Читать книгу Триединый - - Страница 6

– Собирайся. Ты едешь со мной, – коротко приказал сыну лорд, даже не глядя на него.

– Но куда? И зачем?

Однако советник не удостоил его ответом и тяжело вздохнув, мальчик поплелся собираться. Нацепив на себя ненавистную рубашку с пышными кружевными рюшами на рукавах, юный аристократ поправил расфуфыренный воротник, невыносимо давящий на горло. Шея нещадно чесалась, а каждое движение сковывало, ощущаясь неловким и потешным. Настроение у Вермандо было отвратительным, что усугубляла предстоящая поездка на карете, потом на корабле, а затем на лошади. Однако узнав, куда они едут, мальчик пришел в неописуемый восторг – отец взял его с собой в королевство вампиров! На борту корабля наследник представлял себя отважным пиратом, а когда они пересели на коней – воображал себя свободным рыцарем, пустившимся в очередное опасное приключение. Домианос же всю дорогу оставался мрачен, безмолвен и раздражителен. Не то, чтобы обыкновенно он таким не был – просто в этот раз все было еще хуже. По крайней мере так показалось мальчику.

Мужчина уже тысячу раз успел пожалеть о решении взять с собой сына. С одной стороны, Вермандо – его единственный наследник, продолжение славного рода Морнэмир и его преемник, который должен везде бывать с отцом и привыкать к светским приемам, но с другой стороны… Граф мельком взглянул на мальчика, уже успевшего извозиться в неизвестно откуда взявшейся грязи и играющего с найденной им на палубе пустой бутылкой. «Этот сопляк чего доброго осрамит меня перед Вигмором… Этого еще не хватало! Он совершенно не похож на аристократа. Играет, говорит и ведет себя, будто какая-то дремучая деревенщина. А ведь его воспитанием занимаются лучшие учителя Дэррханама!» – раздраженно подумал лорд, досадливо дернув щекой.

Его сиятельство Вигмор встретил их крайне радушно. В гостиную, представляющую собой обжитый музей, по его приказу подали отборное гранатовое вино и фрукты. Задрав голову вверх, Вермандо рассматривал картины и гобелены; колонны и мраморные статуи; расписные позолоченные потолки и лепнину. Вампир предпочитал не экономить на роскоши, ведь роскошь являлась искусством, а тот очень любил искусство и считал себя истинным ценителем и эстетом. Советник же или давно разучился выражать свое удивление чему бы то ни было, либо гостил здесь уже не впервые и чувствовал себя как дома.

– Ваше сиятельство, для меня огромная честь принимать вас у себя в замке! Вы даже привели с собой маленького слугу! Это так любезно с вашей стороны, наверняка он безмерно вам благодарен!.. Кстати говоря, а где ваш сын… Вермандо кажется? Он не смог приехать из-за плотного графика занятий?

Лицо Домианоса в этот момент напоминало застывшую посмертную маску, снятую с человека, одновременно испытавшего самый огромный стыд, оскорбление и злость одновременно. Наконец, граф вернул себе невозмутимость и угрюмо ответил:

– Увы. К сожалению, он не смог приехать. Возможно, в следующий раз.

– Да-да, вы знаете, я сразу догадался, что он ваш слуга по тому, с каким удивлением он рассматривает внутреннее убранство интерьера! Словно впервые видит подобное! – рассмеялся Вигмор, накручивая на палец черные усы.

– Отец, я могу взять эту грушу? – простодушно спросил догнавший их мальчик.

Мужчина резко перестал смеяться и удивленно перевел взгляд с мальчика на советника и обратно.

– Вы позволяете ему называть вас так? А, знаю! Вы, наверное, занимаетесь благотворительностью и усыновили этого бедного отщепенца из приюта! У вас огромное сердце и благородный дух, Домианос!

– О чем это он говорит? – нахмурился юный аристократ.

– Его сиятельство Вигмор ошибочно принял тебя за моего слугу, Вермандо, – холодно сообщил сыну лорд, переведя обжигающий взгляд на вампира.

Тот неловко улыбнулся.

– Прошу извинить мне мою глупость, ваше сиятельство и достопочтенный Вермандо. Разумеется, я сразу понял, что он – ваш сын! Вы ведь… ээ… очень похожи! Просто решил пошутить, дабы разрядить обстановку! – выдавил смешок Вигмор и быстро отпил вина, дабы скрыть смущение.

– Юмор – не ваша сильная сторона, Вигмор, – сухо констатировал мужчина.

– Увы, вы абсолютно правы! Я над этим работаю!

– Благодарим за гостеприимство, – кивнул советник, подхватив бокал, поданый ему на подносе слугой.

– Охо-хо! Будет вам! Как поживает его величество Иоан?

– Он пребывает в добром здравии, храни его Вседержатель.

– Рад слышать. А ваша супруга?

– И она тоже.

Внезапно двери открылись и к аристократам мелкими шажками засеменил слуга в белом высоком парике. Мальчик с удивлением рассматривал его необычный вид: от женоподобных туфлей на высоких каблуках до выбеленного пудрой лица.

– Ваше сиятельство! Я прибыл к вам столь внезапно по той причине, что обязан доложить срочные вести! По поводу вашего поместья в городе Домелиум в Дэррханаме! – выдохнул он, нервно затеребив воротник.

– А что с ним такое, Франкфур?

– Его подожгли!

Вампир поперхнулся вином и закашлялся.

– Что?!

– Подданные Дэррханама сочли наглостью, что бессмертный осмелился проживать в замке, на землях, некогда принадлежавших одному из их лордов! Я и сам в откровенном шоке!.. Там находилась ваша лучшая коллекция фарфора и эльфийских ковров!

 Мужчина вытер усы и не найдясь, что ответить, перевел взгляд на советника. Тот уже был готов:

– Какая неслыханная дерзость! Кто мог пойти на такое?! Я сейчас же займусь расследованием и накажу виновных!

– Да, ваше сиятельство! Вы уж накажите! – ударил кулаком по столу Вигмор. – Подумать только! И эти людишки… Кхм. Эти люди нас же считают дикарями и животными! Поджечь пристанище искусства! – он возмущенно потряс ладонью в воздухе. – А сколько там было ценных картин и полотен… – сокрушенно покачал головой вампир. – Подобное нарушение должно караться незамедлительно и сурово! И чем этим мятежникам не угодила моя коллекция фейского кружева?!

– По прибытию в Дэррханам я в первую очередь займусь этим вопросом. Можете не сомневаться, капитан королевской стражи будет жестоко наказан и уволен, как и остальные виновники этого инцидента.

– Можешь идти, Франкфур, – сползая по спинке кресла, махнул рукой граф и принялся массировать виски.

– Но ваше сиятельство! – взвизгнул слуга, топнув ногой. – Не просите меня покинуть вас в столь нелегкий момент вашего бытия!.. Я разочарован и оскорблен не меньше вашего! И я желаю удостовериться, что ваш досточтимый гость из Дэррханама непременно примет меры! – мизинцем почесав мушку над губой, заявил мужчина.

– Нет-нет, Франкфур… Спасибо тебе. Я ценю твою вовлеченность, однако сейчас мне необходимо все обдумать… Ну и обсудить пару вопросов с его сиятельством, разумеется. Ступай к себе.

