Читать книгу Саммари 100 лучших книг от CrossReads - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 244

Пришло время найти замену «Оницуке», стоило избавиться от них раньше, чем они избавятся от «Блю Риббон». Он вспомнил о фабрике в Гвадалахаре, где когда-то шили кроссовки для «Адидас». По соглашению с «Оницукой» «Блю Риббон» не могла покупать легкоатлетическую обувь у других производителей в Японии, но там ничего не было про производство собственных футбольных бутс.

Когда пришло время выбрать логотип, Фил вспомнил про художницу Кэролин Дэвидсон, которая занималась для них макетами рекламных брошюр. Филипп не знал, что хочет увидеть, он сказал только: «Что-то, вызывающее чувство движения». Через несколько дней, а может недель, Кэролин вернулась с набросками. Вуделл, Фил, Джонсон и несколько других сотрудников просмотрели варианты.

Один понравился им больше других. Завихрение, похожее на то, что остается от промчавшегося мимо бегуна.

Потом пришло время для названия. Предлагали «Фалькон», «Кондор» и «Бенгал», но Фил резко отказался от всех птичьих имен. Однажды утром позвонил Джонсон и сказал, что увидел название во сне: «Найк». Фил записал по буквам и вдруг вспомнил: храм Ники в Греции. Богиня победы.

Фабрика в Гвадалахаре подвела, «найки» рассыпались, не дожив до конца сезона. Снова пришло время посетить Страну восходящего солнца – на этот раз чтобы найти фабрику для производства собственной обуви. К тому же Бауэрман в Орегоне как раз занимался изобретением новой «вафельной» подошвы для кроссовок.

Во время обувной выставки в Чикаго в 1972 году «Блю Риббон» представила свои «найки». И, разумеется, Китами не мог не узнать об этом. К тому же он увидел «найки» в магазине Борка в Санта-Монике. Впереди замаячил суд с Китами. Стоило подать иск в Америке, прежде чем «Оницука» подаст в суд в Японии. Фил связался с кузеном Хаузером – юристом в крупной фирме, который убедил партнеров, что будет работать с Филом бесплатно за процент от будущей сделки по суду.

Хаузер включил в команду молодого юриста Роба Штрассера (в будущем тот стал первым штатным юристом «Блю Риббон»). Он стал тем, кто сражался за «Блю Риббон» яростнее всех. Он был уверен в победе над Китами, и Фил понял, что Штрассер тоже из их братства, как Джонсон, Вуделл, Хэйес, Бауэрман и остальные.

Объемы продаж продолжали расти, достигнув уже 4,8 миллионов, но при этом «Блю Риббон» едва расплачивалась по кредитам с «Ниссо» и «Банком Калифорнии».

На дворе было 14 апреля 1974 года, начинался суд между «Оницукой» и «Блю Риббон». Первым свидетелем истца был основатель компании Блю Риббон – Филипп Х. Найт. Выступал он плохо и неуверенно. И ему самому казалось, что он лжет и изворачивается. Еще худшим свидетелем оказался Бауэрман, перед судом он растерял всю свою уверенность. К счастью, были еще письменные показания Ивано, помощника с которым Китами приезжал в Америку. Как по-настоящему честный и бесхитростный человек он подтвердил, что «Оницука» собиралась вышвырнуть «Блю Риббон» из бизнеса.

Затем допрашивали господина Оницуку, который отрицал какие-либо планы избавиться от «Блю Риббон». Пришла очередь Китами. И всё, что он делал, – это лгал. Лгал, что никогда не собирался разрывать контракт с «Блю Риббон», встречи с другими дистрибьюторами были лишь для исследования рынка. А что касается покупки «Блю Риббон», так это была идея мистера Фила Найта, но никак не «Оницуки».

Судья, которого в округе называли Джеймсом Справедливым, сказала, что это дело из разряда: «он сказал то», «он сказал это». И история «Блю Риббон» видится ему более правдивой. Фил вдруг осознал: он выиграл, «Блю Риббон» победила! Оницука выплатила 400 тысяч долларов. Фил ликовал, но еще больше ликовали руководители фирмы кузена Хаузера, получившие половину суммы.

Пришло время открывать новые фабрики, например, в Пуэрто-Рико или Корее. Но первой стала фабрика в Эксетере, штат Нью-Гемпшир. Там они связались с человеком по имени Билл Джампьетро. Ему требовалось 250 тысяч долларов, чтобы поставить производство на ноги. У «Блю Риббон» снова не было денег, но они были у «Ниссо». А Джонсону снова предстоял переезд, на этот раз в Эксетер, его место на востоке занял Вуделл.

Тем временем компания продолжала жить на овердрафте, т. е. выписывала чеки на суммы, которых не было на счетах. Они возвращали долги «Ниссо», чтобы снова взять в долг. Денежный поток был огромным, если бы большая часть не уходила к «Ниссо». И в этот момент «Банк Калифорнии» тоже отказался иметь дело с «Блю Риббон». Банк считал, что всё это похоже на мошенничество. Поэтому чеки были заморожены, а зарплаты не выплачены.

Теперь как никогда лучшим вариантом было сотрудничество с «Ниссо». Сумераги и Ито, новый менеджер, прибыли в компанию, чтобы просмотреть бухгалтерские книги. Несомненно, они сразу заметили, что «Блю Риббон» использовала их деньги не для того, чтобы закупать обувь за рубежом, а для секретной фабрики в Эксетере. Но Ито сказал, что есть вещи и похуже, чем амбиции. В результате «Ниссо» решили выплатить весь долг «Блю Риббон» в «Банке Калифорнии».

В течении всего 1976 года Фил, Штрассер, Вуделл и Хэйес возвращались к мысли о том, чтобы стать публичной акционерной компанией, что обеспечило бы быстрое вливание капитала. И каждый раз приходили к выводу, что это противоречит духу компании. Спрос продолжал расти, «найки» уверенно завоевывали американский рынок, став не просто спортивной обувью, а повседневной. «Блю Риббон» изжила себя, теперь пришло время официально стать «Найк». К тому же компания заключила рекламные контракты с множеством знаменитых спортсменов. С доминированием «Адидаса» на рынке было покончено.

Найту и его сотрудникам предстояло решить: станет ли «Найк» публичной акционерной компанией. Хэейс был за, Джонсон против, Штрассер – тоже, Вуделл колебался. Но компании нужно было меняться.

Таможенная служба США выставила счет на 25 миллионов долларов. С подачи «Адидас» таможенная служба выкрутила импортные пошлина на 40 % задним числом. Фил мог ожидать предательства от японцев, но не от своей страны.

К 1977 году у Фила и Пенни было уже два сына, которые быстро росли, и они решили купить дом побольше. В то время как на компанию надвигался апокалипсис, Фил поступал так, как будто всё непременно образуется.