Читать книгу Эльнара. В объятиях короля. Первый русский любовно-эротический роман - Кора Бек - Страница 3

Меж тем, оставшаяся внизу графиня Ангалесская также собралась было подняться на третий этаж, где располагались спальные комнаты, как вдруг вздрогнула, услышав за спиной легкий шелест женского платья. Обернувшись назад, она увидела неслышно появившуюся молодую особу, которую только вчера она приняла на должность фрейлины, поскольку предыдущая девушка неожиданно отказалась от места, сославшись на какие – то семейные неурядицы, из – за чего ей потребовалось срочно уехать из города. Новую фрейлину звали Регина.

– Позвольте, госпожа, проводить вас в ваши покои, – на мгновение склонившись в поклоне, служанка с видимым удовольствием выпрямила спину. – Полагаю, вы желаете сегодня пораньше лечь в постель, дабы как следует отдохнуть накануне предстоящего бала?

– Вы можете идти к себе, Регина. Я пока не хочу спать, – просто ответила Эльнара, вновь погрузившаяся в задумчивость после спешного ухода Султана и Мари.

– В котором часу прикажете быть, чтобы помочь вам отойти ко сну? – осведомилась фрейлина, весьма гордившаяся своей образованностью и грамотной речью.

– Мне не составит никакого труда уложить саму себя в постель, – чуть заметно улыбнулась графиня. – Хочу немного побыть одна, подумать о прошлом и настоящем, а вы, Регина, располагайте своим временем, как вам заблагорассудится. Наверное, это не так просто – привыкнуть к чужому дому? – сочувствующим тоном добавила Эльнара, вспомнив, как в первые дни их пребывания в старом замке она нередко страдала бессонницей, прислушиваясь к малейшим шорохам, невзначай нарушавшим ночную тишь.

– Я успела сменить столько мест, что для меня уже нет особой разницы, где жить, – беспечно ответила фрейлина и, не удержавшись, похвасталась: Придворные дамы – все, как одна, стараются переманить меня к себе на службу, ну а как откажешь добрым людям? Вот я и перехожу из одного замка в другой, совсем уж позабыла, что значит иметь родной дом.

– Прекрасно понимаю вас, Регина, – откликнулась враз погрустневшая Эльнара. – Три года назад я была вынуждена оставить отчий кров, а потом и вовсе покинула свою родину. Теперь даже не знаю, увижу ли я когда – нибудь еще родную степь, огромные бескрайние просторы которой зимой надежно укрывает от холода богатый снежный покров, весной украшает ковер из ярких красных тюльпанов, летом овевают ветра, повсюду разнося горьковатый запах полыни, а осенью щедро поливают дожди, словно само небо льет горькие слезы, прощаясь с караванами птиц, улетающими на зиму в теплые края?

– Очень тоскую по неповторимым запахам степи, по тем звукам, что наполняют ее жизнью. Все это мне часто снится по ночам, не могу наглядеться, не могу надышаться, а потом просыпаюсь и понимаю, что это был просто сон, – печально закончила Эльнара и, попрощавшись с фрейлиной, грациозным движением руки подобрала свои пышные юбки и отправилась наверх, в роскошные покои, где ее, увы, никто не ждал.

Регина проводила юную графиню долгим недоумевающим взглядом.

– Никак моя новая госпожа от праздной жизни с ума сошла! Как можно, находясь в здравом рассудке, тосковать по какой – то степи или по тюльпанам? Вот я, к примеру, терпеть не могу эти цветы, а от запаха полыни тут же чихать начинаю! Да только кто ж сумеет понять этих чужестранцев? Кажется, зря я послушалась герцогиню Шепетон и попросилась на службу в сей странный дом, где даже не с кем поговорить!

Передернув худыми, острыми плечами, неслышными шагами фрейлина спустилась вниз, надеясь, что, может быть, на кухне удастся поживиться хоть какими – нибудь новостями, дабы приятно провести оставшийся вечер.

В это самое время в роскошную гостиную придворной гранд – дамы, герцогини Кристины Шепетон, вошел Его Величество король Генрих VI. Государь находился в хорошем расположении духа, что тотчас же ревниво отметила фаворитка, которую монарх после новогодних праздников вдруг стал навещать гораздо реже обычного.

– Рад видеть вас в добром здравии, сударыня! – поприветствовал король хозяйку дома. – Вы как всегда обворожительны, а этот элегантный лиловый наряд особенно удачно подчеркивает красоту ваших небесно – голубых глаз, от вас просто невозможно отвести взгляд!

– Вы – самый галантный кавалер во всем нашем славном королевстве, государь, да дарует вам Господь долгие лета счастливой и беззаботной жизни!

Кристина Шепетон сделала изящный реверанс.

– Однако в столь сложном и весьма ответственном деле, как управление королевством, обходиться без забот никак не получается! – рассмеялся король и затем добродушным тоном произнес: Надеюсь, я не слишком вас обеспокоил, явившись в такой довольно поздний час?

Фаворитка, бросив быстрый взгляд на каминные часы, не удержалась от упрека:

– Еще совсем недавно, Ваше Величество, вы вовсе не находили этот час слишком поздним, – но, заметив, как легкая тень недовольства пробежала по благородному лицу могущественного монарха, тут же поправилась: Я хотела сказать, государь, что двери моего дома для вас всегда открыты. Ваше лестное внимание способно по – настоящему обрадовать и даже осчастливить любого из ваших подданных. А уж у меня так просто кругом идет голова!

– Надеюсь, это обстоятельство все же не помешает вам присутствовать на завтрашнем балу, сударыня? – чуть смягчившись, ответил король. – Я к вам и заехал, собственно, для того, дабы убедиться, что вы намерены украсить своим присутствием наш замечательный праздник, на который по традиции приедет множество гостей.