– Только если вы настаиваете, ваше сиятельство! – вздохнул тот и поджав губы, покинул комнату под звонкий стук каблуков в повисшей тишине.

– Так что вы там хотели со мной обсудить?.. – растерянно взглянул на гостя Вигмор.

– Вермандо, – позвал Домианос, – иди, погуляй в саду.

Мальчик насупился и нехотя побрел к выходу. Он уже устал и хотел домой. Ему было скучно слушать их нудные разговоры, смотреть на их мрачные лица и лицемерные любезности. Лишь только дверь за юным аристократом захлопнулась, лорд Морнэмир произнес:

– Помнится, вы делали мне одно интересное предложение, граф Вигмор. Им можно убить сразу двух зайцев. Так сказать, и овцы целы, и волки сыты. Предложение ведь еще в силе?

Вампир понимающе улыбнулся.

– О да! Несомненно, оно в силе, ваше сиятельство! Рад слышать, что вы для него созрели!

—–

Лето. Оно наступило шумной сверкающей травой, звенящей волной прокатившейся по миру. Солнце раскаленными клыками впивалось в кожу, а морской бриз освежающей прохладой успокаивал огненные раны. Вермандо со скучающим видом сидел у окна, уронив голову в ладони. На столе перед ним покоилась стопка книг и чернила с пергаментом.

– Кааак же скууучно… – простонал аристократ, лениво переворачивая страницу.

Мальчик ненавидел учиться и часами сидеть взаперти над нудными учебниками было для него настоящей пыткой. Вот и сейчас, представив, как его друзья со смехом носятся по зеленым холмам и играют, пока он сидит взаперти, Вермандо со злостью захлопнул фолиант.

– Хватит с меня этого гранита науки! У меня от него уже зубы крошатся, – проворчал он, поднимаясь из-за стола и решительно направляясь к дверям.

Проходя по коридору мимо кабинета отца, наследник прислушался.

– Что? – угрожающе переспросил лорд Морнэмир, явно наступая на слугу. – Повтори, что ты сейчас сказал, Оливер?

– Я сказал, что те крестьяне на-написали вам обращение… в ко-ко-котором нижайше просят вас великодушно простить их… и войти в их положение… – заикаясь промямлил напуганный мужчина.

– Я это уже слышал, – вырвав из его рук письмо, язвительно улыбнулся Домианос и сам зачитал письмо: – Нам известно о последствиях сего преступления, что по законам Дэррханама карается смертью, однако совершили мы воровство вовсе не ради нарушения установленного порядка, а дабы не помереть с голоду. Мы глубоко раскаиваемся в содеянном и готовы отработать награбленное честным трудом на фермах. Потому, нижайше просим вас войти в наше положение и пощадить… поскольку в случае нашей смерти, семьи наши кормить будет некому. – Закончив читать, советник выдержал многозначительную паузу. – И у тебя хватает наглости, Оливер приносить это письмо в мой замок и отдавать лично мне в руки? Неужели, по-твоему, мне больше нечем заняться, как вести переписку с обездоленными судьбой крестьянами? Или, быть может я похож на сердобольную монахиню? Что ты прикажешь мне делать с этой информацией? Эти бандиты, вероятно взяли в плен писаря и под пытками вынудили его написать данную Филькину грамоту! Очередное доказательство их жестокости и очередное преступление в их копилку!

– Я…

– Если бы я хранил каждое подобное письмо, которые мне шлют пачками, то давно бы обогнал Артура Аудакса, коллекционировавшего письма от поклонниц! А теперь немедленно вон отсюда!

Слуга тут же выскочил за дверь и не заметив Вермандо, мгновенно ретировался на лестницу. Набрав в грудь побольше воздуха, мальчик постучался и услышав так хорошо знакомое ему раздраженное «да?!», медленно ступил внутрь.

Его отец, как и всегда сосредоточенно склонился над документами, даже не поднимая головы на вошедшего.

– Что тебе нужно, Вермандо?

Аристократ нашел глазами печать, которой граф обыкновенно скреплял приказы и оценив обстановку, осторожно приблизился к столу.

– Отец, сегодня чудесная погода, не правда ли?

– Угу, – равнодушно согласился лорд, не отрываясь от пергамента.

– Я закончил занятия… Могу ли я немного прогуляться в саду?

– Оливер за тобой присмотрит, – все также незаинтересованно махнул рукой Домианос, тем самым давая понять, что визит окончен.

Мальчик вздохнул и собрался уже уходить, как вдруг в дверь снова постучали и в кабинете возник запыхавшийся гонец. Поспешно откланявшись, он выпалил:

– Ваше сиятельство! Вам послание от его величества!

Советник поднялся и выхватив из рук мужчины письмо, разорвал конверт. Вермандо же, воспользовавшись ситуацией, незаметно стянул со стола печать и спрятав ее в карман, выбежал в коридор.

Собравшись вместе, друзья вышли на знакомую дорогу, ведущую вглубь Ваттенфтава. Когда они проходили мимо зеленой лужайки, аристократ заприметил четырех крестьянок, столпившихся вокруг большой бочки, наполненной водой. Одна из девушек, с заведенными за спину руками склонилась над ней очень низко, словно что-то рассматривала. Ее подруги, внимательно наблюдая за ней, подбадривали:

– Давай, Дорис! Почти!

– Еще немного!

– Подумай про Озара! Представь, как он обжимается с Адели!

Эти слова произвели на пухлую Дорис сильнейшее впечатление. И она, со всей старательностью, какую ей позволяла врожденная неуклюжесть, щелкнула зубами рядом с яблоком. Однако плоду снова удалось ускользнуть от нее, едва могучая грудь крестьянки задела бочку. В ярости она пнула кадку, расплескав воду, тут же брызнувшую на подолы стоявших рядом подруг. Те взвизгнули и отскочили.

– Что это они делают? – поинтересовался Вермандо.

– Яблоки называют именами своих возлюбленных и бросают в бочку с водой. Потом их надо попытаться выловить ртом, без помощи рук, – поведал Феликс.

– И если п-поймал с первого раза, з-значит будете вместе, – вставил Стефан.

– А если со второго – будут препятствия или шансы средние.

– Ну а с третьего не считается, – ухмыльнулся Томас.

– И вы тоже так делаете? – спросил мальчик, вызвав фырканье Томаса и смех Феликса. Стефан же смутился.

– Н-нет, мы пока что не пробовали… Это считается женским развлечением.

– Но хотелось бы? – уколол блондина Томас.

– Только если вместо яблок будет капуста, – ответил за товарища Феликс, бросая на Стефана шаловливый взгляд.

– Мы, Вермандо, предпочитаем более стоящие и подходящие для мужчин развлечения, – заявил Карл. – С одним из таких мы сегодня и тебя познакомим.

Друзья приблизились к окруженному ограждением круглому полю, отделенному от хижин дорогой. Вокруг столпился десяток крестьян с бутылками выпивки. Облокотившись о перегородку, они перекрикивали друг друга, махая руками.

– Делаем ставки, господа! Кто победит в этот раз: Уильям Маршал? Или может Дюгеклен?!

– Если выиграет Дюгеклен, клянусь своей коровой я съем носки Стива!

– Охох-хох! Готовься жевать и давиться! Я как раз не стирал их со дня вошествия на престол Иоана!

