Читать книгу Праздники, которые всегда с тобой. О православных праздниках и святых - Константин Мацан - Страница 5

Думаю, я, как и многие, по-своему приучен помнить о Рождестве – полотнами Эль Греко, повестями Диккенса, стихами Пастернака. В каком-то смысле я к Рождеству даже привык, что логично: западная (в широком смысле слова) цивилизация исторически сформирована христианством; оно вроде и так везде – так зачем на него еще обращать внимание? Но большое видится на расстоянии, и, чтобы самому себе напомнить, какого масштаба событие произошло две тысячи лет назад в Вифлеемской пещере, можно просто представить, а каким был бы мир вокруг меня без Рождества, то есть без христианства?

Скорее всего, я бы мало что знал о правах человека. Ведь появление самой идеи этих прав подготовлено христианством. Как? В эпоху Просвещения философы сформулировали так называемую теорию естественного права: она предполагала, что права человека – явление столь же объективное, как законы природы. Невозможно отменить ускорение свободного падения – точно так же невозможно отменить права человека. Но теория эта возникла не на пустом месте. Любопытно: как так получилось, что сама по себе идея прав человека однажды впервые пришла в голову какому-то мыслителю – причем мыслителю именно европейскому, а не индийскому, например, или китайскому? Дело в том, что этот европейский мыслитель, несомненно, читал Библию – то есть жил с установкой, что человек, во-первых, сотворен Богом, а во-вторых, от сотворения наделен свободной волей – и, значит, правом совершать выбор. Это видно уже на примере первых людей – Адама и Евы: если бы у них не было свободы и права выбора, их было бы бессмысленно искушать – они не могли бы нарушить установление и вкусить плод с запретного древа познания добра и зла.

Далее мыслитель, задумавшийся о правах человека, в какой-то момент приходит к пониманию, что все люди – равны. И это снова подсказано христианством, где все равны перед Богом. Не по своим дарованиям или социальному положению, но равноправны как творения перед своим Творцом. Как брат с сестрой перед своими родителями – в русле христианской идеи Бога как Отца. Неслучайно главная христианская молитва, преподанная людям Самим Христом, начинается словами: «Отче наш…»

Все эти идеи – свобода личности и равноправие людей – справедливо считаются главными завоеваниями демократии. Но они едва ли могли созреть, например, в китайской религиозно-философской системе (где человек – не образ и подобие Божие, а лишь один из элементов природы, «не больше конского волоса», и значит, зачем ему особые права?) или в индуистско-буддистской культуре (где не знают Бога-Личности, перед Которым все люди могли бы быть равны).

Там, где каждый – образ Божий, человеческая личность – ценность исключительная. Любой из нас – венец творения. А значит, нет деления на тех, кто более достоин любви, и тех, кто достоин ее меньше. Без этой христианской интуиции – кто знает – были бы сегодня приюты для детей-инвалидов? Собирали бы благотворительные фонды миллионные пожертвования на лечение одной-единственной девочки из городка N.? Существовали ли бы центры реабилитации наркоманов? Ездили бы волонтерские службы зимними ночами по вокзалам кормить и лечить бездомных? Речь конечно же не о том, что везде, где исторически не было христианства, жили злые и бездушные люди. Просто то, что сегодня на любом континенте глобализованного мира выглядит очевидным – помощь ближнему, – когда-то нужно было утвердить как фундаментальный закон жизни. И сделали это те, кто поверил, что в Вифлеемской пещере родился Богочеловек Иисус Христос.

Христианство – религия воплощения. Пресвятая Дева Мария родила Сына Божия – на землю пришел Бог, ставший Человеком. Когда святого Афанасия Великого спросили, зачем все это произошло, он в одной фразе сформулировал для грядущих поколений суть христианства: «Божие Слово вочеловечилось, чтобы мы обожились». Иными словами: «Бог стал Человеком, чтобы человек стал Богом». Как это понимать? Любой смертный человек, честно заглянув внутрь себя, может почувствовать, что на самом деле противится своей смерти и втайне надеется, что в силу неких, пока неясных обстоятельств ее как бы не случится. Христианство дает свой ответ на эту надежду о преодолении смерти – воскреснуть вслед за Христом. Для этого Он и воплотился. Факт боговоплощения – то есть Рождество Христово – дает такую перспективу жизни после смерти. А это в каком-то смысле важнее прав человека и даже бесплатных больниц.

* * *

Список изменений, произошедших в мире после (и впоследствии) Пришествия Спасителя, конечно, гораздо длиннее. Но это – то, что христианство принесло в культуру. Главное, конечно, в другом. Все эти перемены – следствия одного принципиального и самого важного изменения: обычный человек, созданный Богом для пребывания в любви и эту любовь растерявший, получает возможность снова ее обрести. И обратиться к Богу напрямую – как когда-то в Эдемском саду. И услышать ответ…[2]

Владимир Легойда