Читать книгу Праздники, которые всегда с тобой. О православных праздниках и святых - Константин Мацан - Страница 16

«В зале на стене я увидел любопытную картину. Герой – некий патриарх – умирал в тюрьме. Видно было, что действие происходит не в XX веке. Я спросил у дьякона, который меня сопровождал, что это за сюжет и почему патриарх умирает. „Поляки замучили", – ответил он мне. Позже я поговорил об этом событии с тремя польскими профессорами истории, и все трое сказали: „К сожалению, это правда". Но в польских школах об этом не рассказывают. И так везде: ни одна страна не хочет знать, что она когда-то кому-то навредила…»[10]

Эти слова звучали бы претенциозно, если бы тот, кто их произнес (а это был кинорежиссер Кшиштоф Занусси) сам не был поляком.

Речь идет о Патриархе Гермогене, ключевой фигуре в противостоянии польско-литовским интервентам в начале XVII века, в эпоху Смутного времени. Захватчики заточили его в подземелье Чудова монастыря, где 17 февраля 1612 года он мученически скончался, не дожив нескольких месяцев до конца Смуты.

А закончилась Смута во многом благодаря усилиям святителя Гермогена. Он категорически не принял Лжедмитрия I как мнимого наследника престола и готов был поддержать польского королевича Владислава как нового русского царя, но при одном условии – если тот перейдет в Православие. Владислав отказался, впрочем, и царем не стал.

Патриарх Гермоген поддержал воцарение Василия Шуйского. Известно, что личность этого боярина была сомнительной (историк В. О. Ключевский называл его «человеком неглупым, но более хитрым, чем умным, донельзя изолгавшимся и изынтриганившимся»). Тем не менее святитель Гермоген, прекрасно все понимающий, призвал народ подчиняться новому правителю просто как компромиссной фигуре, само существование которой ускорило бы конец междуцарствия. Ведь Смута была не только политической проблемой, она напрямую била по жизни простого народа: не только поляки опустошали русские города – сами местные мужики, измученные голодом и бедностью, от безысходности собирались в разбойничьи банды и пускались в грабежи. На этом фоне восстановить законную власть в стране значило уберечь жизни и души людей. А это для Патриарха Гермогена как для пастыря было самым главным.

С декабря 1610 года он, находясь в заключении, рассылал по городам грамоты с призывом к борьбе с польской интервенцией. Именно по его благословению возникло народное ополчение Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского, освободившее Москву и в итоге положившее конец Смуте.

В мае 2013 года в самом центре Москвы, в Александровском саду, открыли памятник священномученику Гермогену, Патриарху Московскому и всея Руси. В отличие от картины, которую видел пан Кшиштоф Занусси и на которой Патриарх изображен страдающим в заключении, этот памятник – воплощение силы святителя. Суровый и пронизывающий взгляд. Высокая могучая фигура. В правой руке поднятый вверх крест – решительный жест, не оставляющий сомнений в том, что дело, которое он благословляет, – правое. В левой руке – посох, который святитель крепко упирает в землю.

Такой памятник – своего рода отповедь тем, кто привык ассоциировать христианство исключительно с чем-то елейным, благостным и мягким. Оказывается, христианский святой может быть и суровым, и принципиальным. И дело не только в историческом финале Смутного времени и не в том, что едва ли не единственной политической фигурой, готовой всерьез побороться за будущее страны, оказалось лицо духовное. Внимательно прочитав Евангелие, можно удивиться тому, что Сам Христос – не только добр и милосерден, но и всегда принципиален, а во многих вопросах – вовсе суров. Достаточно вспомнить изгнание торговцев из храма (см.: Мф. 21: 12–13) или проклятие бесплодной смоковницы (см.: Мф. 21: 18–19). Но даже это – суровость внешних поступков. Главная же суровость Христа – в принципиальности Его проповеди: грех должен быть назван грехом, компромиссы с совестью недопустимы, какой бы неудобной эта недопустимость кому-то ни казалась. Отсюда – обличение мытарей и фарисеев (см.: Мф. 23: 13–39). И отсюда же знаменитые слова: Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч (Мф. 10: 34). Принципиальная позиция потому и принципиальна, что резко отсекает правду от неправды. И вбивает клин между теми, кто этой правде подчиняется, и теми, кто хочет правду подчинить себе.

Такими же, вероятно, были принципиальность и суровость священномученика Гермогена, Патриарха Московского и всея Руси.

* * *

Этот проект оказался длиною в век. Прошение об установке на Красной площади памятника Патриарху Гермогену поступило в Святейший Синод еще в 1910 году.

В 1913 году – ровно через триста лет со дня мученической кончины – Патриарх Гермоген был причислен к лику святых. По всей стране начали собирать деньги на сооружение монумента. Но революция внесла свои серьезные коррективы. Памятник появился в центре Москвы только в 2013 году – ровно через сто лет после канонизации.