– Представляю вашему вниманию: Владимир Первый и Владимир Второй! Родные братья, а по совместительству тески и смертельные враги с самых яиц!

На арену поставили двух крупных петухов и стали сталкивать их друг с другом. Внимание аристократа привлек яркий блеск железных шпор на птичьих ногах. Одобрительно и нетерпеливо взревев, зрители принялись подначивать соперников, свистя и махая руками. Пестрый петух подпрыгнул, налетев на противника. Тот отскочил в сторону и тут же напал на него сам, выставив лапы вперед. Пух и перья брызнули во все стороны, окрасившись красным. Первая кровь окропила землю арены. Мужики ликовали. Кто торжествующе, кто разочарованно, но все в предвкушении.

– Вла-ди-мир! Вла-ди-мир! Давай же, надери ему зад!

– Владимир! Владимир! Вырви ему хвост!

– Выклюй ему глаза!

Пока сородичи были заняты дракой, петух Синь тем временем склевал все пшено из общей деревянной кормушки и как ни в чем не бывало беззаботно прогуливался по дороге. Вермандо перевел взгляд на нескладного горбатого серва в мятой рубахе. Кто-то связал ее рукава за спиной мужика и он, пошатываясь, врезался в прохожих, надрывно горлопаня невразумительный бред. Все над ним только посмеивались и грубо отталкивали от себя.

– Я хочу двадцать четыре сына! Я соберу из них свою армию, и они завоюют мне троо-оон! Ну что, бабы, есть желающие?! Эй, Есенья! Ирэн! Налетайте! – принялся трясти тощими бедрами крестьянин, покачиваясь взад-вперед на лаптях. – Настоящие мужики только в деревнях остались, ни то, что ваши холеные горожане! Совсем обабились в своих поместьях!

– Что это за идиот? – отшатнулся от него мальчик.

– Он называет себя Славяном. Не обращай внимание, местная достопримечательность, позорящаяся каждую минуту своего существования, – пояснил Феликс, наблюдая как с серва спустили штаны и закинули в загон к свиньям. Плюхнувшись в грязь, он на коленях пополз за упавшей в грязь шапкой.

– И ему за нее даже платят, – усмехнулся Томас. – И не всегда тумаками.

– На эти подачки и живет, – вздохнул Карл. – Все же шутовство это единственное, что умеет этот несчастный.

– Тупее нашего Славяна только боров Стармер из народной былины. По легенде фермер уехал в город и оставил его за главного, но так и не воротился домой. Повадились в деревню ходить волки и Стармер открыл им курятник, а потом провел и в загон к овцам. Он надеялся, что, если задобрит волков, те не тронут его. Но он конечно же ошибался и когда на ферме закончился весь скот, они разодрали его заживо и сожрали, – беззаботно продолжил Феликс.

– Его уже давно схватила луна, – скривился Томас, наблюдая как придавленный свиньей серв пытается выкарабкаться из загона, цепляясь за ограждение.

– Как это схватила луна? – не понял аристократ.

– Так называют безумцев.

Когда Вермандо вернулся в замок, в его ногу тут же врезался теплый мохнатый комок. Высунув язык, Ричи радостно вилял хвостом и вставал на задние лапы. Мальчик обрадовался другу не меньше и подняв его на руки, принялся трепать за ушами. Весь оставшийся день щенок таскался за хозяином по пятам, куда бы он не отправился. Решив спуститься в столовую, аристократ натолкнулся на Оливера, который кашлянул в кулак и торжественно объявил:

– Ваша милость! Его сиятельство приказывает вам незамедлительно явиться в его кабинет!

– Отец не может подождать? Я ужасно голоден и…

– Достопочтенный Вермандо! Это срочно! Никаких промедлений! – истерично взвизгнул слуга, а его ноздри нетерпеливо раздулись. – Он уже ожидает вас в кабинете!

Мальчик обреченно вздохнул и закатив глаза, нехотя поплелся к советнику. Тот застыл у окна, повернувшись спиной ко входу. Едва Вермандо ступил в помещение, Оливер тут же закрыл за ним дверь, сам оставшись снаружи, будто запустил подопечного в клетку голодного тигра.

– Отец?

– Вермандо, – элегантно развернувшись к нему, поднял брови мужчина. – Как понимать твое отсутствие на сегодняшнем занятии по теологии?

– Простите, я гулял и забыл сообщить Оливеру.

– Где ты гулял, Вермандо?

– Неподалеку от замка.

– А именно?

– Я был в деревне.

Домианос молча прожигал его взглядом. Наконец натянул улыбку.

– Я знаю. Также я знаю и то, что ты выкрал мою печать.

– Я не брал ее. Могу я вернуться к своим делам?

– Нет. Ты можешь собирать чемодан и готовиться к отъезду в Бэлльфлоршир.

– Что?! Но отец! Я не хочу! Мне нравится учиться дома!

– Потому что ты не учишься здесь. Решение уже принято, документы подготовлены и это не обсуждается. Увидимся через пару лет, когда тебе вправят мозги и научат хорошим манерам.

– Я никуда не поеду! – упрямо поджал губы мальчик, сжав кулаки. – Я не оставлю друзей, матушку и Ричи! Я сбегу! Все равно сбегу оттуда!

Граф резко шагнул к сыну, от чего тот внутренне содрогнулся, а щенок с громким тявканьем отважно вцепился в икру лорда. Советник дернул ногой и размахнувшись, запустил зверька в стену. Тот, тихо поскуливая, отполз в угол.

– Отец! – вскричал юноша, собираясь кинуться к питомцу, но железная рука Домианоса сдавила его плечо, заставив остаться на месте.

Мальчик нехотя оторвал взгляд от Ричи.

– Зря ты думаешь, что я жесток к тебе, Вермандо. Ведь я могу быть гораздо хуже. Ты знаешь, мой отец не был так терпелив и снисходителен по отношению ко мне, как терпелив и снисходителен к тебе я. За малейшую провинность он мог сломать пальцы, прижечь кочергой или хлестнуть плетью. К счастью, я был разумнее своих братьев… потому и выжил.

Аристократ робко поднял на него глаза, однако секундное откровение мужчины уже подошло к концу и дымка воспоминаний в его взгляде рассеялась, вернув тому прежний холод.

– И так, сын мой, спрошу еще раз: где моя печать?

– Я не брал ее, – упрямо мотнул головой мальчик.

– Ты взял ее и спрятал, чтобы я не смог подписать тот указ о казни. Не ври мне.

– Хорошо! Да, это я ее взял! – вскричал Вермандо. В глазах его горела жажда справедливости и решимость стоять на своем до конца, чего бы это не стоило. – Я взял ее, потому что никак иначе не мог защитить тех несчастных крестьян от непомерных налогов! Потому что никак иначе я не мог спасти невинных людей от казни, которую вы, отец, собирались одобрить и привести в исполнение! Потому что я не мог смотреть как страдают простые невинные люди!

Наследник зажмурился, ожидая пощечины, но той, к его бесконечному удивлению, не последовало. Открыв глаза, мальчик встретился взглядом с лордом. Тот оставался спокоен.

– А теперь отдай ее мне. Отдай мне печать, Вермандо.

– Не отдам! – горячо воскликнул аристократ. – Не отдам, пока вы не пообещаете мне, что не станете повышать налоги и что не казните тех несчастных! Вы ведь и сами прекрасно знаете, что воровали они и охотились в вашем лесу от голода и безысходности! Им тоже нужно чем-то кормить свои семьи!

