Читать книгу Праздники, которые всегда с тобой. О православных праздниках и святых - Константин Мацан - Страница 2

«И вроде все в нашем Православии хорошо, – сетовал один мой знакомый, – но вот этого понять не могу: Новый год – в пост. Как так можно? Это же безобразие. Ни в какие ворота».

Мой знакомый говорил спокойно и серьезно. Он напоминал человека, который уже не надеется… Будучи человеком образованным, он не нуждался в объяснениях. Он знал, что причина кроется в юлианском календаре, по которому Рождественский пост длится до 7 января. Он был убежден, что жить по другому календарю – григорианскому, «как католики», – удобнее, ведь Рождество наступает 25 декабря. Он много раз допытывался, почему Русская Православная Церковь не перейдет на григорианский календарь, как некоторые другие Православные Церкви, и много раз ему растолковывали, что дело – в христианской Пасхе, которая, по Евангелию, должна наступать непременно после пасхи иудейской, и по юлианскому календарю так и происходит. Этот аргумент казался ему отговоркой. Ему также много раз говорили, что перейти на новый календарь теоретически возможно и, может быть, когда-то в будущем – кто знает? – это и произойдет. Он заметно приободрялся и спрашивал: «Скоро?» Ему отвечали, что, раз пока этого не происходит, может, есть более насущные «проблемы»? Он расстраивался и сетовал, что Церковь оторвана от жизни простых людей и не хочет, чтобы они просто отдохнули в новогодние праздники. Он видел в этом некую злонамеренность.

Он был значительно старше меня, и мне было неловко с ним спорить. Я не знал, как тактично сказать ему – человеку, сформировавшемуся в СССР, что Новый год – не более чем советский заменитель Рождества. Людям всегда дорого чудо – и много веков рождественский праздник это чудо олицетворял. После революции на месте Рождества возникла пустота, а ожидание ежегодного чуда никуда не делось. Пришлось делегировать полномочия Новому году.

Мне также было неловко изрекать трюизмы о том, что пост не сильно-то мешает празднованию Нового года, если только нет цели напиваться. Провести время в компании близких и накрыть, например, «рыбный стол» – едва ли станет нарушением поста. А меру еды и пития, как меру поста в целом, каждый для себя определяет сам.

Но главное, я не осмеливался сказать своему знакомому, что, судя по его словам, он не видит в Православии чего-то очень важного. Да, если когда-нибудь мы перейдем на другой календарь, проблема снимется сама собой, но, пока проблема есть, ее следует воспринимать с благодарностью, поскольку она очень точно раскрывает принципиально важную, с моей точки зрения, вещь: христианство всегда предлагает человеку идти мимо тренда.

Суть термина «тренд» удачно сформулировал герой кинофильма «Джентльмены удачи», который произнес знаменитое: «Все побежали, и я побежал». Быть в тренде – значит делать так, «как делают все», «как ныне принято», «как заведено». Этими аргументами мы (иногда несознательно) подкрепляем свои решения – и попадаем в тренд. «Как можно не гульнуть на Новый год?! Это же главный Новый год!» То, что в обществе считается привычным, кажется по-человечески естественным.

Но с христианской точки зрения то, «как делают все», «как принято», «как заведено», – далеко не всегда является нормой. Можно идти другим путем – и многие так и делают. Мудрость мира сего есть безумие пред Богом (1 Кор. 3: 19), – написал апостол Павел, а самих христиан назвал безумными ради Христа (1 Кор. 4: 10). А до этого Сам Христос говорил Понтию Пилату: Царство Мое – не от мира сего (Ин. 18: 36). А вот тренды – как сугубо человеческие придумки – как раз «от мира».

В каком-то смысле христианство возникло как разрушение трендов. Оскорблять в ответ на оскорбление, грубить в ответ на грубость, мстить за обиды – всегда считалось по-человечески естественным, а то и вовсе подавалось как признак силы и независимости. Но Христос предложил нечто из ряда вон выходящее – как для своего времени, так и для нашего: Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую (Мф. 5: 39) – это ведь не о мордобое, а об оскорблениях и обидах. Еще один пример: всегда казалось нормальным любить человека за хорошие дела, но не любить за плохие. А с христианской точки зрения нужно разделять человека и его поступок: грех должен быть назван грехом и осужден, но сам оступившийся человек заслуживает любви и сострадания. Главное – нельзя лишать его шанса на исправление. Христианство опять предлагает поступать не так, «как принято».

Спрашивается – зачем? Зачем ограничивать веселие в Новый год? Зачем подставлять левую щеку? Зачем вообще быть «не от мира сего», может быть, мне очень нравится в этом мире?! Ответ: чтобы быть свободным.

Я часто слышал от одного священника: «Нельзя играть по предлагаемым правилам». Если тебя оскорбили и ты пытаешься оскорбить в ответ – значит, тебе успешно навязали правила игры и ты находишься во власти того, кто их навязал; и мстить за обиды – признак не силы и независимости, а слабости и зависимости. Но если тебя оскорбили, а ты промолчал и не оскорбился, ответил человеку не на его языке, а на языке любви – значит, ты остался свободным.

По тому же принципу в Православии работают и все многодневные посты – Великий, Петров, Успенский, и в том числе Рождественский, который так смущал моего знакомого непопаданием в график новогоднего похмелья. И мне неловко было ему намекать, что пост – это повод доказать себе: я свободная личность. Я могу отказаться от еды и выпивки. Я властен над ними, а не они надо мной. И пускай вокруг все гуляют, я сам открываю двери развлечениям, когда считаю нужным, а не они приходят ко мне, как к себе домой. Мой праздник наступит тогда, когда я сам решу, и не обязательно он совпадет с тем, когда все будут дружно открывать шампанское и накладывать оливье. Я независим от того, «как принято».

Конечно, в христианстве речь не идет о том, чтобы быть горделивым индивидуалистом, презирать все коллективное и механически принимать решение: мол, я не с ними. Нет, речь о том, чтобы идти за Христом – а это значит совершать все с любовью и рассуждением. Такое поведение неминуемо будет казаться шокирующим, глупым или наивным (вспомните самого «мимо-трендового» персонажа – князя Мышкина в «Идиоте» Достоевского). Но когда это не просто поза, а искренняя вера, идти мимо тренда не страшно. Потому что человек чувствует: он не один, он идет особым путем не потому, что это его личная блажь, а потому, что этим же путем шел Христос.

…Всего этого я своему знакомому сказать не посмел. Я надеюсь, когда-нибудь – если мне самому удастся хоть в чем-нибудь пройти мимо тренда – мы к этому разговору вернемся.

* * *