Читать книгу Стражи и предатели - - Страница 7

Кабинет Раймунда д'Арамиса был похож на своего хозяина: строгий, функциональный и лишённый всяких излишеств. Стены были обиты тёмной кожей, на массивном дубовом столе царил идеальный порядок, а единственным украшением служила карта Империи, испещрённая пометками и флажками. Но сейчас глава тайной стражи не смотрел на карту. Он стоял у окна, глядя на ночной Кальдес, тонущий в сизой дымке, и думал о девушке.

Далия Версиль.

С самого её прибытия она была под наблюдением. Обычная процедура для любого чужака, получившего доступ к дворцовым тайнам. Но очень скоро стало ясно, что она – не обычная чужачка. Её любопытство было слишком острым, её ум – слишком цепким. Она не просто читала архивы, она допрашивала их, выискивая трещины в монолите имперской истории. Раймунд видел десятки шпионов и заговорщиков. Они действовали по предсказуемым схемам, ведомые жадностью или местью. Далия была другой. В ней чувствовалась иная сила – сила убеждённости. Такие люди были опаснее всего. Они не боялись смерти.

Но тревогу у Раймунда вызвал не только её профессионализм. Его встревожила её беседа с Лаурентием на приёме. Он видел, как на несколько мгновений маска безразличного придворного актёра сползла с лица «императора», обнажив неподдельный человеческий интерес. Это было недопустимо. Лаурентий, при всей его выдержке, был артистом – человеком чувств. А чувства в их положении были роскошью, равносильной яду. Увидев их вместе, Раймунд понял, что пришло время действовать.

На следующий день состоялось тайное совещание. В небольшой комнате без окон, скрытой за гобеленом в личных покоях Раймунда, собрались четверо – хранители величайшей лжи Империи. Кроме самого Раймунда, здесь был седой, высохший канцлер Магнус, чьи пальцы держали все финансовые нити государства, и тучный, обманчиво благодушный герцог Валерий, отвечавший за внутреннюю политику. Четвёртым был сам Лаурентий, который на этих встречах снимал не только золотую маску, но и маску величия, превращаясь в усталого, измученного человека.

– Она нашла дневник, – без предисловий начал Раймунд. Его слова повисли в густой тишине.

Лаурентий побледнел. Канцлер Магнус поджал тонкие губы. Только герцог Валерий остался невозмутим.

– Это было лишь вопросом времени, – лениво протянул он, поглаживая свои перстни. – Архив – это решето. Что дальше?

– Она опасна. Но она действует одна, – доложил Раймунд. – Её связь с Народным советом на юге пока неактивна. Она ведёт собственную игру.

– Игру нужно заканчивать, – отрезал Валерий. – Несчастный случай. Улицы Кальдеса полны тёмных углов. Девушка из провинции оступилась, упала в канал… Кто станет искать?

– Нет, – твёрдо возразил Лаурентий. Это было первое слово, которое он произнёс. – Хватит крови. Мы строили эту ложь, чтобы прекратить тиранию и убийства, а не продолжать их другими методами.

– Ваше Величество слишком сентиментально, – ядовито усмехнулся герцог. – Ваша «доброта» может стоить нам всем голов.

– Убийство сейчас привлечёт ненужное внимание, – вмешался Раймунд. Его авторитет был непререкаем. Даже Валерий умолк. – Это будет выглядеть как признание нашей паники. Сначала нужно точно узнать, что она знает, кому успела рассказать и каковы её намерения. Я беру это на себя.

Он не сказал им, что в его решении была не только холодная стратегия. Мысль о том, что эта девушка с упрямыми, горящими глазами просто исчезнет в грязной воде столичного канала, вызывала у него глухое, иррациональное отторжение.

Охота началась. Но это была особая охота, бесшумная и невидимая. Раймунд не следовал за Далией по пятам. Он был тенью Кальдеса, его глазами и ушами. Он задействовал свою сеть информаторов: уличного мальчишку, который знал всё о прибывающих в город дилижансах; хозяйку таверны, где Далия снимала комнату; старого книжника с чёрного рынка, который мог опознать любую редкую книгу.

Он наблюдал за ней издалека. Он видел, как она покупает на рынке простой хлеб и сыр, отказываясь от дворцовых обедов, словно боясь быть отравленной. Он видел, как по ночам в её окне горит одинокая свеча, и знал, что она снова и снова перечитывает проклятый дневник, ища ответы. Он видел, как она меняет маршруты своих прогулок, как проверяет, нет ли за ней «хвоста», – её учили быть осторожной. И с каждым днём его профессиональное уважение к ней росло. Она не была наивной идеалисткой. Она была бойцом, оказавшимся в одиночестве на поле боя.

Однажды вечером он решил устроить проверку. Когда Далия возвращалась в свою таверну по узкой, плохо освещённой улочке, из подворотни ей навстречу, пошатываясь, вывалились двое пьяных портовых грузчиков. Это были люди Раймунда. Они преградили ей дорогу, отпуская грязные шуточки. Расчёт был прост: в панике или страхе она должна была выдать себя, прижать к себе самое ценное, что у неё было, – дневник.

Но Далия не закричала. Она не бросилась бежать. Она замерла, её спина выпрямилась, как натянутая струна. Рука её скользнула под плащ, но не к груди, где, как предполагал Раймунд, она прятала книгу. Нет, её пальцы нащупали рукоять небольшого, но, без сомнения, смертоносного стилета, спрятанного у пояса. Её глаза в полумраке блеснули холодной сталью.

– Отойдите с дороги, – произнесла она тихо, но в её голосе была такая ледяная уверенность, что грузчики на мгновение опешили.

Этого мгновения было достаточно. Из тени другой подворотни бесшумно выступила фигура, и в руке одного из людей Раймунда оказался длинный нож. Это не входило в план.

«Предатели», – мелькнула мысль в голове Раймунда, который наблюдал за сценой с крыши соседнего дома. Кто-то из его собственных людей играл двойную игру.

Но он не успел вмешаться. Далия действовала молниеносно. Она не стала ждать нападения. Резкий выпад, короткий вскрик, и один из «пьяных» схватился за руку, из которой брызнула кровь. Второй отскочил, не ожидая такого отпора от хрупкой на вид девушки. В этот момент из-за угла вывернул ночной патруль городской стражи, который Раймунд предусмотрительно направил сюда. Нападавшие растворились в темноте.

Далия осталась одна посреди улицы. Она тяжело дышала, всё ещё сжимая в руке стилет. Она не знала, что только что избежала не просто ограбления, а возможной смерти, и что за ней наблюдает тот, кто отдал приказ об этой «охоте».

А Раймунд смотрел на неё с крыши и впервые за долгие годы чувствовал не холодную уверенность стратега, а нечто иное. Смесь восхищения, досады и растущей тревоги. Эта девушка была не просто искрой. Она сама была клинком. И просто так убрать её из игры уже не получится. Убить её – значило создать мученицу. Оставить в живых – значило позволить ей докопаться до правды.