Читать книгу Загадки рунических поэм - - Страница 6

Тексты «Старшей Эдды», за исключением комментариев, написаны в стихотворной форме. В названии Части I книги слово «проза» употребляется не в смысле формы повествования, но в смысле прозаического, то есть лишённого всей возвышенной поэтики скальдов, изложения содержания, лежащего в основе песен «Старшей Эдды». В этом смысле эту часть можно было бы назвать «В дебрях «Старшей Эдды».

Язык рунических поэм по используемой терминологии, кённингам, метафорам и, отчасти, темам очень близок к языку песен «Старшей Эдды». Например, в одной из редакций древненорвежской рунической поэмы в строфе, посвящённой руне Райдо, впрямую упоминается и имя мифологического героя-карлика Регина, и даже фрагмент сюжета, с ним связанный: «Регин сковал меч наилучший». На этом основании представляется вполне естественным попытаться привлечь тексты «Старшей Эдды» в помощь к прочтению рунических поэм. Эти тексты, как можно ожидать, в силу их несравненно более развёрнутого повествования обладают большей информативностью, и могут послужить подспорьем в интерпретации красочного, но весьма скупого формата рунических поэм.

Однако, в свою очередь, тексты «Старшей Эдды» представляют собой другую крайность – они весьма запутаны по тематике, а в их изложении присутствует большая метафизическая составляющая (не только в песнях о богах, но и в песнях о героях). Уже в героических, казалось бы, приземлённых песнях затруднено прослеживание хронологии и событийного ряда для таких эпических героев, как Сигурд-Хельги убийца Хундинга и валькирия Сигрдрива – принцесса Брюнхильда. Содержание же песен о богах, насквозь пронизанное трансцендентным, естественно, ещё менее доступно восприятию. Для него характерно причудливое переплетение тем и сюжетов. Из него весьма проблематично проследить хронологию – при чтении создаётся впечатление, что события происходят не последовательно, а одномоментно. Всё это, вместе взятое, приводит к парадоксу: сложность исходного материала «развязывает руки» в свободе толкования. К примеру, итогом компиляции коллективного публичного толкования основных метафизических положений «Старшей Эдды» служит примерно такая сказка.

Захотел как-то раз Один стать мудрым. Да вот незадача, – своего ума не хватает! (Надо сказать, тогда ещё не было искусственного интеллекта) Пошёл он тогда к злобному сквалыге, великану Мимиру: «Дай, – говорит Один – напиться из твоего источника мудрости!». «Ну, что ж, – отвечает ему Мимир – изволь. Только за это отдай мне свой глаз». Не задумываясь, вырвал Один глаз свой из глазницы и зашвырнул его в источник Мимира. Припал тогда Один к источнику. Глотнул раз. Глотнул другой. Нет, не прибавляется мудрости! Что тут поделаешь?! Хватило ума только на то, чтобы забраться в дом другого великана – Суттунга – и украсть у него медовый напиток Одрёрир, который, по слухам, обладал способностью подавлять сдерживающие центры, веселить душу, раскрепощать дух, пробуждать фантазию, развязывать язык и совершать открытия на грани безумства. Выпил Один этого волшебного напитка и полез на дерево Иггдрасиль. Долез до самой вершины, да застрял в ветвях на девять суток. Вдруг, видит, – руны! Потянулся Один за ними, поднял их, да от неловкого движения сорвался с дерева и рухнул на землю. А тем временем хитрый Мимир, наблюдая за всеми злоключениями Одина, гаденько подсмеивался и прихлёбывал мёд с вырванного глаза Одина.

Ясно, прежде чем опереться на материалы «Старшей Эдды», их предварительно необходимо «очистить» от метафизических наслоений и расшифровать сюжеты. Восстановление истинного смысла ключевых понятий и сюжетов, переплетенных в текстах «Старшей Эдды», следует искать на пути «растаскивания» тематик, взаимного «очищения» одной тематики от другой. Этот процесс напоминает процесс распутывания рыбацкой сети: ухватившись за одну тематику и потихоньку вытягивая её из спутанной сети, сталкиваешься с необходимостью вытащить и примыкающие к этому участку ячейки, которые принадлежат уже другой тематике. К сожалению, это приводит к взаимным контекстным повторам при раскрытии отдельных тематик. Это обычное дело, – при толковании сложного текста процесс его понимания неминуемо оказывается в герменевтическом круге: нельзя понять целое, не поняв частного, и, наоборот, – нельзя понять частное, не поняв целого.

Излагаемая на этих страницах трактовка событий и интерпретация основных понятий песен о богах не вписывается в общепринятую трактовку мифов, базирующуюся, в основном, на материалах «Младшей Эдды». Задача сравнительного анализа «Старшей» и «Младшей» «Эдд» выходит за рамки настоящего исследования. Какая «Эдда» старше и, соответственно, какая из них младше, какая – первична, и, соответственно, какая – вторична, какая является истиной, а какая – профанацией – все эти вопросы адресуются специалистам в области истории и филологии. А в этой книге все построения основаны, в основном (далее, по скудости литературного языка автора, подобные тавтологии будут встречаться часто), на материалах «Старшей Эдды». А остальное рассудит история.

В основе исповедуемого здесь прозаического взгляда на «Старшую Эдду» и рунические поэмы лежит эвгемеризм, объясняющий мифологию посмертным или прижизненным обожествлением знаменитых или наделенных властью людей. Соответственно, и события, которые проживают обожествляемые персонажи, трансформируются в форму фэнтези-событий. Наиболее точно это выражается цитатой из «TheLib.Ru» Мифы. Легенды. Эпос» Сборник» Скандинавский эпос»: «Пантеон «Старшей Эдды» – это примитивное человеческое общество, дикое племя, которое воюет с соседним племенем, применяя силу или хитрость, совершает походы, берет пленников или заложников, похищает у соседнего племени имущество или женщин, но прежде всего борется со злыми силами, со всем тем, что угрожает его жизни и жизненным ценностям. Злые силы в мифологических песнях «Старшей Эдды» – это великаны (ётуны, турсы) и великанши, и к последним относится также Хель – смерть. Боги «Старшей Эдды» – это те же люди. Они не идеализированы, не абстрактны и ни в каком отношении не лучше людей. Они даже не бессмертны и настолько очеловечены, что образы их разнообразней, сложней и конкретней, чем образы эпических героев в героических песнях. Ваны, асы и асиньи щедро наделены человеческими слабостями и пороками и по своему моральному уровню значительно уступают эпическим персонажам». Как повествует вёльва [ПрВл]:

7 «Встретились асы

На Идавёль-поле,

Капища стали

Высокие строить,

Сил не жалели,

Ковали сокровища,

Создали клещи,

Орудья готовили».

Итак, боги показали пример, то есть научили, как строить языческие храмы, как создавать орудия труда, а значит, научили и ремёслам, в которых эти орудия труда используются. По существу, вёльва сообщает, что: «Первопредки и культурные герои побеждают фантастических чудовищ и делают землю пригодной для жизни. Они учат племя добывать и хранить огонь, охотиться, рыбачить, приручать животных, мастерить орудия труда, выращивать растения». [(http://rulibs.com/ru_zar/sci_history/mechkovskaya/0/) Наука, Образование : История : 33. От мифологического эпоса к народным сказаниям о героях: Нина Мечковская]. Здесь не затрагивается вопрос порождения мифов. Здесь ставится задача толкования мифов.