– Хорошо, – легко согласился советник с тем же пугающе спокойным непроницаемым выражением лица, – обещаю.

– П-правда? Вот так просто? Вы обещаете?.. – с недоверием нахмурился мальчик.

– Да, вот так просто. А теперь отдай мне мою печать, Вермандо.

Домианос плавным жестом протянул к нему раскрытую ладонь. Тот еще мешкался.

– Хорошо, – нехотя сдался наследник. – Вот, – он вытащил из кармана брюк печать и протянул ее отцу.

Цепкие костлявые пальцы графа Морнэмира тут же схватили ее и спрятали в складках одежды.

– А теперь ступай к себе, Вермандо. И не забудь покормить своего пса.

Прошел месяц. Вернувшись домой после очередной прогулки, мальчик по привычке кликнул щенка, чтобы поиграть с ним, но тот не откликнулся.

– Ричи! Ричи! Где ты, Ричи?! – все более обеспокоенно взывал аристократ, обходя каждый этаж и заглядывая в каждый угол.

Однако животного нигде не было. Всерьез заволновавшись, мальчик стал подбегать к каждому встречному слуге и спрашивать его, не видел ли тот Ричи. Но все они как один ничего не знали. Черные стены замка, его высокие потолки и безмолвные стражи-доспехи пугали его, заставляя чувствовать себя несоизмеримо маленьким в утробе этого громадного монстра. Он бежал по кажущемуся бесконечным глухому коридору, утопающему в пыльном безмолвии гобеленов, плотным коконом изолирующих его от внешнего мира. Несмотря на обилие ковров и драпировок стены хрипло дышали холодом. Отчаявшись, аристократ хотел уже отправиться искать питомца в сад, как вдруг увидел маленький комок коричневой шерсти, свернувшийся калачиком у стены.

– Ричи! – облегченно выдохнул обрадованный Вермандо, бросаясь к другу.

Руки коснулись мягкой фундучной шерсти, зарылись в нее, нежно провели за ухом.

– Ричи, – ласково позвал он, – это я! Я вернулся пораньше, как и обещал. Пойдем погуляем в саду! Или сходим к озеру! Ты же так любишь охотиться на уток! Помнишь, мы хотели вместе поиграть в догонялки?

Однако щенок не поднял головы и не завилял лохматым хвостом, как делал обычно. Он не шевелился, словно впал в глубокий сон. Мальчик затряс зверька. Тот по-прежнему не подавал никаких признаков жизни. Тогда аристократ трясущимися руками поднял его тело и прижал к груди. Из глаз полились слезы, и он зарылся лицом в остывшую шерсть. Полный отчаяния крик пронзил высокие потолки Черного Замка.

Минуту спустя рассвирепевший Вермандо ворвался в кабинет отца без стука. Слепой туман ярости застилал ему взор, он уже не страшился ни гнева Домианоса за свою дерзость, ни каких-либо других последствий своего поступка. Медленно и тяжело он приблизился к сидящему за столом мужчине. Ноги не слушались мальчика, язык заплетался, а из глаз не переставая лились горячие слезы.

– Ричи… мой друг мертв… – прохрипел он.

– Говори громче, я не слышу, что ты там бормочешь себе под нос, – раздраженно дернул щекой лорд Морнэмир, не отрывая взгляда от манускрипта. Он был настолько сосредоточен, что даже не заметил, что сын посмел войти к нему без стука.

– Мой щенок мертв, – уже громче повторил аристократ, тяжело дыша и не отрывая от советника немигающих глаз.

– Вот как? Жаль. Он был так молод. Что ж, видимо Единый решил забрать его себе. Мне он никогда не нравился, ты знаешь. Слишком шумное, грязное и надоедливое создание.

– Вы. Это сделали вы, отец. Вы убили моего Ричи, не так ли?! Вы всегда ненавидели его и таким способом решили отомстить мне за непослушание! Почему?! Почему вы так жестоки?! В чем его вина?! Он всего лишь пытался защитить меня!

– Защитить? – Неторопливо отложил пергамент в сторону граф. – От кого защитить, Вермандо? От твоей семьи? Это твой дом, здесь ты в безопасности.

– Я повторю свой вопрос. Это ведь вы убили его, не так ли?

– Как тебе хватает наглости, Вермандо, бездоказательно обвинять меня в столь гнусном и низменном преступлении? Неужели ты правда думаешь, что мне нечем заняться, кроме как травить твоих щенков и мстить тебе? Да и за что, Вермандо? Ты ведь, как никак, мой сын.

– Откуда вы знаете, что он умер от яда? – проронил мальчик, делая шаг назад и крепче прижимая к груди тело питомца. – Я вам этого не говорил. Я и сам не знал… Вы отравили его… вы подсыпали ему в еду яд… – в ужасе прошептал аристократ.

Лицо его отца оставалось безучастным.

– Кто тебе это сказал, Вермандо? Я не говорил, что его смерть наступила в результате отравления. Лишь предположил твои мысли.

– Нет… не смейте… Не смейте лгать хотя бы сейчас! – заорал наследник.

Домианос вскочил.

– Сейчас же выйди вон! Пока я не разозлился и не наказал тебя!

– И что вы мне сделаете?! Что?! Мне уже плевать! Плевать, понятно?! Вы и так отняли у меня все, что я любил! Вы убили моего друга! Моего единственного оставшегося здесь друга! Вы вновь лишили невинное существо жизни! Вы монстр! Я ненавижу вас! Ненавижу! Ненавижу, что я ваш сын! Я никогда вас не прощу! – срывая голос до хрипа в горле, кричал он, пока праведный гнев, бушующий в его душе, поднимался все выше, обжигая внутренности огненной бурей.

Не успел лорд и открыть рта, чтобы ответить, как мальчик, громко топая выбежал из кабинета, захлопнув за собой дверь. Залетев в свою комнату, он принялся судорожно швырять в мешок вещи, как вдруг в комнату постучали.

– Да?! – выкрикнул аристократ, в бешенстве повернувшись ко входу.

В комнату осторожно заглянула госпожа Аделаида. Ее печальное лицо выглядело обеспокоенным и тревожным.

– Сынок, что-то случилось? Я слышала, как ты кричал…

– Ничего не случилось, матушка! Просто отец, как и всегда лишил невинное существо жизни! Он таким способом решил отомстить Ричи за то, что тот однажды укусил его, пытаясь защитить меня! Но он не виноват! Он не со зла! Он просто подумал, что я в опасности! Или может отец хотел отомстить мне за то, что я, по его мнению, ни на что негодный сын и худший наследник! – в сердцах крикнул Вермандо, кидая на пол дорожную мантию.

Закрыв за собой дверь, женщина вошла в спальню и кивнула ему на кровать. Мальчик нехотя опустился на край матраса. Графиня присела рядом.

– Твой щенок мертв?

Глотая вновь подступившие к горлу слезы, Вермандо кивнул. Мать молча обняла его, прижав к груди. Уткнувшись в ее мягкие светлые волосы, аристократ дал волю рыданиям.

– Почему отец ненавидит все светлое и доброе?! Почему, матушка?!

– Мне очень жаль, Вермандо, – опустив взгляд, прошептала Аделаида.

