Читать книгу Цитаты учат жить. Основы цитатотерапии для повседневной жизни - - Страница 13

Цитата:

«Смерть – это то, что бывает с другими»

(Иосиф Бродский)

Личное:

Позже эту строчку из стихотворения Иосифа Бродского воспел Александр Васильев в песне группы «Сплин» «Новые люди»:

Думают люди в Ленинграде и Риме,

Что смерть-это то, что бывает с другими,

Что жизнь так и будет крутить и крутить колесо.

О схожем явлении, но в несколько иной стилистике поет в своей песне и бард Владимир Зыбкин:

Кто хоть что-то понимает не берется утверждать,

Человек предполагает, что не скоро умирать,

Мол, еще оформлю визу, полечу в Китай, Тунис,

А жизнь, она ведь из сюрпризов, и на тот свет летят без виз.

Столь частое упоминание творческими людьми, знатоками людских душ, черты человеческой психологии, которая характеризует наше свойство воспринимать возможность конечности своего существования или иных серьезных невзгод как нечто абстрактное, как то, что с нами-то никогда не случится, свидетельствует об ее универсальности и повсеместной распространенности.

Мы люди, а это значит, что ничто человеческое нам не чуждо. В том числе нам не чужды разнообразные ошибки мышления. В психологии выделяют целый ряд когнитивных искажений, когда наше сознание неверно интерпретирует реальность, демонстрируя не то, что есть на самом деле, а то, что нам удобнее. Например, есть такой свойственный нам феномен как «предвзятость подтверждения», заключающийся в том, что людям свойственно видеть и интерпретировать информацию так, чтобы она подтверждала их убеждения. Есть «эгоцентрическое искажение», когда человеку свойственно преувеличивать все, что связано с собственной персоной. Например, во время групповой работы часто кажется, что наш вклад в проект намного существеннее, чем у остальных. Есть «фундаментальная ошибка атрибуции», при которой мы склонны объяснять действия других людей их характером (а не ситуацией или контекстом). При этом мы объясняем собственные действия ситуацией или контекстом, а не своим характером. Поэтому людям свойственно перекладывать ответственность на окружающих. «Мерцающее» отрицание, а скорее даже не полное пускание в свое сознание мысли о том, что мы тоже невечные, также относится к числу когнитивных искажений и его можно назвать «ошибкой неуязвимости».

Людям свойственно избегать осознания собственной смертности. Кажется, что конец настигнет всех, но конкретно наша жизнь продлится вечно. Вот мы и предпочитаем большую часть времени пребывать в иллюзии когнитивного искажения «со мной и близкими ничего плохого не случится». Также и с явлениями: война, экологическая катастрофа, кризис и т.д. – для нас это все абстракция, пока мы сами с этим непосредственно не столкнемся. Это наш защитный оптимизм: нас не затронут ни болезни, ни несчастья, ни смерть. И когда что-то из этого происходит, то случается шок, какое-то время мы не можем конструктивно действовать, значительно теряя в своей функциональности, мы не бываем к этому готовы (да к этому, наверное, и нельзя быть готовым), все это выбивает нас из колеи. В 1969 году американский психолог Элизабет Кюблер-Росс в своей книге «О смерти и умирании» предложила модель, описывающую пять стадий эмоционального состояния неизлечимо больных людей или людей, потерявших своих близких. В последующем некоторые стали экстраполировать эту модель как реакцию вообще на любые утраты и на любое горевание в целом. Правомерен такой перенос или нет – непонятно, так как конкретных исследований по этому поводу не произведено до сих пор. То есть до настоящего времени справедливость экстраполяции стадий модели Кюблер-Росс, например, на ситуацию с потерянным кошельком, может основываться исключительно на теоретических измышлениях, но никак не на подтверждающих эмпирических данных. Тем не менее, в первоначальной модели типовой первой реакцией на известие о скорой смерти является отрицание: «Нет, это не может быть правдой». Далее следует негодующее вопрошание «Почему именно я?», что еще раз подтверждает тенденцию нашего мышления предполагать, что «смерть – это то, что бывает с другими».

Почему же так происходит? Почему мы не впускаем в себя мысли о потенциальной возможности «не быть»? Прежде всего это связанно с защитной реакцией. Думать о том, что смерть абстрактна, нам удобнее, поскольку это не так больно, это помогает нам жить и двигаться вперед. В противном случае нам пришлось бы вслед за Сергеем Шнуровым признать, что «Ведь все равно же все умрут, / Без разницы там или тут». А это означало бы для многих потерю смысла (замечу, что потерю ложную): зачем к чему-то стремиться, искать лучшей жизни и лучших вариантов, если все напрасно и жизнь конечна? Проще уж тогда сложить ручки и ничего не делать. Эта потеря смысла ложна хотя бы потому, что контраргументом ей можно привести позицию о том, «что можно делать все, что от тебя зависит пока ты жив, в определенный отведенный временной тебе интервал, и в этом то и есть весь смысл: ты пришел сюда чтобы что-то сделать и прожить дарованное тебе время достойно и по совести». Кроме этого думы о том, что с нами ничего не может случиться отчасти носят оттенок истины, если придерживаться философии Эпикура: «Не бойся смерти: пока ты жив – ее нет, когда она придет, тебя не будет». То есть пока мы есть, есть и жизнь, как нас не станет, есть гипотетическая вероятность (особенно для людей неверующих в возможность продолжения жизни в трансформированном виде), что все и погаснет. Поэтому мы не можем быть свидетелями своей смерти, нас уже не будет, мы можем быть только свидетелями смертей других. Но страх смерти преимущественно бессознательный в нас присутствует, он относится к категории экзистенциальных страхов, из-за него человек совершает огромное количество в том числе иррациональных поступков. В итоге получается, что мы живем в системе двойных стандартов: в подсознании панически боимся смерти, что во многом определяет содержание нашей жизни, а в сознании пытаемся всеми силами не допустить эту мысль до полноценного прочувствования ее серьезности, отгораживаясь защитой про то, что «смерть – это то, что бывает с другими».

