Читать книгу Страна, которую придумал я. Или которая придумала меня - - Страница 17

Хабаровск встречает меня ветрами и туманами, низким небом над просторами Амура. Город-труженик, город-страж – он хранит память о славных и трагических страницах истории. В величественных соборах и старинных особняках, в обелисках и мемориалах – отголоски былых эпох.

Основанный в 1858 году как военный пост, Хабаровск быстро стал ключевым форпостом России на Дальнем Востоке. Через него пролегали торговые пути, здесь разворачивалось освоение новых земель. Первые переселенцы, казаки и купцы закладывали основы будущего города – с его неповторимым обликом и характером.

Я стою на набережной Амура, наблюдая, как река неспешно несёт свои воды, отражая серое небо. Рядом со мной останавливается пожилой мужчина в поношенной кепке.

– Красиво сегодня, правда? – обращается он ко мне, щурясь на солнце, которое пытается пробиться сквозь облака.

– Да, завораживает, – отвечаю я. – Амур величественен.

– Я здесь каждое утро гуляю, – продолжает он. – Привычка с юности осталась. Город меняется, а река – всё та же.

– Вы коренной хабаровчанин?

– А как же, родился и вырос здесь. Николай Петрович, к вашим услугам.

– Александр, очень приятно.

Мы пожимаем руки, и Николай Петрович начинает рассказывать о том, каким был город в его молодости.

– Помню, как мы мальчишками бегали по этим улицам, гоняли мяч, купались в Амуре. Тогда здесь ещё не было таких высоток, всё больше деревянные дома да сады.

– А сейчас город сильно изменился?

– Конечно. Но душа его осталась прежней. Люди здесь особенные – открытые, добрые.

XX век принёс Хабаровску немало испытаний. Революция и Гражданская война, японская интервенция и установление советской власти. В 1920-е годы город стал центром Дальневосточной республики, а затем – столицей огромного Дальневосточного края.

Но был в истории Хабаровска и особый, малоизвестный период – время японского присутствия в начале XX века. Японцы называли Хабаровск на свой манер – Хафа. Здесь кипела деловая и культурная жизнь одной из самых прогрессивных японских диаспор того времени.

– Вы знали, что раньше наш город называли Хафа? – неожиданно спрашивает Николай Петрович.

– Слышал об этом, но мало что знаю.

– Мой дед рассказывал. Японцы жили здесь бок о бок с русскими. У них были свои лавки, мастерские. Многие женились на наших девушках. Это была удивительная эпоха.

Я решаю отправиться в Хабаровский краеведческий музей, чтобы узнать об этом больше. Здесь как раз открылась выставка “Японский Хабаровск”, собравшая уникальные документы и фотографии тех лет.

– Добрый день, меня зовут Елена, я экскурсовод, – приветствует меня молодая сотрудница музея с искрящимися глазами. – Интересуетесь историей Хафа?

– Да, очень хотелось бы узнать подробнее.

– Отлично, пойдёмте со мной.

Мы проходим в зал, где на стенах висят старые фотографии, вырезки из газет, карты.

– Представляете, многие хабаровчане и не подозревают, что век назад по улицам их города ходили японские гейши и самураи, – улыбается Елена. – А ведь японская община внесла огромный вклад в развитие города. Были среди них и известные предприниматели, и талантливые фотографы, и блестящие врачи.

Разглядываю пожелтевшие снимки: степенные японские купцы в шелковых кимоно, их русские жёны в модных европейских платьях. Дети с озорными раскосыми глазами.

– Посмотрите, это семья Такаси, – указывает Елена на одну из фотографий. – Он владел чайной лавкой на центральной улице, а его жена Анна была учительницей в местной школе.

– Они выглядят такими счастливыми, – замечаю я.

– Да, японцы Хафа искренне полюбили этот город, считали его своим домом. Но история распорядилась иначе…

– После поражения Японии во Второй мировой войне они были вынуждены уехать, верно?

Елена кивает.

– Покинули обжитые места, бросили налаженный быт. Многие из них так и не смогли вернуться на родину, растворившись в водовороте лихолетья.

– Жаль, что так мало известно об этой странице истории, – вздыхаю я.

