Читать книгу Альфа Браво - - Страница 19

«Поставить пленнику противоугон» – на местном диалекте так называли способ защиты, придуманный Захаром. Защиты от опрометчивых действий. Пленнику вскрывали ногу ножом, и после заживления тот навсегда оставался хромым. Так пираты поступали со всеми туристами – исключение касалось только девушек, но и с ними могли сделать то же самое по желанию заказчика. Хромота решала массу проблем. Пираты так наловчились ставить «противоугон» – особенно трое из них, – что перевозимый по воде живой товар частенько пропускали через их руки.

Переговоркой оказалась обычная хижина, расположенная за пределами лагеря. Единственное окно было забрано деревянной решеткой, а внутри это простенькое сооружение походило на самую настоящую пыточную. У дальней стены расположился грубо сколоченный, привинченный к полу стол с колодками, чтобы крепить руки жертвы прямо к столешнице. На полках лежали различные инструменты, взятые то ли из музея инквизиции, то ли из кабинета стоматолога, то ли из фильма ужасов об обиженном жизнью маньяке, затаившемся в домике на захолустье. Также в хижине имелась самодельная печь из бочки для накаливания этих самых инструментов. Хижина стояла на сваях на самом краю обрыва, где внизу бушевал океан, и в полу был сделан люк, играющий роль явно не пожарного выхода.

Крекеру не повезло быть первым. Оскар получил возможность сорвать злость и раздражение после разговора с Захаром, что и сделал путем классического избиения, привязав жертву к стулу. Когда Оскар остановился перевести дух, разбитые губы Крекера сочились кровью, а лицо было покрыто многочисленными ссадинами от затверделых костяшек пирата.

Крекер выплюнул осколок зуба и языком нащупал в верхнем ряду разбитое дупло с острыми краями. Боль в порезанной ноге отошла на задний план: он понимал, что его ранили намеренно, дабы он не вздумал сбежать. Крекер пока еще не знал, что это же проделали и с его друзьями.

Когда его привели в переговорку и он сидел тут один до прибытия Оскара, у него было время подумать. Прокрутив в голове сцену на помосте – на эшафоте, – он понял, что это представление было спланировано главарем пиратов и разыграно по актам от начала до конца. Они знали, чья эта записная книжка. Они подозревали, что последний привод принадлежит шестому участнику команды, но, будучи не до конца в этом уверенные, решили нажать на пленников, запугать их и выяснить правду. Сообщение в телефоне Термита ничего не доказало бы: ребята могли сказать, что Арчи собирался поехать, но в последний момент соскочил. А привод они забыли выложить и увезли с собой. Захар прав: они могли наговорить им с три короба, и по итогу доказать что-то было бы невозможно. Если бы… Если бы он, Крекер, не дал слабину под дулом направленного на него пистолета.

Он понял, что натворил. Но понял слишком поздно.

Тяжело дыша, Оскар метнул на жертву взгляд больного бешенством зверя. Не этого пленника он хотел видеть сейчас на стуле, и эта мысль лишь подогревала котел со злостью и раздражением.

Пират дернул Крекера за волосы и хлопнул по щеке, пытаясь вернуть его взгляду осмысленность.

– Не отключайся. Мы еще не закончили.

– Прошу вас… не надо больше… – хрипло прошепелявил Крекер, борясь со страшным головокружением. – Кажется, у меня сотрясение… Меня тошнит…

– Заплачь еще, – выплюнул Оскар сквозь зубы. – Дохляк.

Он снял с пояса рацию и поднес к окровавленным губам пленника.

– Вызови сюда последнего.

– Нет… – прошептал Крекер, закрыл глаза и решил не открывать, что бы ни случилось. Если на него снова наставят пистолет, он этого не увидит и ему будет не так страшно.

Пират наотмашь ударил его зажатой в кулаке рацией, отчего стул с привязанным к нему пленником опрокинулся набок. Организм Крекера решил, что с него достаточно, и оборвал связь с реальным миром, дав себе время на восстановление.

Пока пленник пребывал в спасительном нигде, Оскар оценивающе разглядывал его, тряпкой отирая руки от крови. Он не мог не признать, что чуток переборщил: резво начал, не контролировал себя, из-за этого все так быстро и закончилось. Нельзя допускать такую же ошибку с другим пленником.