Это вечное противоречие приводит к тому, что мы ведем себя по отношению к смерти и серьезным несчастиям неразумно. Чем дальше событие от нас (в географическом, временном, эмоциональном и т.д. плане), тем абстрактнее оно нам представляется. Нередко бывает, что, если мы увидим цифры статистики о смерти кого-то, то мы можем слегка содрогнуться, но останемся в целом не особо потрясены, так как это всего лишь абстрактные цифры на бумаге, большинству из нас сложно за ними представить реальных людей. Если умирает известный актер, и мы узнаем об этом в новостях, то здесь все выглядит страшнее и грустнее, мы можем несколько дней ходить опечаленными, пока быт снова не поглотит нас. Если же умирает кто-то из близких знакомых, то тут может накрыть реальный ужас. Вот здесь будет шок и отрицание, так как смерть подкралась к нам настолько близко, насколько мы ее точно не хотели пускать, она нарушила наши пусть не личностные, но социальные границы. Ну и когда что-то случается с нами или близкими, то тут-то и говорить нечего, в определенном смысле «мы больше не мы» в такой ситуации.

Чем же с практической точки зрения вредна ошибка неуязвимости? Ведь и польза от нее тоже есть – это защитный механизм, оберегающий нашу психику. А вредна она по двум причинам. Во-первых, совершая эту ошибку мы порой ведем себя как бессмертные даже в плане физической сохранности. Мы потворствуем оппонирующему страху смерти другому бессознательному влечению – Танатосу, описанному З. Фрейдом инстинкту смерти и саморазрушения. Мы занимаемся экстремальными видами спорта, подвергая риску нашу жизнь. Мы не проявляем должной внимательности на дорогах. Кто-то и вообще садится пьяным за руль с иллюзорной установкой «со мной ничего не случится». Кто-то абсолютно безбашенно проводит свой досуг. Большинство из нас наплевательски и расточительно относится к своему здоровью, и не важно, как это выражается (в курении ли, в употреблении ли нездоровой пищи, в отказе ли от доказавших в течение десятилетий свою эффективность профилактических прививок, или же просто в гулянии без шапки в морозную погоду). Мотив у всего этого один – «со мной ничего не случится» – вредное и опасное когнитивное искажение, ошибка неуязвимости. Поэтому знание об этой ошибке может как минимум подсказать нам то, что надо быть более осторожным, меньше подвергать опасности жизнь и здоровье свои и близких. Во-вторых, информация об этом психологическом феномене может помочь нам быть чуть более подготовленными к неприятным событиям и уменьшить степень испытываемого шока, благодаря этому есть шанс сохранить свою функциональность в непростых обстоятельствах и быстрее перейти к конструктивным действиям, требующимся в неблагоприятных условиях.

Мне не хотелось бы, чтобы эта тема выглядела излишне пессимистичной. Напротив, в ней есть оптимистичная и светлая попытка донести мысль о необходимости не отрицания, а принятия реальности. Мы сможем увеличить свое благополучие, если последуем совету В. Цоя из его знаменитой песни: «Следи за собой, будь осторожен!». Не зря мудрые древние римляне периодически напоминали себе извечное «Memento mori» («Помни о смерти» или дословно «Вспомни о том, что будешь умирать»). По легенде в Древнем Риме эта фраза произносилась во время триумфального шествия римских полководцев, возвращающихся с победой. За спиной военачальника ставили раба, который был обязан периодически напоминать триумфатору, что, несмотря на свою славу, тот остается смертным. Это напоминание заставляет нас не только быть более осторожными, но и сильнее ценить каждый момент жизни, лучше ценить временной отведенный нам ресурс и бережнее относится к нему, больше делать полезных и важных дел, благодаря которым мы обретаем смысл, не забывая при этом заботиться о себе и о своем здоровье, любить близких и заботиться о них. Ведь время скоротечно, а мы все смертны. Как писал в своих «Черных тетрадях» Мартин Хайдеггер, «Жить в близи значит быть соседом. Человек – сосед смерти»8. В некоторых психологических практиках есть такое экстремальное упражнение, когда человека спрашивают: «Чтобы ты сделал, если бы знал, что тебе осталось жить 1 год?». Благодаря этому человек может вернее расставить свои ценностные приоритеты, отделить реальное «золото» от того, что «просто блестит и заставляет глаза обманываться». Такой мысленный эксперимент позволяет острее ощутить ценность жизни, не подходить к ней беспечно и расточительно, как мы привыкли.

В общем давайте осознавать и признавать, что все – мы люди, и что свойственно по природе всем другим людям, свойственно и нам. Об этих вещах нужно помнить, но они не должны стать преградами, снижающими качество нашей жизни. Напротив, нам необходимо гораздо бережнее относится к этому величайшему дару – жизни – и наполнять ценным и осмысленным содержанием каждый ее момент, ведь он уходит, а вернуть его и исправить возможность нам, к сожалению, уже не представиться.