Читать книгу Бизнес с русскими или без? - Группа авторов - Страница 4

Живые существа должны выживать. Для того чтобы выжить, им необходимо приспосабливаться. Одним из таких «приспосабливаний» является амбивалентность.

Что же это такое? Дословно амбивалентность – это переменчивость. Что же в ней плохого?

Ничего плохого!

Это – естественное стремление человека выжить. Для того чтобы выжить, ему надо быть со львом помягче, с тигром – еще мягче, с вождем племени – исполненным собственного достоинства, а уж у себя дома – таким, каким захочешь! Такая жизнь заставляет человека все время меняться. Тигру плохо – и мы уже стремимся его убить. Он выбрался из нашей ловушки – опять, «дяденька тигр, не ешь меня!».

Цивилизация заставляет человека хранить свое слово и быть одинаковым все время, пока он в коллективе, на виду. Со временем это входит в привычку. На человеке нарастает маска – ведь на самом деле он – другой. Но общество требует, чтобы человек носил маску, и он ее носит. Он говорит себе: не поддавайся настроению, держи себя в руках! И это то, что делает его человеком.

Поэтому когда человек меняется в поведении из дня в день – это, во-первых, говорит о том, что он – психически здоров, потому что его инстинкт хищника говорит ему об этом, с другой стороны – что он – асоциален, ему нельзя быть в коллективе.

Мы, русские – амбивалентны. Так же, как и англичане. Но они научились сохранить свою амбивалентность и остаться коллективными существами. Нам этому еще предстоит учиться.

– Русский. Что такое амбивалентность?

– Это когда тебе хочется убить свою жену, и в то же время ты ее боготворишь.

– Тогда все негры – амбивалентны. Нам то хочется любить свою жену, то ее убить!

– Нет, Чак, в ОДНО время – любить и убить.

– ……………? Ну-ка, еще приведи пример русской амбивалентности?

– Я ненавижу пить водку и все-таки ее пью. Я ненавижу ссоры и ссорюсь. Я груб и одновременно я любуюсь закатом. Я ничего не планирую, но мне нужно твердо знать, что будет завтра.

– Русский, а ваши женщины – они тоже амбивалентны?

– Конечно! Если русской женщине хорошо с тобой в постели, она может тебя задушить. Чтобы ты не достался никому больше. Если русская женщина хочет похудеть, она садится на мучную диету. Если русская женщина любит – ты никогда не узнаешь об этом, пока ты жив.

– А когда умрешь?

– А когда умрешь, она будет просиживать у твоей могилы и плакать.

– А можно и до смерти тоже плакать обо мне?

– Зачем? Ты, скотина, можешь это увидеть, и ее секрет раскроется.

– Но зачем же держать любовь в секрете?

– Затем, что любовь – это секрет и для нее самой тоже.

– Это и есть амбивалентность?

– Да, это она есть.

– Хорошо, что ты сказал. Теперь, когда я захочу подойти к русской женщине, я возьму с собой пушку.

– Лучше возьми цветов. И салфетку.

– Салфетку?

– Вытереть лицо, когда она тебя отхлещет твоими цветами.

Амбивалентность означает присутствие в характере двух взаимоисключающих начал.

Невозможно понять, как такое может быть, но это факт! Амбивалентность характера ведет к рассогласованности действия архетипов, не способности достигать результата и мучениям человека. Если же амбивалентность – архетипическая составляющая НАЦИОНАЛЬНОГО характера, то все вышеперечисленные характеристики наблюдаются у целого народа.

В нашем, русском, случае амбивалентность присутствует в нашем характере не как черта, а в качестве его основы, все остальные архетипы связаны в первую очередь с амбивалентностью и уже потом – друг с другом.

Признаки существования амбивалентности доказываются всей нашей историей. Мы сказали лишь слово – а вам уже понятно, о чем идет речь. Это и постоянное метание между Востоком и Западом, времена красных и белых, бояр и опричников, Руси на родине и Руси эмигрантской – подобных примеров хоть отбавляй! Но откуда она взялась на нашу голову?

– Русский, а почему у тебя выходит, что амбивалентны только русские женщины?

– Ну, хорошо, давайте я почитаю Вам дневник нашего великого писателя Льва Толстого, чтобы исправить ваше однобокое впечатление!

– Лев Толстой – это «Анна Каренина»? Видел как-то в кино. Она еще под поезд бросилась, ужас!

– Так читать?

– Прочти, прочти!

– Ну, вот, его дневник:

«16 июня. – В [алерия] мила.

18 июня. – В. болтала про наряды и коронацию. Фривольность есть у нее, кажется. Не преходящая, но постоянная страсть.

21 июня. – Я с ней мало говорил, тем более, она на меня подействовала.

