запятнали

В нем добродетели души; но бойся:

Как первый принц, он не имеет воли,

Он раб происхожденья своего;

Не может он, как мы, простые люди,

Избрать подругу по сердцу себе:

С избранием ее сопряжены

Упадок сил иль счастье государства —

И потому души его желанья

Ограждены согласием людей,

Которым он глава. И если снова

Он о любви с тобой заговорит,

Умно ты сделаешь, когда не больше

Поверишь страстному его признанью,

Как сколько может он осуществить

Свои слова: не больше, чем позволит

Всеобщий голос датского народа.

Обдумай, сколько пострадает честь,

Когда твой слух к его любовной песне

Доверчиво прильнет, когда ты сердце

Ему отдашь – и бурное стремленье

Похитит скромности твоей алмаз.

Страшись, Офелия! Страшись, сестра!

Подальше от опасного желанья,

От вспышки склонности твоей.

Из дев чистейшая уж не скромна,

Когда луне ее открыта прелесть.

От клеветы и святость не уйдет.

Детей весны нередко истребляет

Червяк, когда еще закрыта почка;

И в молодости утра на росу

Опасно веет ядовитый ветер.

Смотри ж, сестра, остерегайся! Страх —

Ограда от беды; а наша юность

И без врагов в борьбе сама с собой.

Я сохраню прекрасный смысл урока:

Он будет сторожем моей груди.

Но, милый брат, не поступай со мною,

Как лицемер в священнической рясе;

Не говори: вот путь тернистый к небу,

Когда ты сам, как дерзкий сластолюбец,

Пойдешь цветистою тропой греха

И свой урок с усмешкой позабудешь.

О нет! Но я промедлил слишком долго.

Да вот и батюшка.

Благословите дважды —

И благость дважды на меня сойдет.

Судьба опять свела нас на прощанье.

Ты здесь еще, Лаэрт? На борт, на борт!

Попутный ветр наполнил паруса;

Тебя там ждут.

Мое благословенье

Да будет над тобою навсегда!

И эти правила запечатлей

В твоей душе: не говори, что мыслишь,

И мысль незрелую не исполняй;

Будь ласков, но не будь приятель общий;

Друзей, которых испытал, железом

Прикуй к душе, но не марай руки,

Со всяким встречным заключая братство;

Остерегись, чтоб не попасться в ссору:

Попал – так чтобы враг остерегался;

Всех слушай, но не всем давай свой голос;

Советы принимай от всех дающих,

Но собственное мненье береги,

Смотря по средствам, одевайся пышно,

Но не смешно, богато – не пестро.

Одежда говорит о человеке,

А высший круг одет в Париже с тонким,

С разборчивым и благородным вкусом.

Не занимай и не давай взаймы:

Заем нередко исчезает с дружбой,

А долг есть яд в хозяйственном расчете.

Но главное: будь верен самому себе,

И, следственно, как дважды два – четыре,

Ни перед кем не будешь ты фальшив.

Прощай, Лаэрт. Небес благословенье

Да подкрепит в тебе мои советы.

Прощайте, батюшка.

Пора, пора!

Ступай, тебя твоя прислуга ждет.

Прощай, Офелия, и не забудь

Мои слова.

Я крепко их замкнула

В моей груди, а ключ возьми с собой.

Прощай.

О чем, Офелия, он говорил?

О принце Гамлете.

Ах, кстати, да!

Мне говорят, что с некоторых пор

С тобою делит он уединенье;

Что Гамлету всегда сама ты рада.

А если это так – по крайней мере

Так говорили мне, остерегая, —

Я принужден, Офелия, заметить,

Что дочери моей бы не мешало

Смотреть ясней, для собственной же чести,

На эту связь. Скажи-ка мне всю правду:

Что за союз у вас?

Он признавался

Мне в склонности своей.

Да, склонность!

Ты говоришь, как малое дитя,

Опасности такой не постигая.

Что ж, ты поверила его признанью?

Не знаю, право, что и думать мне.

Так я скажу тебе, что надо думать:

Ты, дурочка, за чистую монету

Сочла его пустые восклицанья.

Отец, он мне в любви своей открылся

Почтительно и скромно.

Да! Пожалуй,

Все можно скромностью назвать – поди!

Он клятвой подкрепил свои слова.

Свистки для перепелок. Знаю, знаю,

Когда кипит в нас кровь, куда как щедро

Душа ссужает клятвами язык.

Но это блеск, светящий без тепла;

Не почитай его огнем: он гаснет

Со звуком слов. Скупись вперед побольше

Своим сообществом; не будь всегда

Готовою к беседе по приказу.

А Гамлету ты можешь верить вот как:

Он молод, он в своих поступках волен,

Как ты не можешь быть вольна… и, словом,

Не верь его словам: они обманут;

Они не то, чем кажутся снаружи,

Ходатаи преступных наслаждений.

Они звучат, как набожных обеты,

Чтоб легче обольстить. И коротко и ясно,

Однажды навсегда: ты не должна

Часы свободы убивать на то,

Чтоб с Гамлетом вести переговоры.

Смотри же, помни, дочь! Ступай.

Я повинуюся.