Читать книгу Vita Vulgaris. Жизнь обыкновенная. Том 1 - - Страница 21

Пока Галя лежала на диване, прижимая ключ к синяку на ноге и комментируя Володины высказывания: «Да! Идиот и свинья в придачу», а Володя плескался в ванной, я быстренько оделась и выскочила на улицу.

Такую «битву титанов» я наблюдала впервые в жизни, и испугалась не на шутку. В моей памяти всплыла картина из далёкого детства, когда отец устроил показательное выступление после неосторожно выпитой на свадьбе браги. Но это выступление по пафосу и силе эмоций явно уступало нынешнему, а ведь Володя был абсолютно трезв. Он вообще не пил! Мне никак не удавалось унять мелкую дрожь и собрать свои мысли в логическую цепочку. «Так, надо купить билет на самолёт. Нет, сначала забрать документы. А как же Ляля? Документы потом, сначала самолёт. Найти Лялю, предупредить. Где её искать? Сначала поеду за билетом. Или лучше подожду Ляльку. Ждать долго, она говорила, что вернётся вечером».

Постепенно дрожь улеглась, мысли последовали за ней и тоже успокоились: «Сейчас билет, Ляля вечером, документы завтра».

В кассе на Невском молодая симпатичная кассирша сказала:

– Вам повезло: есть один билет на завтра.

– Если вечером, я беру.

– Вечером.

С билетом в кармане я почти совсем успокоилась и решила пройтись пешком по Невскому до площади Восстания. Мне надо было продумать, что говорить Гале, как быть с Лялей. Сосредоточенно глядя себе под ноги, я шла небыстрым шагом и рассуждала: «Галя, конечно, будет чувствовать себя виноватой, начнёт меня отговаривать улетать. А, ерунда! Историю сдавать всё равно нет никакого смысла: даже если пятёрку получу – баллов не хватит, так что их раздоры здесь ни при чём. Скажу, что и так собиралась цурюк на хауз.

То, что «назад домой» подумалось на немецком, которого я вообще не знала, меня развеселило, и я подняла глаза от асфальта. Прямо передо мной шагах в десяти стоял молодой человек в тёмно-вишнёвом костюме, безупречно сидевшем на его стройной фигуре. Он был очень красив и внимательно, я бы сказала, в упор смотрел на меня. Когда я с ним поравнялась, молодой человек неожиданно преградил мне путь и сказал:

– Девушка, не хотите ли со мной позавтракать? – и широким, округлым, приглашающим жестом левой руки указал на машину, стоявшую на обочине.

Вот это да! Идеально чистая машина была точно такого же цвета, что и его костюм.

В те времена увидеть такой шик было за гранью реальности, по крайней мере, для провинциалки. Сражённая наповал, я, тем не менее, ответила язвительно:

– А не поздно ли для завтрака?

Принц Вишенка ничуть не растерялся:

– Если вместе с ужином, то не поздно.

Мама, дорогая! Как мне хотелось ответить ему утвердительно, но моя всё ещё не потерянная девственность одержала сокрушительную победу:

– Спасибо, нет, – коротко ответила я и гордо проследовала мимо него с бьющимся сердцем.

Питер напоследок дал мне понять, что я вполне соответствую его развратно-утончённому вкусу.

Перекусив в пирожковой «Минутка», я вернулась домой. Вернее, к дому, потому что в квартиру подниматься не стала, а решила дождаться возвращения подруги у подъезда. Ждать пришлось долго, но не могла же я объяснять Ляльке ситуацию в присутствии Гали с Володей. Когда, наконец, Ляля появилась у подъезда, я ей вкратце изложила суть проблемы.

– Поеду к Инге, – сказала Ляля. – Она и так меня уговаривала остаться.

– А можно мне с тобой? На одну ночь.

– Поехали, – согласилась моя чуткая подруга.

Мы поднялись на пятый этаж и робко позвонили в дверь. Открыла нам Галя. Вид у неё был самый обычный, как будто ничего и не произошло. Володи дома не было, и мы с Лялей вздохнули с облегчением. Как я и предполагала, Галя пыталась отговорить меня от моего «цурюка», но после того, как я сказала, что в любом случае у меня нет никаких шансов поступить, она сдалась:

– Ну, как знаешь.

Я ей соврала, что улетаю сегодня, а Ляля уходит к своей новой подруге, и мы, поблагодарив тётку за гостеприимство, удалились.

К Инге мы нагрянули около двенадцати ночи. Жила она в трёхэтажном доме из красного кирпича явно дореволюционной постройки. Скорее всего, в царское время это было общежитие для рабочих или казарма. За годы советской власти его, похоже, ни разу не ремонтировали. В бесконечно длинном коридоре с одним окном и грязно-коричневыми стенами горела одинокая лампочка, да и та в самом дальнем конце. В том же конце находился и единственный на двадцать две комнаты туалет. Не помню, была ли там общая кухня, потому что у Инги электроплитка стояла в её малюсенькой комнатке на широком подоконнике. Приняла нас Инга приветливо, напоила чаем и уложила на диван. Сама легла на раскладушке, которую вытащила из-за шкафа. Всю ночь меня кусали клопы, но об этом я узнала только утром, потому что от пережитых волнений совсем обессилела и спала как убитая.

На следующий день я улетела в родные пенаты, а Ляля сдала последний экзамен и в университет поступила.

Дома меня за провал не ругали, по-моему, мама даже рада была, что я вернулась: меньше тревог и волнений, когда дочь рядом.

Первого сентября я поплелась в институт сдаваться. Декан, Пётр Гурьянович, сначала для порядка меня поругал, но было видно, что «блудную дочь» он простит и в объятия руководимого им факультета примет, ведь первый курс я закончила на пятёрки.

Сначала я грустила по поводу своего возвращения, потому что было совершенно ясно, что лимит попыток побега исчерпан, но буквально через месяц в моей жизни появились «Пузырьки», захватившие меня настолько, что я и думать забыла и о Питере, и об итальянском языке, и вообще обо всём.