26 июня. – В. в белом платье. Очень мила. Провел один из самых приятных дней в жизни. Люблю ли я ее серьезно? И может ли она любить долго? Вот два вопроса, которые я желал бы и не умею решить себе.

28 июня. – В. ужасно дурно воспитана, невежественна, ежели не глупа.

30 июня. – В. славная девочка, но решительно мне не нравится.

А ежели этак часто видеться, как раз женишься.

1 июля. – Провел весь день с В. Она была в белом платье с открытыми руками, которые у ней нехороши. Это меня расстроило. Я стал щипать ее морально и до того жестоко, что она улыбалась недокончено. В улыбке слезы. Потом она играла. Мне было хорошо, но она уже была расстроена. Все это я узнаю.

2 июля. – Опять в гадком, франтовском капоте… Я сделал ей серьезно больно вчера, но она откровенно высказалась, и после маленькой грусти, которую я испытал, все прошло… Очень мила.

10 июля. – В. очень мила, и наши отношения легки и приятны.

12 июля. – В. была лучше, чем когда-нибудь, но фривольность и отсутствие внимания ко всему серьезному – ужасающие. Я боюсь, это такой характер, который даже детей не может любить. Повел день, однако, очень приятно.

25 июля. – В. первый раз застал «без платьев», как говорит Сережа. Она в десять раз лучше, главное, естественна… Кажется, она деятельно-любящая натура. Провел вечер счастливо.

28 июля. – Странно, что В. начинает мне нравиться, как женщина, тогда как прежде, как женщина именно, она была мне отвратительна.

30 июля. – В. совсем в неглиже. Не понравилась очень.

31 июля. – В., кажется, просто глупа.

1 августа. – В. была в конфузном состоянии духа и жестоко аффектирована и глупа.

10 августа. – Мы с В. говорили о женитьбе, она не глупа и необыкновенно добра.

12 августа. – Она была необыкновенно проста и мила. Желал бы я знать, вл[юблен] ли, или н[ет].

16 августа. – Все эти дни все больше и больше подумываю о Валериньке.

4 сентября. – О В. думаю очень приятно.

24 сентября – В. мне противна.

26 сентября. – Мила, но ограничена и фютильна невозможно.

28 сентября. – Нравилась мне вечером.

29 сентября. – В. неспособна ни к какой практической, ни к умственной жизни… В первый раз испытываю к ней что-то вроде чувства.

1 октября. – Ничего не делал, но, слава Богу, меньше думал о В.

Я не влюблен, но эта связь будет навсегда играть большую роль в моей жизни. А что, ежели я не знал еще любви, тогда, судя по тому маленькому началу, которое я чувствую теперь, я испытаю с ужасной силой. Не дай Бог, чтоб это было к В. Она страшно пуста, без правил и холодна, как лед.

8 октября. – Не могу не колоть В. Это уж привычка, но не чувство.

Она только для меня неприятное воспоминание.

19 октября. – Я решительно не имею к ней никакого [чувства].

24 октября. – В. была прелестна, я почти влюблен в нее».

Стив:

– Все, перерыв кончился! Давайте работать!

Чак:

– Эйч-Си!

Стив:

– Что?

Чак:

– Я про текст. HC. Hard case. Тяжелый случай!

Мы намеренно посвятили дневнику Льва Толстого так много времени. Речь не идет о «больном человеке», а о «нашем всем» в литературе, нашем правиле, которое мы воспринимали без фильтра и учились по его романам именно такому реагированию. Почему? Потому что сами такие же.

Амбивалентность – сродни болезни. Она подтачивает психику изнутри. Она не дает правильно и согласованно работать архетипам. Она противопоставляет один архетип другому, заставляя человека «качаться на дьявольских качелях» – от одного полюса к другому. В поведении это проявляется как переменчивость настроя: ТО человек рационален и сух, ТО вдруг полностью погружен в эмоции, ТО он полон надежд – и ВОТ, охвачен отчаянием, ТО он – святой, а ТО – дикий зверь.

К слову сказать, не мы одни такие. Греки были удивительно цельным народом, но их история явила нам пример удивительных проявлений – в одно время они создают прекрасные статуи, в другое – превосходят варваров жестокостью, любят и боготворят кого-то, и тут же изгоняют его же, если не лишают жизни.

Приведенная параллель с греками помогает нам понять собственную природу и указывает на очень важную черту характера «одержимого» амбивалентностью: это нечто, что заставляет человека идти до самого края, до сути, и только потом возвращаться в точку равновесия. Собственно, без того, чтобы максимально отклониться, человеку и не вернуться к равновесию, и он это понимает. Как следствие очень больших отклонений – можно наблюдать в характере амбивалентного человека сильную искушенность, глубокое понимание ситуации и людей, сильно развитое стремление выделиться, творить, управлять. Когда человек с подобным характером совершает зло – он понимает всецело, что это – зло и он максимален в своих проявлениях, когда он творит добро – оно тотально и полно.

