Читать книгу Vita Vulgaris. Жизнь обыкновенная. Том 1 - - Страница 12

Как-то к нам заглянула соседка – одинокая медсестра тётя Маруся, жившая в однокомнатной квартире напротив. Это была средних лет пышущая здоровьем и смешливая брюнетка в теле. Она и раньше к нам по-соседски заглядывала: поболтать о том, о сём, попросить соли, или занять десятку до получки, и никогда никого её визиты не смущали. Но на этот раз Варвара Петровна обратила внимание на то, что зять проводил соседку до двери:

– Катерина, дывись! Андрей перед этой вертихвосткой ходуном ходить! А та на нёго так и зыркает, так и зыркает! Чого это вона к нам зачастила? А?

Мама от негодования аж на стуле подпрыгнула:

– Чего вы, мама, выдумываете! У меня у самой глаза есть, а вы не в своё дело не лезьте!

Наверное, ей было крайне неприятно вспоминать папину «измену», а бабушкина бдительность только подлила масла в огонь. Бабушка ещё какое-то время пыталась отстоять свою точку зрения на поведение соседки, предлагая её в «хату не пускать», но мама сказала, как отрезала:

– Я буду решать, кого в дом пускать, а кого нет!

На такое категорическое заявление у бабушки ответа не нашлось. По-моему, она действительно напрасно беспокоилась: может быть, тётя Маруся и кокетничала с отцом, но делала она это, скорей всего, по инерции, как всякая одинокая женщина, находящаяся в поиске.

Через неделю бабушка уехала в Ленинград к Гале, и бдить стало некому. Дело в том, что Галя через десять лет после замужества родила сына. Жили они с мужем, офицером-связистом в подвальной коммуналке на улице Чехова. Комната была не маленькая, но одна её стена соседствовала с прачечной, поэтому и зимой и летом «плакала» от сырости. Удобства были частичными – облупленный и сырой туалет на три семьи, да холодная вода в кухонном кране. Вот Галя и попросила бабушку приехать, помочь на первое время.

До своей младшей дочери бабушка добралась не без приключений. Неизвестно почему, Володя, Галин муж, бабушку на вокзале не встретил. Разминулись, наверное. А бабушка их адрес знала весьма приблизительно, да к тому же была неграмотной. Как уж ей удалось их найти – один бог ведает, только когда она появилась на пороге их комнаты, в которой Галя в панике ходила из угла в угол и на чём свет ругала своего мужа, то первыми её словами были:

– Усе, дитятки, учить мене грамоте!

Ликвидацию неграмотности осуществляла учительница из ближайшей школы, причём она ходила к бабушке на дом. Такое внимание к бабушке со стороны государства ей льстило, и она грызла гранит науки с большим усердием. Месяца через три-четыре мы стали получать от Варвары Петровны письма, написанные крупным, неверным почерком, с огромным количеством орфографических ошибок и с полным отсутствием знаков препинания, но вполне читаемые.

Хоть и была бабушка в моём понимании вредной, хоть и приходилось мне частенько с ней ругаться, отстаивая свою самостоятельность, но я по ней скучала, и её первое письмо, в котором она выражала благодарность «гусударству за леквидацыю бесграматности», меня несказанно обрадовало. Надо же, бабушка писать научилась!

Домой она вернулась почти через год, и с гордостью предъявила справку, в которой было написано, что «Мосейчук Варвара Петровна прошла курс ликвидации неграмотности». Русский язык – 4, арифметика – 4. Правда, благоприобретённую грамотность свою она не тренировала, чтением не подпитывала, и через какое-то время выяснилось, что азбуку бабушка забыла.

Как-то вернулась я из школы, и на двери нашла клочок бумажки, на котором была изображена закорючка в виде перевернутой запятой. И всё. Я догадалась, что дома никого нет и ключ, скорее всего, у соседей. Так оно и было. Соседка отдала мне ключ и сказала, что бабушка на базар ушла. Когда бабушка вернулась, я её спросила:

– Бабушка, а что это вы в записке написали?

– Да я хтела написать, что ключ у суседей, «сэ» написала, а как пишется «у», забува.