– Мне тоже! – с отвращением выдохнул юноша.

—–

– Двенадцать ударов хлыстом ему, – направившись к выходу, бросил советник. Остановившись в дверях, он обернулся к растерянному стражнику с холодной улыбкой. – И да, вы уж пожестче с ним. Не берите во внимание то, что он мой сын. Якшаясь с чернью и ей уподобляясь, пусть не рассчитывает, что после этого к нему будут относиться как к аристократу.

С этими словами его сиятельство Морнэмир покинул пыточную, а стражник развернулся к Вермандо. Мальчик твердо выдержал его взгляд, хотя внутри него все и трепетало от ужаса предстоящей боли. Мужчина неспешно приблизился к подопечному и уложив его на кушетку, пристегнул тело ремнями. Стремительный взмах хлыста рассек воздух со скоростью ветра и обрушился на спину наследника, тут же располосовав кожу тонкой кровавой трещиной.

—–

Вермандо не взял с собой вещей. Он не хотел брать то, что было куплено на грязные деньги советника и то, что напоминало бы ему о доме. «И плевать! Уйду в горы, стану отшельником!.. Буду охотиться на диких уток и, если удастся, даже завалю на ужин кабана! А отец пусть идет…»

Поток бранных мыслей аристократа прервал громкий радостный смех мальчика лет шести-восьми. Перепачканный грязью и одетый в бедную льняную рубаху, он убегал от усталого сутулого крестьянина.

– Не догонишь, не догонишь! – дразнился ребенок, задорно смеясь и корча рожицы.

– А вот и догоню! – притворно хмурился мужчина, нарочно замедляя шаг и давая тому убежать.

– Не-а! Я быстрее! Быстрый, точно жеребец Артура Аудакса!

Его отец рассмеялся.

– И такой же прожорливый! А как зайду после тебя в сортир, так ты даже хуже!

– Беее! – высунул язык мальчик.

Вермандо невольно замер, созерцая эту повседневную, но так сильно зацепившую его сцену. Что юноша испытывал в эти мгновения? Он не ведал. Однако сердце его пустилось в бешеный пляс, а к глазам подступили слезы, которые он со злостью смахнул кулаком и твердым шагом прошел мимо. В голове не было ни единой мысли. Он молча шел вперед, сам не зная куда именно. Ночь рассыпала семена черного тмина, поглотившего небеса чернотой кошачьих зрачков. Холодало. Где-то вдалеке, со стороны леса послышался волчий вой. Аристократ содрогнулся, потерянно застыв прямо посреди пустой дороги. Ни одного прохожего. Люди либо сидели по домам, либо в теплых уютных кабаках с товарищами. Простояв под порывами влажного ветра пару минут и продрогнув до нитки, Вермандо уже отчаялся и решил было свернуть к дому Феликса, как вдруг на его плечо легла чья-то ладонь. Обернувшись, мальчик увидел седобородого дряхлого старца, облаченного в ветхий дорожный плащ, цвета ночного неба. И даже пыль на его одежде была подобна далеким звездам. Незнакомец не произнес ни слова. Лишь неоднозначно кивнул головой, чтобы аристократ следовал за ним. И он последовал. У него не возникло ни единого вопроса или возражения, его сознание оставалось абсолютно пустым и от того чистым. Они долго шли в полной тишине, удаляясь от графства, по мокрой траве и извилистым холмам, утопающим в туманных равнинах.

Отшельник привел его в древнюю покосившуюся хижину, стоящую на отшибе у леса. Отсыревшие доски местами покрылись плесенью, заросли мхом и грибами. Природа пустила свои корни в самое сердце дома, заразив его побегами травы, насекомыми и кристаллами. В хижине не имелось ни мебели, ни предметов интерьера. Монах сел прямо на пол и Вермандо последовал его примеру, не переставая удивленно оглядываться по сторонам.

– Кто вы? – решился нарушить тишину гость, вглядываясь в покрытое глубокими морщинами лицо старца.

Тот не ответил. Лишь также молча вглядывался в лицо путника в ответ. Наконец, когда мальчик, погрузившись в пронзительную яркую тишину смог различить в ней звуки – еле слышное капание воды в углу, шелест травы и звон насекомых, отшельник задал вопрос:

– Скажи мне, мальчик… чего ты боишься больше всего?

– Больше всего на свете я боюсь превратиться в такого же тирана как мой отец, – хмуро ответил аристократ.

– Почему ты зовешь его тираном?

– Потому что он мучает невинных людей, притесняет беззащитных и слабых! Он убийца!

– Почему он поступает таким образом? – спокойно спросил монах.

– Наверное… ему нравится? Я не знаю!

– Вижу, ты никогда ранее не задавался этим вопросом. Это значит, что ты не пытался понять его.

– То есть вы считаете, что бессмысленное насилие оправдано?!

– С чего ты взял, что оно бессмысленное?

Вермандо потерял дар речи от возмущения и даже не нашелся что возразить, а мудрец продолжил:

– Сам факт любого насилия абсолютно бессмыслен. Как и абсолютно любой другой факт и действие. Неважно, имеет ли насилие оправдание, подкрепленное законом, местью, наказанием или прочими людскими оправданиями. Насилие это всего лишь доказательство власти сильного над слабым. Это просто факт, совершаемый каждым живым существом, чтобы утвердиться в мире. Разве кошка, убивающая птицу, не совершает акт насилия? Особенно любящая поиграть с добычей перед тем, как окончательно добить ее? Тогда скажи мне, чем отличается насилие, чтобы выжить от насилия, нанесенного ради удовольствия? И то и другое совершено во имя собственного эго, чтобы сделать сильнее либо плоть, либо свое самоощущение. Однако даже сознавая бессмысленность каждого нашего действия, мы спим и едим, любим, ненавидим, помогаем и причиняем боль. Мы живем. Такова наша природа. Такими мы созданы. Если так, то выходит, и ты совершаешь неоправданное насилие. И в праве ли ты судить отца?

Первым внутренним порывом мальчика было желание закричать, разозлиться и обвинить старца во спеси и лжи. Однако с трудом подавив гнев, аристократ все же постарался задуматься над словами отшельника. Тот молча и спокойно смотрел на него. На его равнодушном лице застыло понимание всех вещей, некое смирение со всем, что свершилось, свершается и чему суждено свершиться. Казалось, монах понимал, что его слова не дойдут до Вермандо и потому просто ждал следующего вопроса.

– Скажите… вы видите будущее?

– Как можно видеть то, чего нет? Будущее еще не наступило, его просто не существует.

– Почему вы пригласили меня… сюда?

– Ты потерян.

– Я странствовал, – задрал нос мальчик.

– Странствующий обрел свой путь, потерянный же, безумно ищет.

– Выходит я потерянный… – смиренно выдохнул он.

– Лишь физически. Духовно ты уже обрел свой путь и предназначение в этом мире.

– Правда? Но откуда вы знаете?

– Знание вещей приходит к прозревшему спящему. Открывший глаза развеет иллюзию и узрит истинную суть вещей. Для этого достаточно лишь захотеть.

