Читать книгу История одного рояля - - Страница 13

В то октябрьское утро 1915 года, утро того дня, которого она так долго ждала и к которому так долго готовилась, сигнал побудки поднял Ортруду, как обычно, за час до восхода солнца.

Сев за старое пианино и положив руки на клавиатуру, она пережила несколько бесконечных и счастливых утренних секунд, позавтракала, сложила все свои сбережения в сумочку, а письма сына – во внутренний карман шубки, подаренной когда-то покойным мужем, и вышла из дома.

Сидя у окна в последнем вагоне шедшего на крейсерской скорости – andante assai grazioso – поезда Прусских железных дорог и чувствуя, как все сильнее пригревает поднимающееся над горизонтом солнце, она смотрела на печальное, усталое лицо – ее собственное лицо, отражавшееся в оконном стекле.

Шел час за часом. Солнце постепенно поднялось и уже готовилось водрузить флаг на самой вершине небосвода.

Длительные стоянки в Хельмштедте и Кёнигслуттере были как паузы между частями симфонии. Во время этих стоянок просыпались пассажиры, дремавшие под мерный, ostinato, стук колес и мелькание однообразных пейзажей осенней Саксонии за окнами вагона.

Пассажиры выходили, входили, и только Ортруда за всю дорогу не двинулась с места. Смотрела в окно, подставляя лицо осеннему солнцу, вновь и вновь вызывала в памяти ощущение покалывания в кончиках пальцев и повторяла про себя заветный адрес: Брауншвейг, Циммерштрассе, фабрика роялей «Гротриан – Штайнвег».

Дело было в том, что Ортруда и герр Шмидт поняли: пришло время сделать то, о чем говорил Йоханнес в день, когда стало ясно, что его бедное старое пианино вконец обессилело.

«Думаю, пришло время купить новый инструмент».

Разумеется, никто никого не собирался отправлять в отставку. Речь шла лишь о том, что у ветерана, у пианино «Гротриан – Штайнвег», на котором Йоханнес учился играть, появится более молодой и более сильный товарищ, способный держать темп и не отставать от исполнителя.

Ортруда и герр Шмидт несколько месяцев обсуждали покупку нового инструмента. Впрочем, они не переставали говорить об этом с того дня, как Йоханнес ушел на войну. После долгих совещаний пришли к выводу: ни в коем случае не покупать пианино. Только рояль. Это было ясно обоим. Но вставал другой вопрос: где поставить инструмент? Домик, укрывшийся под сенью башен Магдебургского собора, был совсем крошечный. В итоге было принято жесткое, но мудрое решение: вынести из столовой стол и стулья и на их месте поставить рояль.

Оставалось решить самое главное: какой рояль купить.

Они перебрали все возможные варианты. Обсудили достоинства и недостатки инструментов, производимых на фабриках вблизи Магдебурга, в Лейпциге и Берлине. Но одного взгляда на старый усталый «Гротриан – Штайнвег» хватило, чтобы сделать выбор: новый рояль должен быть кровным братом старого пианино. Это может быть только «Гротриан – Штайнвег».

После четырехчасового путешествия в трех частях с паузами в Хельмштедте и Кёнигслуттере она добралась до цели – вокзала в Брауншвейге.

Выглянув в окно, Ортруда увидела, что вокзал был в том же состоянии, в каком пребывала вся воюющая прусско-германская империя: всюду царили хаос и неразбериха.

Но Ортруде это было не важно. Она поднялась со своего места, немного размяла затекшие ноги, сняла с багажной полки чемодан, спокойно дождалась своей очереди, покинула вагон последней и оказалась на платформе – среди шума, криков, встреч, объятий, слез, чемоданов, узлов, мешков с письмами…

Она хотела спросить у кого-нибудь, как пройти на Циммерштрассе – улицу, где находилась фабрика «Гротриан-Штайнвег», – но люди двигались слишком быстро, быстрее, чем пальцы Антона Рубинштейна[26]. После нескольких неудачных попыток она решила обратиться к усталому, задерганному почтовому служащему, еле видному за горой мешков с письмами, которые ему предстояло разобрать. С большим трудом ей удалось пробиться к нему.

– Проще простого, – ответил тот на вопрос Ортруды, оторвав озабоченный взгляд от своих мешков. – Не заблудитесь.

Следовало идти все время на север, пройти мимо Фивегсгартена, мимо замка и оперного театра. Минут двадцать пешком. Максимум двадцать пять.

Ортруда бросила взгляд на вокзальные часы – времени до встречи, назначенной ей господином Вильгельмом Гротрианом-младшим, было предостаточно.

Она застегнула пуговицы на шубке, подхватила чемодан и зашагала в сторону Циммерштрасе.

Толстая пачка писем Йоханнеса во внутреннем кармане шубки слегка давила ей на грудь. Ортруда ни за что не хотела расставаться с ними и взяла их с собой. Шагая по незнакомому городу, она мысленно перечитывала письма сына – она знала их наизусть и могла процитировать любое от начала и до конца. Особенно последнее – то, что привело ее в Брауншвейг.

Аррас, воскресенье, 10 октября 1915 года

Дорогая мама!

У меня прекрасные новости!

Я хотел поделиться ими с тобой раньше, но решил подождать до сегодняшнего дня.

В следующем месяце мне дают двухнедельный отпуск!

Сегодня утром наш сержант это подтвердил. Две недели отпуска! Представляешь? Наконец-то вспомнили, что мы здесь уже целый год торчим.

Некоторые из моих товарищей в последние дни только об этом и говорили, но я предпочел не радоваться раньше времени и тебе не давать надежду, которая могла оказаться напрасной.

Ура!!!

Мы все здесь так счастливы, что плачем. Наконец-то плачем от радости, а не от горя.

В общем, я скоро, хотя и ненадолго, смогу приехать домой, и мы опять будем вместе. Чувствую, что музыка начинает звучать громче. Наконец-то я смогу сесть за инструмент и играть!

Я почти счастлив!

По слухам, нас отпустят в первых числах ноября, так что жди меня в первую неделю следующего месяца. В любом случае, как только я узнаю точную дату приезда, я сразу тебе напишу.

Твой любящий сын

Йоханнес

Это письмо положило конец многомесячной дискуссии по поводу покупки рояля. Следовало немедленно переходить от теории к практике, от мысли к действию. Йоханнес должен был вернуться, и нельзя было терять времени.

Старый учитель очень хотел сопровождать Ортруду в поездке, но это было невозможно: годы брали свое. Так что Ортруда, предварительно обо всем договорившись, отправилась в Брауншвейг одна. Смело и решительно, как и положено человеку, который знает, что поступает правильно.

Она собиралась сделать день возвращения Йоханнеса особенным днем. Собиралась устроить ему праздник. Встретить его на вокзале, как всегда, задушить в объятиях и преподнести самый лучший подарок – новый рояль. Такой, какого Йоханнес заслуживал.