Поэтому темные проявления русской души настолько ужасны (не будем приводить здесь примеры, достаточно почитать материалы о Гражданской войне 1918–1922 гг.). И потому русские так самоотверженны в прояснениях своего характера. И потому так верно сравнение русских с низвергнутыми в Тартар Гигантами – и те, и другие не знают меры.

Собственно, отсутствие меры и есть амбивалентность. А кому присуще данное чувство? Чувство меры может происходить из разума или из чувства либо и из того и из другого одновременно. Хорошим примером «разумности» могут служить характеры германских народов, в том числе англичан. Хотя англичане вовсе не так уж однозначны, как те же немцы, вы ведь не станете утверждать, что и те и другие – нерасчетливы, недальновидны, не имеют страсти к планированию, упорядочению своей жизни и жизни окружающих.

Если чувство меры происходит из эмоциональной сферы – примером оной могут служить характеры южных народов – итальянцы и испанцы. Они живут чувствами, но всегда знают меру, оставаясь адекватно понятными всем окружающим.

Амбивалентность, растаскивая попарно архетипы, оставляет в душе русского БЕЗДНУ, которая царит там, где должны присутствовать попарно связанные архетипы. Они и связаны, но только не сотрудничеством, а антагонизмом, они не помогают друг другу, а создают проблемы. Примером тому является вся эта книга.

И вновь пример не о русских – про Грецию. В Древности каждый грек обладал острым чувством прекрасного, а значит – мерой. Оно было у него в крови. Однако к реальной жизни данное чувство не имело отношения! Греки настолько страстно любили свободу, что позволяли себе абсолютно все! Они учили другие народы, передавая свои бесценные знания и умения, но сами при этом не могли удержать мир в стране и на островах. Одна резня сменяла другую. И на фоне кровопролитий создавались храмы, воспевался человек и его красота. Примерно то же самое происходит и у нас. Только о греческой амбивалентности никто еще не написал, а о нашей – данная книга!

Ангес Мак-Кензи в 1938 году, за год до начала Второй мировой войны, написала книгу про шотландцев. В ней она пишет о некоем качестве этого народа, которое очень напоминает амбивалентность: «Вполне возможно, по этой же причине возникли и некоторые странные противоречия в нашем сознании.

Я имею в виду необычное сочетание, проявляющееся не только в национальном характере, но и в отдельных индивидуумах: суровость скрытности и страстной откровенности, сдержанного юмора в момент душевного порыва и – в зависимости от личных качеств – силы с глубокой нежностью и насилия с сентиментальностью.

Несомненно также и то, что такая противоречивость способствует подсознательному конфликту, который может затормозить или парализовать человека, даже свести его с ума или, будучи преодоленным, привести к осознанию полноты и единства бытия, способности связывать воедино на первый взгляд разрозненные вещи».

Прямо о нас написано!

Откуда же взялась амбивалентность в нашем характере? И откуда взялись мы сами? Исследуя данный вопрос, будем придерживаться принципа Оккама – экономии мышления. Итак, возможно, русские пришли из Гипербореи? Однако попробуем объяснить русский характер более достоверными событиями.

Откуда же происходи амбивалентность характера? Быть может, некогда цельный характер вдруг разломился пополам – но что могло вызвать это? Быть может, наш характер есть сочетание двух характеров, пересечение которых есть пустое множество, то есть они не пересекаются? Но чтобы характеры не стали заимствовать ничего друг у друга, они должны быть полными, совершенными сами по себе. Это, в свою очередь, возможно, когда каждая из двух частей характера долго развивалась обособленно, самостоятельно и превратилась в нечто зрелое. Развивалась ли одна из частей русского характера в Гиперборее или нет – неважно, главное, что обе части существовали там, где для их развития им были предоставлены все условия, прежде всего, время.

Какие же культуры считаются одними из древних и имеющими продолжительное развитие?

Это, прежде всего, индийская (арийская), семитская и китайская культуры. Были и другие (например, египетская), но они самоизолировались и исчезли. Но истоки русского характера НЕ следует искать где-то в этих культурах. И вот почему.

На самом деле все мы имеем одного предка. И евреи, и арийцы, и египтяне. И мы. Может, его звали не Адам, но предок был один, это точно. Это зафиксировано в самой надежной кладовой, которая только возможна – в наших генах. И вот что выходит: мы очень древние, это арийцы ушли от нас, когда мы пришли на русскую равнину, а не мы есть их потомки. Поэтому арийской крови в нас больше, чем у тех, которых называют арийцами. Эта кровь имеет так называемые гаплогруппы – группы ДНК. Эти гаплогруппы имеют обозначение по международной классификации R1a1. Это и есть арийцы.