Переночевав в загадочной хижине, на утро аристократ не обнаружил старца поблизости и пожав плечами, отправился в путь. Есть хотелось ужасно, и Вермандо даже согнулся пополам от нестерпимой боли. Желудок скрутило словно мокрую тряпку, досуха выжимаюмую горничными после стирки. Ноги сами привели его к деревне Ваттенфтав, к дому Феликса. Несмотря на то, что стояло раннее утро, никто не спал. Крестьяне поднялись вместе с солнцем и вышли на пашню. Сам Феликс, широко зевая впустил друга в прохладную тень хижины и затворил за ним дверь.

– Ну выкладывай, что на сей раз стряслось, – лениво протянул парень, отрезая аристократу ломоть хлеба и подавая эль с сыром.

Вермандо жадно напихал себе полный рот угощения и прошамкал:

– Я шеперь безжомный, Феликш. Покынул отший дом.

– Чего? – непонимающе нахмурился крестьянин.

– Бездомный я теперь! Отныне можешь звать меня Вермандо Отшельник! – с трудом проглотив кусок хлеба, прикрикнул аристократ.

– Аа… вот оно что… – Феликс почесал затылок, задумчиво забросив в рот ломтик сыра. – Ну знаешь ли, тогда тебе на заработки нужно. Иначе ты так долго не протянешь.

– Сам знаю, – вздохнул мальчик. – Вот только я ничего не умею. Куда меня возьмут? Кому я нужен?

– Ну вот что! Не паникуй раньше времени! У Карла отец работает в кузнеце, мало ли ему нужно подмастерье… Что-нибудь придумаем. Ты доедай пока. Мать эти дни ночует не дома, присматривает за детьми больной сестры, так что место у нас найдется.

Вечером, вернувшись в хижину после прогулки, Вермандо наткнулся на Феликса, тут же громко зашипевшего на него:

– Отец вернулся! Иди скорее во двор, пока он не увидел! А ни то не сносить нам всем головы!

– Что у вас здесь происходит?! – грубо рявкнул вошедший.

Для того, чтобы разглядеть лицо мужчины, аристократу пришлось задрать голову к самому потолку – настолько огромен и могуч оказался рыжебородый великан. Из-под густых нахмуренных бровей неприветливо смотрели темные глаза.

– О-отец, ты вернулся! – подрагивающим голосом выдавил Феликс, заслоняя собой товарища.

Крестьянин ступил в кухню, предварительно пригнувшись, чтобы не удариться о дверной проем. От каждого шага его тяжеленных сапог скрипели и прогибались половицы. Он завис над детьми – гигантский, безмолвный и мрачный, будто скала посреди океана.

– Кто таков будешь? – глядя прямо на гостя требовательно вопросил он.

– В-Вермандо, господин, – растерянно отозвался мальчик, внутренне уже успев попрощаться со светом.

– Какой я тебе господин?! Здесь господ нет! Только простые рабочие люди, – презрительно отмахнулся от вежливого обращения гигант, точно от назойливой мухи. – Хмм, – почесав густую бороду, он прошествовал к столу. – Друг Феликса полагаю?

– Верно…

– Он рассказывал о тебе. – Залпом допив бутыль эля, вытер усы хозяин дома. – Что, твои выгнали? – добродушно хмыкнул он, отрезая ломоть хлеба.

Увидев, что этот человек орудует ножом, как мясницким топором, аристократ внутренне содрогнулся и посочувствовал другу, который в глубине души ужасно боялся отца.

– Да нет, я сам ушел, – пытаясь придать голосу твердости, оспорил Вермандо.

– Ну-ну, – закидывая в рот ломоть ветчины и громко пережевывая ее, закивал он. – Сегодня можешь остаться у нас, а завтра тебе придется искать другое жилье.

– Благодарю вас… – только и смог вымолвить мальчик.

Мужчина уже потерял к ним всяческий интерес и закончив ужин, отправился в спальню.

– Пойдем и мы! – шепнул Феликс, увлекая товарища за собой.

Фермер уже громко храпел, сотрясая стены.

– Главное не шуми! – умоляюще и в то же время с угрозой потребовал парень.

– Я и не собира… – не успел аристократ закончить фразу, как тут же споткнулся обо что-то твердое и с грохотом упал на пол.

Феликс ударил себя по лицу тихо застонав, а богатырский храп его отца резко прервался и тот распахнул глаза.

– Вижу вам не спится, – негромко констатировал гигант, захрустев суставами пальцев.

– Ну все… – Смахнул каплю пота со лба юноша. – Вот и приехали…

– Хотите послушать сказание об одном из сотни подвигов Артура Аудакса?

Дети удивленно переглянулись и облегченно выдохнули в один голос:

– Да!

– Давным-давно, когда по земле еще ходили единороги, а небо рассекали драконы… когда Дэррханамом правил славный король Роланд, жил на свете благородный рыцарь Артур. Слава о его могучих подвигах облетела весь свет. Артур обладал силой десятерых мужчин и храбростью тысячи львов. Никто и никогда не мог победить его в честном бою, так силен и умел он был! Но так было не всегда. Когда-то Артур Аудакс был простым деревенским мальчишкой, но даже в те времена он мечтал о подвигах и рыцарстве. Забирая деньги у богатых и алчных аристократов, будущий герой раздавал их бедным и всегда делился с обездоленными своим хлебом, помощью и защитой…

—–

Следующим утром, едва первые петухи поприветствовали рассвет хриплым воплем, крестьянин тяжело поднялся, обул огромные сапоги и отправился работать на ферму. Феликс и Вермандо же позавтракав, вышли на улицу, обсуждать дальнейший план действий.

– Предлагаю сначала встретиться с Карлом, Стефаном и Томасом и расспросить их, а если уж вместе ничего не придумаем, отправишься на заработки в Лунденвик!

 На том и порешили. Обсудив ситуацию с друзьями и выслушав гневную нотацию Томаса о непроходимой тупости Вермандо, компания сошлась на том, что затея аристократа и впрямь сомнительная – люди его сиятельства легко отыщут его, если советник того пожелает, и тогда им всем несдобровать, а в первую очередь самому Вермандо. Однако несмотря на это мальчик оставался упрям в своей решимости жить подальше от графа и потому Карл согласился спросить у отца не нужно ли тому подмастерье в кузнеце, а Томас нехотя пообещал справиться у своей семьи нуждаются ли те в какой-нибудь помощи.

Мельком взглянув на аристократа, кузнец незаинтересованно хмыкнул:

– Нет, ты уж прости, дружище, но не подходишь ты мне! Был бы ты как Карл – другой разговор… – махнул рукой на сына мужчина и отвернувшись, вернулся к раздуванию мехов в горне.

Вермандо слегка обиженно оглядел друга. Для своих лет Карл и впрямь считался здоровяком, и хоть и наследнику не приходилось жаловаться на свои мышцы и рост, по сравнению с Карлом любой показался бы тщедушным и чахлым.

– Извини, Вермандо… – Карл виновато почесал затылок. – У отца строгие стандарты… Я и сам не рад, но что уж… его кузнеца – его порядки.

– Брось, я все понимаю, ничего страшного, – как ни в чем не бывало отмахнулся мальчик.

Сразу после аристократ отправился на пристань, где и отыскал Томаса. Смуглый и высокий – его было тяжело не заметить издалека. Он трудился наравне со взрослыми – таскал тяжелые сундуки с товарами с корабля на берег. Откинув со лба черные кудри, Гуэрро вытер пот рукавом и тоже заметил друга. Сдержанно кивнув, он подозвал его к себе взмахом руки.

