Читать книгу Гамельнский крысолов. Лабиринты воспоминаний - - Страница 15

Вечер и ночь выдались тяжелыми, так как вся свора мальчишек, с которыми путешествовал Ирвин не спала, да и он сам тоже. Тяжело было заснуть, когда все только и делали что обсуждали прибытие в их новый обитель.

Ребята пришедшие раньше на три месяца болтали с новичками. Некоторые, как и говорил герр Кенинг, были направлены в университет колдовства родителями в качестве полезной образовательной части жизни. По таким мальчикам было заметно, что их отношение к новичкам из приютов было неприязненным, так как по их же рассказам, родители считали, что отдавать на воспитание своих рослых в изяществе детей в свору дворняжек было вышей мерой унижения их родословной, но за неимением лучшего альма-матер в стране, выбора у большинства таких семей не было. Выяснение таких обстоятельств не задело Ирвина, так как ему на данный момент было все равно как будут к нему относиться богатые дети местной знати. Он вырос в деревне и с таким никогда не сталкивался. Судя по условиям, все дети были на ровне, а большинство из живущих и учащихся здесь на постоянной основе было понятно, что к новичкам относятся дружелюбно.

Ирвин почти всю ночь разглядывал спальню и иногда обменивался с кем-то словами. Живот сводило от страха неизвестности, хотя раньше такое случалось совсем редко и даже горящее дерево не пугало Ирвина так, как страх, что его новые друзья найдут людей поинтереснее и здесь, как и в других местах, где бывал Ирвин, он останется совсем один.

Спальня была огромная, так, что, находясь где-то ближе к лестнице ведущий в общий коридор, увидеть стены комнаты можно было лишь сильно напрягая собственные глаза. Повсюду в комнате стояли огромные светлые колоны из мрамора – ведущие в высокий потолок, на котором были нарисованы облака. Свет исходил как будто с самого неба, однако, если задернуть штору вокруг кровати, то можно оказаться в кромешной темноте, как будто освещение общей спальни ни касалось твоего личного уголка. Тогда казалось, что облака на потолке сменялись еле видимыми звездами. И вот ты только открываешь шторку и снова появляешься на свет.

Утро наступило быстрее обычного. За стареньким окном вставало солнце и отблескивало белизной через снег и заледеневшие лужи. Частый иней и заледеневшие окна, которые Ирвин видел и в церкви и при жизни с фрау Лиззи, здесь на окнах не было. Также от них не веяло холодком до тех пор, пока не откроешь окно намерено.

Большая часть мальчиков уже спускалась по лестнице в общий коридор, Ирвин решил не отставать в первый учебный день от своей маленькой, по сравнению с количеством детей, группы.

Сначала старшие ребята отвели новеньких в зал для завтрака, где на столах стояли фуршетом разные блюда. Ирвин за бессонную ночь сильно проголодался, так что даже огонек Алекто светил не также ярко, как и обычно, хотя на яркость мог повлиять и страх.

В этот раз в столовом зале было много людей разных возрастов, но большинство, конечно, были дети и подростки. У многих рядом сидели животные: настоящие и призрачные, почти как фантомные. Такие зверьки были плохо различимы на глаз, они были прозрачными и только контуры хвостов, носов, ушей и лап можно было заметить краем глаза. Какие-то из них светились ярче других, а некоторые едва заметны были в приглушенном оттенении новых, только-только зажжённых свечей в канделябрах, охватывающих воск словно лапы подводных монстров.

«Может они такие же как ты?» – спросил Ирвин у Алекто, второй в ответ никак не отозвался.

Ирвин сел за стол поближе к знакомым ребятам, рядом с Дэвидом и Мелиссой. Пушистые и светлые волосы Мелиссы были сильно растрепаны, так что лезли в глаза не только самой хозяйке, но и в чужие тарелки. Агата, сидящая справа от обладательницы отцветшего чертополоха на голове, возмущалась, что волосы лезут в ее и без того наваристый суп.