Бабушкина грамотность оказалась единственным навыком, который был утрачен с той же быстротой, что и приобретён, остальные привычки оставались незыблемыми до конца её дней. Хозяйственные нас вполне устраивали, а вот её постоянное вмешательство в нашу с сестрой жизнь стало жутко раздражать по мере взросления. Жанку, естественно, раньше. Ей исполнилось пятнадцать лет, и она сформировалась в очень привлекательную девушку с косой до пояса, тонкой талией, довольно крутыми бёдрами и длинными прямыми как столбики ногами. Она была модницей – называю её так только потому, что слово «стиляга» употреблялось только в отношении представителей мужской половины человечества. Новые идеи в области моды черпались в те годы из фильмов, в основном, иностранных. Наше кино тоже давало пищу пытливому уму юных модниц.

Помню, на экраны вышел сатирический фильм, состоявший из трёх новелл, одна из которых была посвящена стилягам, гоняющимся за иностранными шмотками. На молодежь новелла про низкопоклонствующих перед западом стиляг произвела эффект, обратный тому, которого ожидали создатели фильма. Ещё бы! Там девушка была одета в чёрную облегающую трикотажную кофточку с глубоким вырезом и широкую юбку совершенно обалденной пёстрой расцветки, перехваченную на талии широким же красным поясом с огромной пряжкой!

Жанка задалась целью непременно сшить такую же юбку, но где найти ткань сочной африканской расцветки? Не было таких тканей, хоть тресни. Тем не менее, где-то через неделю бесконечных походов по магазинам, Жанка пришла домой страшно довольная с увесистым свёртком в руках. В свёртке оказалось байковое одеяло с яркими красными, жёлтыми и зелёными пятнами на чёрном фоне. Узрев такую красоту, бабушка поинтересовалась:

– Що цэ таке?

– Юбку сошью, – с блеском в глазах ответила Жанна.

– Ты, що, сказылась, чи що? Никто такие спидницы не носить!

– Ой, отстаньте, много вы понимаете!

– Я то понимаю, а вот ты зувсем сказылася! Найшла моду!

Они ещё долго препирались, пока я не сказала:

– Да, ладно, Жанка, прекрати, а вы бабушка тоже не спорьте, ведь вы ничего не знаете!

На что бабушка ответила:

– Я не знаю?! Да я стильки забува, скильки вы ще узнать не успели!

Фраза её нам понравилась, а позиция нет. Но плевала Жанка на бабушкину позицию, правда юбку из этого одеяла она так и не сшила – байковая ткань была слишком толстой, и мама убедила Жанку, что никакие нижние юбки не смогут обеспечить необходимую пышность стильной «спидницы».

После выхода на наши экраны французского фильма «Бабетта идёт на войну» Жанна быстро освоила причёску «Бабетта», благо было из чего «это кубло на голове крутить» (опять же по бабушкиной дефиниции). Конечно, в школу ей приходилось заплетать косу, но на вечеринки и прогулки по «Броду» («Broadway» – центральная улица Калинина) она ходила исключительно с кублом, и выглядела, надо сказать, великолепно. На последний звонок Жанна решила сделать бабетту, но мама была категорически против:

– Ты чего это на голове соорудила? Расчеши сейчас же!

– Мама! Это же последний звонок! Я уже не школьница! – со слезой в голосе попыталась отвоевать своё право на взрослую жизнь Жанка.

– Я сказала, нет! Заплети «Прощайте, голуби»!

Это мама имела в виду прическу Жанны Прохоренко из одноимённого фильма, которая (причёска) в то время была тоже весьма модной, но по-советски гораздо более целомудренной: коса, заплетённая сбоку и покоящаяся на груди.

– Не хочу я эти голуби! – Жанка разревелась навзрыд.

– Не пойдёшь ты с бабеттой!

Сестра плакала, умоляла, но тщетно – мама всё-таки заставила её заплести ненавистную косу, перекинутую на грудь через левое плечо. На линейку сестра пошла в «голубях», с красными глазами и опухшим носом. Этот испорченный последний звонок в Жанкиной душе оставил неизгладимый след. Я это точно знаю, потому что лет через тридцать она мне этот случай напомнила в нашем разговоре про мамин несгибаемый характер. Да что там – напомнила! Я и сама его забыть не могла, так мне было Жанку жалко. Правда, думаю, что мама тогда тоже поняла, что палку всё-таки перегнула. Она, конечно, ничего по этому поводу не сказала, но на выпускной вечер Жанна пошла с роскошной тёмно-каштановой бабеттой и была королевой бала.

Мне кажется, что я на месте сестры смогла бы бабетту отстоять, но проверить это у меня возможности не было за отсутствием необходимой густоты, а, главное, длины волос.