Швырнув тряпку на стол, Оскар вышел на улицу, где на бревне в тени пальм курили и переговаривались двое пиратов, несущие вахту на тот случай, если одному из пленников стукнет в голову поиграть в побег. С «противоугоном» они далеко не убегут, но все же могут попытаться. Пираты уже поняли, что с этими отчаянными паршивцами нужно быть начеку.

– Готов, слабак. Верните в лагерь и заприте в клетке, а мне приведите того петуха, который грозился меня убить.

Конвой вернулся с пленником и в сопровождении начальства.

– Оскар, можно тебя на минуту? – Стоя снаружи, Захар удерживал дверь хижины.

Оскар метнул сердитый взгляд на приятелей, но прежде чем те успели раскрыть рты, с улицы донеслось:

– Не смотри на них, они не сдавали тебя, просто наткнулись на меня по дороге. Выйди сюда.

Пробормотав под нос проклятия, Оскар шагнул к выходу. Захар прикрыл дверь и повернулся к нему.

– Когда я говорил о воспитательной беседе, я не имел в виду, что пленника надо избивать до потери чувств. Я вроде упоминал, что они нужны мне в сознании.

Оскар чиркнул бензиновой зажигалкой, прикурил и глубоко затянулся, глядя вдаль, на покрытые пальмами скалы соседней бухты в противоположной стороне от обрыва.

– Можешь объяснить, почему ты велел посадить избитого до полусмерти пленника обратно под замок, вместо того чтобы отвести его в лазарет?

– Это вышло случайно, – буркнул пират.

– Что именно?

Оскар молча стряхнул пепел.

– Ты случайно избил парня до полусмерти?

– Ты сам сказал, что я могу это сделать! – Оскар вздернул подбородок и сверкнул стальными глазами, под которыми наливались синевой малиновые кровоподтеки.

Вызов в голосе превысил допустимые пределы, на что Захар отреагировал незамедлительно.

– Оскар, мне отправить тебя в «отпуск»? – Он выделил последнее слово.

Пират выпустил дым через нос и нервно облизнул губы. Каждый в лагере знал, что такое «отпуск», и каждый стремился его избежать.

– Не надо, – проскрипел Оскар, через силу проглотив раздражение и едва не подавившись.

– Крекер пока что принадлежит мне. Это не премия, с которой ты волен поступать, как тебе вздумается. Я дал четкие указания: добиться от него сговорчивости, чтобы он согласился выманить друга. А ты решил сорвать на нем злость и отправил парня на больничную койку. Это не то, что я хотел получить.

– Я себя не контролировал.

Захар не сводил с него внимательного взгляда.

– Не думай, что я не понимаю, как тебе нужны эти премии. Но научись хотя бы немного умерять свои желания. Не всегда бывает так, как тебе хочется. – Он немного помолчал. – Ты получишь компенсацию, но позднее. По рукам?

Оскар сдержанно кивнул.

– Вижу, ты не в восторге от своего задания, но, к сожалению, я не могу освободить тебя от него. Предлагаю компромисс: я пытаюсь договориться с ними, а ты мне содействуешь. По рукам?

Оскар ничего не понял, но внезапно изменившееся настроение Захара и проскользнувшая угроза отправить в «отпуск» сбили с пирата спесь и заставили прикусить язык. От мягкого тона командира он похолодел и потому не рискнул переспрашивать и уточнять – угрюмо кивнул, соглашаясь с компромиссом, в котором отчетливо сквозил необсуждаемый приказ.

– Вот и отлично. – Захар похлопал его по плечу, открыл дверь и вошел в хижину. – Уведите пленника, – распорядился он, обращаясь к конвою. – Мне нужен бегун и тот паренек, которого порезали. Ему вкололи обезболивающее, как я приказал?

– Так точно, Шкипер.

– Отлично. И захватите паспорта: я намерен познакомиться с нашими гостями поближе.

– Поганые стервятники! – Бишоп извивался в руках пиратов. – Будьте прокляты! Вы ничего от нас не добьетесь!

Захар подарил ему спокойную, ободряющую улыбку главврача психиатрической больницы. Бишоп остался без ответа, что разозлило его еще больше. Он разразился проклятиями, но закончить не успел: его выволокли на улицу и закрыли дверь.