– Полагаю, кузнецом тебе не стать? – прямолинейно спросил юноша, тяжело вздохнув, словно мать, уставшая от воспитания нерадивых детей.

– Угу. К сожалению, для этого нужно обладать ростом великана и мышечной массой буйвола.

Томас насмешливо оглядел его сверху вниз. Хоть они и были ровесниками, Гуэрро был на целую голову выше товарищей.

– Отец согласился взять тебя на испытательный срок – таскать грузы. Но учти, есть два важных правила: не воровать и обращаться с товарами аккуратно! Оплату можешь выбрать либо в виде одного золотого в день, либо мешок рыбы и еще каких морских гадов, вроде гребешков.

– Кажется ты упоминал, что тебе платят по три золотых в день.

– Хах, ну ты сравнил! Я – сын владельца и продолжитель семейного дела! И мне эти деньги нужны на открытие своего частного бизнеса в будущем, я их не на калачи и не на эль спускаю! А вот ты прекрасно можешь обойтись и без тяжелой работы – просто вернувшись в поместье богатого папочки и есть этих же самых лобстеров на завтрак, ни в чем себе не отказывая! Но не-ет, нам мешает гордость! А по мне, так ты лишаешь честных людей вакантных рабочих мест. – Томас, как всегда, был в своем репертуаре, говоря все, что думает.

– Ладно-ладно, твоя взяла, я понял! – проворчал аристократ. – Пошли уже, побуду сегодня вашим семейным вьючным животным.

Весь день Вермандо усердно трудился, без отдыха и перерыва таская на спине тяжелые мешки, сундуки и тюки с иностранными товарами, которые отец Томаса позже продаст в Лунденвике. К вечеру его спина пронзительно ныла, а ноги и руки одеревенели от усталости. Наплевав на все приличия, мальчик рухнул прямо на грязную пристань и закрыв глаза, блаженно вздохнул.

– Эй! Чего разлегся аки куль с требухой?! – несильно пнул его ногу Гуэрро. – Вставай, солнце еще не село! Осталось принять последнюю партию товаров из Корвамдеймоса!

Аристократ тихо застонал и с трудом поднявшись, на негнущихся коленях поплелся за другом. Закончив работу, он получил свои первые честно заработанные деньги – крупную золотую монету с изображением львов и короны – национального символа Дэррханама. Прислонившись спиной к холодному песчанику, Вермандо наконец расслабил горящие мышцы. Сев рядом, Томас протянул ему несколько жареных на костре гребешков.

– На вот, поешь, – буркнул он, на сей раз даже воздержавшись от едких замечаний, но тут же добавил: – Но не привыкай, это на первый раз, в честь исключения! Если бы отец кормил обедом и ужином каждого из своих работников, то его дело скоро разорилось бы и пришлось бы нам всем восседать на паперти!

– Спасибо, – еле слышно выдавил мальчик, прожевывая сладкое дымное мясо, оказавшееся хрустящим и сочным.

Гуэрро вздохнул, прислонившись спиной к утесу.

– В Сененсисе такие яркие закаты… И воздух там пахнет флендоранжем. Я скучаю по своему гордому свободному народу, теплым семейным застольям и дедушке Гуччо. По вечерам, когда вся семья собиралась за столом на веранде, он рассказывал интересные истории, а потом играл со мной и братьями в шахматы.

Соленый ветер хлестнул их по лицам влажной простыней, оставив после себя рыбный шлейф водорослей.

– Ты родился в Сененсисе? У тебя есть братья? Что еще я о тебе не знаю? Возможно, ты женат на фейри и у тебя трое детей-гномов?!

Юноша усмехнулся.

– Ну что, ждать тебя завтра? Начинаем с рассветом, как всходит солнце.

– И часто ты так отцу помогаешь?

– Как видишь не слишком, раз каждый день с вами вижусь. Нет такой необходимости, пока существуют бедолаги вроде тебя, – подтолкнул его плечом товарищ.

– Да… я приду… – зевнул аристократ, сам не замечая, как проваливается в глубокий сон.

Его разбудил громкий гомон уже взявшихся за работу матросов, ржание лошадей и голодные крики чаек. С усилием поднявшись, Вермандо поморщился от ломящей боли в затекшем за ночь теле. Мышцы терзало так, что было больно передвигаться. Оглядевшись и на секунду забыв, где находится, мальчик понял, что опоздал на работу. Большой грузовой корабль из красного дерева, принадлежавший семейству Гуэрро уже причалил в порт и теперь его разгрузкой занималась целая команда рабочих.

Обреченно вздохнув, аристократ снова принялся за изнуряющий труд. Вытащив пару тройку сундуков на пристань, он остановился, чтобы перевести дыхание и тут же заметил несущуюся в его сторону тройку лошадей – Оливер в сопровождении двух стражников Домианоса. Склизкий ком страха опустился в желудок, а затем потеплел и медленно пополз вверх. Наследник моментально пригнулся и попытался спрятаться за одним из громоздких сундуков, но было поздно – зоркий Оливер уже заметил его.

– Достопочтенный Вермандо! – взвизгнул мужчина, спешившись и уперев руки в бока. – По требованию вашего отца, его сиятельства Морнэмира сейчас же садитесь в седло! Он приказывает вам незамедлительно явиться в замок и зайти в его кабинет!

Нехотя выбравшись из укрытия, мальчик невольно напугал своего воспитателя видом испорченной одежды и черных от грязи рук. Темные пятна присутствовали даже на лице, а в волосах торчала ветка. Слуга ахнул и пошатнулся, едва не потеряв сознание.

– Вы… вы… вы выглядите словно одичавший бродяга, совершивший одиночный поход в Дэйфанум!

Черный Замок встретил их панихидным молчанием и гнетущей атмосферой. Учитывая обстоятельства самовольного побега аристократа после крупной ссоры с отцом дела обстояли как нельзя хуже. Но Вермандо не забыл и не простил поступок советника, явно имевшего отношение к смерти Ричи. Он никогда не забудет и не простит. Наследник не видел графа всего несколько дней, но уже успел отвыкнуть от ошпаривающего кипятком взгляда, приковывающего к месту и лишающего возможности свободно дышать. В присутствии Домианоса самого воздуха становилось меньше и что-то туго сдавливало ребра. Мальчик опустил голову, не решаясь подать ни единого признака жизни, пока наконец давно заметивший его лорд не соизволил отложить книгу и обратить на него внимание.

– Вермандо, – неторопливо произнес он, пробуя на вкус ненавистное имя, – вот ты и дома.

– Отец, – стараясь придать голосу твердости, выдавил тот.

– Оливер сообщил, что тебя видели в обществе воняющих рыбой и тиной торгашей. Таскающего сундуки с импортными товарами в порту от зари до захода.

Аристократ молчал. Он не знал, что ответить мужчине.

– Полагаю, ты решил начать жизнь бродяги? Опозорить меня… опозорить весь славный род Морнэмир…

– Отец, все не так… Я…

– Свою мать в конце концов! Ты подумал о своей матери?! О единственном существе, не презирающем тебя после всего, что ты сделал?!

– Что с ней, отец?! Что с матушкой?!

Советник рассмеялся.