– Мы стараемся сохранить память о них. Память о Хафа – это часть нашего культурного наследия, которую мы обязаны сохранить.

Но чтобы по-настоящему понять душу Хабаровска, мало знать даты и события. Нужно вслушаться в истории его жителей, в саму атмосферу этого многоликого города.

Первым делом иду на Центральный рынок – средоточие красок, запахов, языков. Над прилавками – пёстрые навесы, в воздухе плывут ароматы специй и пряностей. Торговцы зазывно выкрикивают цены, покупатели придирчиво выбирают товар. В этой весёлой толчее смешались лица всех мастей – узкоглазые, скуластые, белесые, смуглые.

– Эй, друг, отведай корейской капусты! – машет мне румяная улыбчивая кореянка в ярком фартуке. – Сама квасила, по бабушкиному рецепту. С чесночком, с перчиком – пальчики оближешь!

– Спасибо, с удовольствием попробую, – отвечаю, подходя ближе.

Пробую хрусткую, остро пахнущую капусту – и будто переношусь на столетия назад. В те времена, когда первые корейские переселенцы ступили на приамурскую землю.

– Вкус потрясающий! Вы давно здесь торгуете?

– Ой, да уже лет двадцать, – улыбается она. – Моя семья здесь давно живёт. Хабаровск стал для нас родным домом.

– Как вас зовут?

– Соня. А вас?

– Александр. Очень приятно.

– Если захотите ещё вкусностей, заходите ко мне. У меня и кимчи есть, и маринованные овощи.

Перехожу к узбекским рядам – и глаза разбегаются от разноцветья курпе, сюзане, ковров. За прилавками – степенные мужчины в ярких халатах и тюбетейках.

– Проходи, дорогой, выбирай! – приветливо кивает мне седобородый аксакал. – Есть ковры бухарские, самаркандские, хивинские. Ручная работа, всё как встарь, как деды наши ткали.

– Очень красиво. Вы сами привозите их из Узбекистана?

– Конечно! Раз в год ездим на родину, привозим товары. Но сами уже давно здесь живём.

– Не скучаете по родным местам?

– Родина всегда в сердце, – мудро отвечает он. – А здесь люди хорошие, гостеприимные. Это главное.

А вот и нанайские ряды – с причудливыми деревянными масками, расшитыми халатами, поделками из рыбьей кожи. За прилавком – женщина с тёмным, будто вырезанным из дерева лицом.

– Ты маску смотри, маску бери, – певуче говорит она, протягивая мне резное изделие. – Это Калгама, хозяйка Амура. Её лик носили наши шаманы, когда просили у реки удачной ловли. Такая маска в доме – к добру, к достатку.

– Очень красиво. Вы сами их делаете?

– Мой сын мастерит, а я помогаю. Традиции предков сохраняем.

– Расскажите о вашей культуре, мне очень интересно.

Она улыбается, глаза светятся гордостью.

– Наш народ живёт здесь испокон веков. Мы верим, что река – это живая сущность, она даёт нам жизнь и силы. Всё, что мы делаем, посвящено ей.

Покидаю рынок – и несу в себе отпечаток всех этих лиц, голосов, историй. Несу ощущение чуда – как от прикосновения к дивной мозаике народов и судеб.

Вечереет, и я захожу в маленькое уютное кафе – перевести дух, собраться с мыслями. Заказываю ароматный кофе по-восточному, неспешно оглядываю посетителей. За одним столиком – шумная компания молодых ребят: русские, якуты, буряты. За другим – две кореянки, мать и дочь, в традиционных ханбоках. А вон та красивая женщина с точёными чертами – не иначе, с Кавказа…

– Первый раз в Хабаровске? – улыбается официантка, ставя передо мной дымящуюся чашку. – Я по вашему виду вижу – приезжий.

– Да, верно, – отвечаю. – Вы очень наблюдательны.

– Наш город такой – сразу видит новых людей. Ничего, осмотритесь – полюбите его. Он многоликий, хлебосольный. Всем находится место, никто не чувствует себя чужим.

– А вы местная?

– Нет, приехала из Белоруссии десять лет назад. Теперь вот работаю здесь, и ни капли не жалею. Катя, кстати.

