Читать книгу Праздники, которые всегда с тобой. О православных праздниках и святых - Константин Мацан - Страница 10

Вообще-то история жуткая… Первая половина XVIII века. Девушка Ксения из приличной семьи выходит замуж по любви. Но тут супруг – хороший человек, придворный певчий, полковник Андрей Федорович Петров – скоропостижно умирает. Молодая вдова (двадцать шесть лет) сходит с ума от горя.

«Сходит с ума» в данном случае – не метафора. Так, по крайней мере, полагают окружающие. Оно и понятно: Ксения творит что-то странное. Решает раздать все свое имущество бедным, дом в Санкт-Петербурге подарить подруге, накопленные деньги отнести в Церковь, жить на улице, питаться от подаяний. Родственники (особенно со стороны мужа) в шоке и даже обращаются к начальству покойного Андрея Федоровича с просьбой запретить несчастной, лишившейся рассудка Ксении распоряжаться имуществом. Сегодня это назвали бы – «признать недееспособной». Но к удивлению всех, начальники, пообщавшись с вдовой, сочли, что она вполне здорова и вменяема, с рассудком все в порядке. Ксения продолжила выполнять задуманное.

Зачем все это? Зачем ходить в тряпье? Голодать? Калечить себя физически, проводя ночи на морозе? Да, умер супруг, но ты-то сама еще жива! Так ради чего ломать свою жизнь? У блаженной Ксении Петербургской был один ответ: ради Христа. Неслучайно у слова «юродивый» есть синоним, который часто используют в православной литературе: «Христа ради сумасшедший». Но казалось бы, неужели Христу все это надо? Неужели Бог хочет, чтобы человек ради Него мучился, страдал и перестал нормально жить? Именно на этот вопрос всей своей жизнью ответила блаженная Ксения Петербургская.

Французский богослов Жан-Клод Ларше так описал логику юродивых: «Вести такой образ жизни нужно в первую очередь самим юродивым, для них это сугубо персональная форма аскезы. Юродивые вели себя как безумные и тем самым навлекали на себя презрение и насмешки со стороны окружающих, которые их оскорбляли и даже избивали. Все это они выносили терпеливо и кротко, без тени ненависти, не проявляли ответной агрессии и не были злопамятными. Наоборот, они были признательны своим обидчикам, тем больше их любили и молились о них»[6].

Видимо, ошибались те, кто посчитал, будто несчастная Ксения обезумела из-за смерти мужа. Блаженная Ксения не сошла с ума, она, скорее всего, почувствовала, что теперь – после кончины супруга – все земное потеряло смысл. И оказалось, что кроме земного в мире есть еще и небесное, и это – все, что у нее осталось. А значит, теперь она посвятит всю себя Богу – вплоть до забвения своего тела, отказа от своего имени, отречения от своего «я». Это и есть юродство. Такое случается в христианстве: человека толкает к подвигу душевный шок.

Может, от того нам и трудно понять юродивых, что цель их жизни как будто ускользает от светского сознания? Унизить себя до состояния «сумасшедшего ради Христа» – ну что это за цель, в конце концов? А что – не-сумасшедших Христос не принимает? Разве нельзя быть ближе к Богу, не раздавая имущества, не живя на улице, не одеваясь в обноски, не питаясь чем попало?

Можно. И более того, жить в нормальных условиях и быть при этом с Богом – путь большинства. Но есть люди уникальные, редкие, особые, которые почувствовали в себе силы пойти дальше, потому что это труднее. А чем труднее, тем выше подвиг.

Нищего, грязного, странного, пугающего человека не любят лютые морозы. Но намного больше можно натерпеться от лютых людей, которые, мягко говоря, не очень-то добры к юродивым. И неслучайно, как говорит Жан-Клод Ларше, «путь юродства – самый радикальный: намного тяжелее оставаться смиренным, терпеливым и бесстрастным, когда тебя постоянно подвергают испытаниям. А еще тяжелее любить тех, кто тебя ненавидит»[7]. Это было главным «упражнением» юродивого – оставаться добрым пред лицом злых людей. С предельной ясностью об этом сказано в Евангелии: Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас… Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда… И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? (Мф. 5: 44–47)

* * *

…Начать надо, как всегда, с малого – перестать осуждать самих этих бомжей. Перестать их презирать и шпынять. Не пинать ногами и не тушить о них окурки – в прямом и переносном смысле. Кому-то достаточно (и это, возможно, самое лучшее) просто не замечать их. Если способны на большее – дайте им хлеба. Дайте адрес нашего фонда или другого фонда, где таким людям помогают. Но сначала – повторюсь – не осуждайте бездомных. Тогда мы, обустроенные, может быть, сможем не осуждать друг друга.[8]

Доктор Лиза (Елизавета Глинка)