– Притворством ты пошел весь в нее! Настоящий симулянт. Есть в тебе нечто женское… мягкое… Наследник рода Морнэмир просто не может обладать таким темпераментом.

– Причем здесь матушка?! Я решил уйти, потому что вы… Потому что я сам так захотел.

– Потому что с тобой обошлись как со скотом? Высекли плетью, словно последнего мальчика для битья? Может, ты имеешь возражения по этому поводу? Хочешь оспорить правильность этих действий, поставить под сомнение их справедливость?

– Нет, отец, – крепко сжав зубы, процедил Вермандо.

– Вот и славно. Потому что сегодняшними событиями ты лишь укоренил мое убеждение в том, что ты не более чем подкидыш, отродье грязного свинопаса, сущее ничтожество. У меня просто не может быть такого сына, – презрительно выплюнул граф. – Теперь убирайся с глаз долой, Вермандо. Иди к себе и лучше не попадайся мне на глаза в ближайшее время.

Аристократ покорно поковылял к выходу.

– И лучше бы это был последний в твоей жизни раз, когда ты заставлял меня краснеть! Жалкий щенок, ты же и месяца на улице не протянешь без моей еды, моей крыши, моей защиты! И после всего, что я тебе дал ты смеешь кусать руку, что тебя кормит?!

Гнев охватил Вермандо. Он сжал кулаки и одной только силой воли заставил себя промолчать, чтобы не разозлить отца еще сильнее. Покинув кабинет, он поспешно закрыл за собой дверь и стремительным шагом направился в комнату матери.

Лицо госпожи Аделаиды за эти пару дней так осунулось, что мальчик забеспокоился не заболела ли та. В опухших покрасневших глазах женщины мерцали слезы. Увидев графиню в таком состоянии, наследник испугался и впервые почувствовал себя настоящим мерзавцем.

– Матушка… – робко начал он, приблизившись к кровати.

Аделаида вздрогнула и подняла взгляд. Увидев сына, она бросилась к нему. Крепко обняв аристократа, женщина запричитала:

– Слава Единому, ты вернулся… слава Единому… Вермандо, мой мальчик… мой дорогой сынок… Слава богу, что ты жив и здоров! Ты, наверное, так устал, ужасно проголодался? Пойдем скорее в столовую, я прикажу накрыть для тебя завтрак!..

– Матушка… – обняв графиню в ответ, прохрипел мальчик, всеми силами стараясь не задохнуться в ее удушающих объятиях. – Я тоже безумно рад вас видеть… Простите, что заставил вас плакать и доставил вам неудобства… Я действительно… бесполезный сын.

– Нет! Нет, не говори так, сынок! Ты у меня самый лучший и мы с отцом тебя очень любим! – лишь надрывнее зарыдала Аделаида, гладя его по спине. – Ты ведь в порядке? Скажи, что ты в порядке! – взяв лицо наследника в руки, принялась осматривать его дама. – Тебя не ранили? Ты не упал?

– Все хорошо, спасибо за заботу, матушка. Я в порядке. Право, вам не стоило так убиваться из-за меня…

– Не говори глупости! Как это так?! Ты мой единственный и самый любимый сын! Как же я буду жить в спокойствии, не зная жив ли ты, не голоден ли, не ранен… Я твоя мать, Вермандо! Я всегда буду переживать за тебя несмотря ни на что! Где же ты был все это время?! Ты ушел из-за ссоры отцом и… из-за Ричи, да?

Мальчик кивнул.

– Все уже в прошлом, матушка. Не беспокойтесь, – соврал он.

Не поверив аристократу на слово, графиня стянула с него грязную рубаху и несмотря на отчаянные попытки сопротивления со стороны Вермандо, все же сумела изловчиться и разглядеть его изувеченную шрамами спину. Громко ахнув и закрыв рот ладонями, она попятилась и едва не упав, врезалась в шкаф.

– Вермандо!.. Вермандо, кто с тобой это сделал?! Отвечай сейчас же, Вермандо!

– Матушка, пожалуйста, успокойтесь, все в порядке… Мне уже не больно…

Женщина покачала головой и шмыгнув носом, решительно направилась к дверям.

– Куда вы?! – только и успел крикнуть мальчик.

– К твоему отцу. Я поговорю с ним о его жестоком бесчеловечном обращении со своим родным сыном!

– Нет! Нет! – Аристократ выскочил за ней в коридор и схватив за руку, повис на ней всем весом. – Не ходите к отцу, нет! Пожалуйста, матушка!

– Мой бедный, бедный сынок… – не слыша его, причитала Аделаида, не в состоянии поверить в увиденное. – Нет, не может быть… Только настоящее чудовище могло так поступить с моим мальчиком…

– Матушка, умоляю вас! Одумайтесь! Вы сделаете только хуже! И мне и себе!

– Я это так не оставлю! Какая я мать, если буду молча смотреть на истязания своего сына?!

– Этого больше не повторится, клянусь! Я сам виноват! Это моя вина, отец ни причем!.. Да послушайте же!

– Верно, госпожа Аделаида, послушайте вашего сына, – прорезал коридор голос советника, заставив их синхронно обернуться. – Разве слова Вермандо для вас пустой звук? Как он верно заметил, он сам виноват в том инциденте.

– Вы… вы… – срываясь на хрип, судорожно выкрикнула графиня. – Настоящий монстр!

Аристократ в ужасе перевел взгляд на лорда. Тот оставался спокоен и неподвижен. Заведя руки за спину, мужчина вздохнул. На его белом лице появилось уже знакомое мальчику выражение презрительности и насмешки.

– Моя дорогая жена оскорбляет меня прямо перед сыном, не стесняясь оспаривать мой безусловный авторитет как отца и мужа, не говоря уже о моем статусе графа и советника. Чем можно оправдать подобное хамское поведение? И можно ли его оправдать? Насколько я помню, моя дорогая леди Аделаида, ваши родители утверждали, что вы относитесь к роду аристократов, а не… потомственных доярок.

– Как вы можете?! Как вы можете так поступать со своим родным сыном?! – закричала женщина, совершенно не заботясь, что ее слышно на весь коридор и что перед ней стоит сам Домианос Морнэмир. – Как вы можете говорить о титулах, причем здесь ваш статус, когда речь идет о вашей семье, о вашем дорогом сыне?! Какой вы отец после этого?!

В несколько шагов он оказался прямо перед женой. Звонкий шлепок. Аристократка схватилась за покрасневшую щеку.

– В первую очередь я – граф Морнэмир, Аделаида. Во-вторую – королевский советник и член палаты лордов. И уже в-третью – ваш муж и чей-то родственник. Надеюсь, теперь я достаточно доходчиво это вам объяснил? Чтобы больше в своем доме я не слышал подобной дерзости из уст собственной жены. Иначе я заставлю вас пожалеть, – пообещал Домианос и резко развернувшись, быстрым шагом скрылся из коридора.

Женщина упала на колени, не переставая рыдать. Вермандо опустился на пол рядом с матерью и бережно ее обнял.

– Не плачьте, матушка… Я защищу вас… Когда я вырасту, я обязательно смогу защитить вас, клянусь! Никто не посмеет повысить на вас голос или ударить! Даже отец, обещаю!

– Ох, я верю тебе, мой дорогой сынок… – горячо прошептала графиня, уткнувшись ему в плечо.