– Александр. Очень приятно.

Разговорились. Катя рассказывает о том, как её привёл в Хабаровск случай, как сразу влюбилась в этот город.

– У нас тут особая атмосфера, – делится она, присаживаясь за мой столик на минутку. – Люди открытые, дружелюбные. Неважно, какой ты национальности, цвета кожи. Была бы душа светла, совесть чиста.

– Это чувствуется. Я за один день уже столько интересных людей встретил.

– А уж как гостей принимать умеем – ни в одном городе такого не встретишь!

– Расскажите, как вы тут праздники отмечаете.

– О, это особая тема! На моей свадьбе, кажется, полгорода собралось. С песнями, плясками, дарами. А когда у мужа случилась беда, в больницу – несли всем миром, что могли: кто варенье, кто тёплые носки, кто бульон в термосе.

– Это потрясающе.

– Мы тут – как одна семья, – улыбается она. – В горе и в радости, в богатстве и в бедности. Все вместе, одной дружной командой.

И снова – лица, судьбы, истории. Снова – соприкосновение с живой тканью города, с его горячим и щедрым сердцем.

А на следующий день иду в краеведческий музей – соприкоснуться с историей края, с его древними корнями. Вот берестяные грамоты первых русских поселенцев, вот потемневшие от времени маньчжурские доспехи. А вот – старинные карты с трогательно наивными надписями: “земля неведомая”, “люди, зверю подобны”…

Особенно впечатляет зал, посвящённый коренным народам Приамурья. Затейливые резные маски, покрытые магическими письменами, ритуальные шаманские бубны. Берестяные туеса, расшитые причудливым орнаментом.

– Каждый предмет – целая летопись, – увлечённо рассказывает экскурсовод, миловидная эвенкийка. – Возьмите вот этот бубен – ему больше ста лет, он принадлежал великому шаману. В его узорах – вся мудрость нашего народа, все знания о мире видимом и невидимом.

– А вы сами из коренных народов?

– Да, я эвенкийка. Меня зовут Алина.

– Очень приятно, Алина. А молодёжь интересуется своей культурой?

– Сейчас всё больше, – радуется она. – Молодые люди тянутся к истокам, жаждут постичь мудрость предков. Мы проводим мастер-классы, фестивали.

– Это здорово. Хотел бы побывать на таком мероприятии.

– Приходите завтра на набережную, будет праздник. Будем рады видеть вас.

Прощаюсь с гостеприимной хранительницей древностей – и выхожу на улицы Хабаровска, освежённый, пропитанный новыми знаниями. Смотрю на город будто иными глазами – пытливо, благоговейно. Прозревая за современными фасадами кружево культур и традиций, вековые напластования истории.

И отовсюду – с вывесок магазинов, с афиш и рекламных щитов – мне улыбаются лица. Русские и якутские, корейские и армянские, бурятские и украинские. Будто спрашивают беззвучно: “Ну что, понял теперь, что за город такой – Хабаровск? Почему мы его так любим, почему никуда отсюда не уедем?”

Понял. Всем сердцем понял. Потому что здесь, как нигде, ощущаешь себя частью целого. Малой каплей в могучем потоке многонациональной жизни. И от этого чувства – щемит и полнится душа, распахиваются крылья за спиной.

“Я – хабаровчанин!” – вот что значат эти слова. Не просто отметка в паспорте – клеймо на сердце, печать на судьбе. Знак принадлежности к братству сильных и добрых, закалённых ветрами Амура.

К племени романтиков и тружеников.

К народу, что сквозь годы и испытания – сберёг главное. Умение любить. Ценить друг друга. Быть отзывчивым к чужой беде и радости.

Быть – человеком.

Уезжаю из Хабаровска – и увожу с собой не только воспоминания.

Увожу эту любовь. Это чувство семьи.

Увожу благодарность – за то, что приоткрыли душу. Поделились сокровенным.

Позволили – пусть и ненадолго – стать частью дивного многоцветья.

Дивного многоголосья судеб и культур.

Всех тех, кто с гордостью говорит: “Мы – хабаровчане”.

Кто по праву считает этот город – своим.