Читать книгу Здесь живёт любовь - Группа авторов - Страница 9

В школьные годы моими любимыми предметами были русский язык и литература.

Русский язык – просто потому, что он мне давался легко. Знаете, есть люди, которым не обязательно зубрить правила, у них как бы врождённое чувство грамматики и правописания. Вот я как раз из таких людей. Домашку я не делала, мне это было неинтересно, а все диктанты, изложения и прочее я писала без ошибок.

А литературу я любила исключительно из-за сочинений. Ни одного не сохранилось до сего дня, однако я помню – это были довольно пространные, естественно, рукописные творения на несколько листов.

Все остальные школьные предметы не оставили в моей памяти ни следа, равно как нисколько и не пригодились в жизни.

Мой муж каждый раз удивляется, что я ни грамма не петрю в алгебре, но при этом прекрасно веду финансовый учёт, и семейный бюджет всегда в порядке. Но это только к тому, что бухгалтерия, то бишь алгебра, и финансовый учёт – это разные вещи.

Так вот, выплёскивала я свой литературный талант и подростковые гормоны в своих пространных сочинениях, до одного случая. Задали нам писать сочинение на тему замечательного и горячо мной любимого уже тогда произведения М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита». Нетленочка. Особенно для девочки-подростка. История вечной любви. Мне тогда казалось, что никто, вот прям никто, кроме меня, не понимает всю глубину, и чувства, и страсть, и юмор, и иронию, и драматизм, и эпичность этого произведения.

И я написала такое сочинение! Такое! Я выплеснула всё своё незрелое, но совершенно искреннее понимание этой истории на четыре или пять листов с обеих сторон. Как это поняла именно я, как это было важно именно для меня. Это был литературный порыв!

С нетерпением я ждала результатов, то есть оценки учителя. Учительница была пожилая, дородная дама, относившаяся ко всем ученикам одинаково хорошо, с добротой и пониманием. Это было удивительно в то время, так как в начале девяностых жизнь была непростая для взрослого поколения, а также сильна была система, которая, как и любая система, перемалывает учеников больше, чем учит. Учительница русского языка и литературы располагала к себе, и её предметы я любила отчасти и из-за человеческого отношения к нам, буйным подросткам.

Мне влепили четыре с тройкой и дали жёсткую оценку моих трудов:

– Тема произведения не раскрыта, много отсебятины, – сказано это было при всех.

А пять с плюсом и лавры за идеальное сочинение получила девочка Таня из нашего класса. Мама у девочки Тани была педагог в каком-то институте, а сама Таня, кроме того, что, разумеется, читала все заданные произведения от корки до корки, читала ещё и рецензии на эти произведения. Так научила мама, так было правильно в институте – изучать мнения совершенно незнакомых тебе людей и складно излагать это в собственном сочинении.

Сказать, что я оторопела – это не сказать ничего. Я была просто уничтожена. Для меня сочинение – это было как раз изложение собственных мыслей, своего отношения к героям и произведению. Обиднее всего было то, что эту книгу я действительно прочла! Справедливости ради, надо сказать, что не все книги, заданные к прочтению в школе, я действительно читала. Иногда мельком и как раз тогда, когда книга казалась скучной, я читала краткое её содержание – и этого хватало на блестящие сочинения.

К тому, что сочинение о прочитанном мной не раз произведении, о любимой моей книге, об эмоциях, пережитых мной вместе с героями, будет иметь такую оценку, я оказалась не готова.

Учиться стало совсем неинтересно, благо в школе у пятнадцати–семнадцатилетних подростков есть другие увлекательные занятия – вроде встреч с друзьями, тусовок, наряжаний на сменяющие друг друга дни рождения в компании и прочего.

Морали никакой не будет. Так случилось тогда. Учитель была права: в моём сочинении, хоть оно и было пространным и искренним, всё же были и ошибки, и незаконченные мысли, которые неслись вскачь и не слишком заботились о целостности изложения. Следовало перечитать, исправить ошибки, закончить незаконченное и переписать набело. Этого я терпеть не могу, поэтому всё было честно.

Это не был поединок, а зачем-то ожидаемая оценка того, во что я вложила часть себя и верила, что я молодец. Сейчас я понимаю, что ждать оценки своих творческих порывов от других людей не то чтобы бессмысленно – это просто мне не нужно.

Если хочешь выплеснуть – плещи, не задумываясь! Ничья оценка тебе не нужна. Главное, плескать много, разнообразно, от души, в разные стороны!

Тогда уж точно найдётся кто-то, кто скажет тебе:

– Пиши, Надя! У тебя здорово получается!

И я обязательно перечитаю, исправлю ошибки и закончу незаконченное. Так честно.