– Вы навестили меня, Ваше Величество, только лишь по этой причине?! – не веря собственным ушам, переспросила потрясенная фаворитка, до того мгновения пребывавшая в абсолютной уверенности, что король навестил ее, чтобы провести эту ночь с ней, как то частенько у них бывало до злополучного новогоднего бала, когда он вдруг потерял голову от чужестранки, волею случая спасшей ему жизнь.

– Я был бы рад, сударыня, уделить вам должное внимание, однако, к великому сожалению, даже обладающий всей полнотой государственной власти человек, не всегда может принадлежать самому себе! – с достоинством ответил государь. – Между тем, первые гости уже прибыли во дворец, и мне необходимо позаботиться о том, чтобы их всех хорошо разместили.

– Наверное, в их числе и ваш кузен, король Франции Карл Прекрасный? – нарочито безучастным тоном спросила внезапно побледневшая герцогиня.

– Нет, почему – то на этот раз брат задержался с выездом из Парижа. Я жду его завтра, к началу праздника, – сказал Генрих Бесстрашный, удивляясь бледности лица любовницы, что с ее стороны, как правило, являлось признаком достаточно сильного волнения.

– Так, значит, Ваше Величество, сегодня вы крайне заняты? – задумчиво произнесла хозяйка дома, возвращаясь к прежней теме.

– Увы, сударыня! – приподнимаясь с роскошного позолоченного кресла, подтвердил монарх. – Однако уже довольно скоро мы увидимся с вами вновь.

– В торжественной обстановке, при огромном скоплении народа, когда на вас будут устремлены глаза всех присутствующих на балу гостей? – с горькой иронией улыбнулась Кристина, но тут же, опомнившись, умоляющим жестом сложила руки на груди: Генрих, прошу вас, останьтесь сегодня со мной! На дворе нынче стоит такая непогода, что в мою душу невольно закрадывается какой – то страх. Я чувствую себя очень одинокой и несчастной.

– Ну, полноте, герцогиня, – ободряющим тоном сказал король. – В замке достаточно много слуг, способных защитить вас от любой опасности.

– Вы отлично понимаете, государь, что я совсем не это имела в виду! – чересчур резко возразила герцогиня.

Но уже в следующую секунду ее взор затуманился, дыхание участилось и, исполненным трепетной страсти голосом, опытная кокетка прошептала:

– Вам ни за что не удастся убедить меня, дорогой Генрих, что моя чистая искренняя любовь совершенно не трогает вас, что вы так же, как и я не тоскуете по нашей близости, при одном воспоминании о которой все мое тело тотчас же пробирает сладостная дрожь, настолько впечатляет меня ваша неотразимая мужская мощь!

После многозначительной паузы она продолжила:

– О, мой обожаемый государь, в ваших крепких, но ласковых объятиях я всегда уподобляюсь мягкому воску, которому вы безо всякого труда можете придать любую, угодную вам форму, а ваши нежные, упоительные поцелуи позволяют мне ощутить себя счастливейшей из женщин! Знайте и помните, я ваша навеки и душой, и телом!

Кристина взволнованно замерла, прикрыв длинными густыми ресницами заблестевшие в предвкушении скорой победы глаза, и, призывно приоткрыв твердые розовые губы, которые в часы свиданий с любовником ей частенько приходилось незаметно покусывать, дабы придать им более завлекательный вид, поскольку она знала, что король терпеть не мог целовать дам, наносивших на губы губную краску.

Какое – то мгновение Генрих Бесстрашный, за последнее время изрядно изголодавшийся по женской ласке, колебался, глядя на женщину, готовую без промедления упасть в его объятия, но потом перед его мысленным взором возникло красивое лицо с маленьким точеным носиком, удивительными раскосыми глазами, таившими в себе некую загадку, и нежным вишневым ртом. Из его широкой, могучей груди невольно вырвался глухой стон вожделения, стоило ему представить себе сладость и податливую мягкость этих чувственных пухлых губ, совершенно сводивших его с ума, вынуждая чуть ли не каждую ночь спускаться в фехтовальный зал, где он, дабы укротить плоть и заснуть, доводил до полного изнеможения себя и своего камергера.

Истолковав по – своему этот стон, обрадованная герцогиня тут же тесно прильнула к могучему, все еще немного подрагивавшему телу, одновременно пытаясь расстегнуть пряжку украшенного драгоценными камнями ремня. Под натиском ее крепких, уверенных рук один из камней откололся и больно оцарапал кисть чересчур спешившей женщины. Из ранки закапала кровь неестественно – алого цвета. Фаворитка испуганно вскрикнула. Ее громкий, пронзительный голос привел в чувство короля.

По его недоумевающему и несколько отстраненному взгляду опытная придворная дама тотчас догадалась, что вовсе не она вызвала в государе столь страстный стон нетерпимого вожделения. Мысленно проклиная себя за досадную оплошность, а любовника – за неверность, Кристина страдающим голосом попросила короля помочь ей добраться до ее покоев.

Генрих легко поднял на руки довольно рослую женщину, все еще надеявшуюся пробудить в нем хоть какое – то желание, однако, государь поспешил передать ее на попечение фрейлинам, которые дружно сбежались на жалобные стоны госпожи. Убедившись, что ее жизни ничто не угрожает, король тут же попрощался, пообещав с утра пораньше прислать слугу, дабы справиться о здоровье герцогини, а после отъезда гостей – навестить лично. Как только любовник ушел, крайне огорченная несостоявшимся нынче свиданием, Кристина со злостью отбросила в сторону длинную белую повязку, которую, пока в доме находился государь, фрейлины показательно долго накладывали на ее пораненную руку, и прогнала всех слуг вон из своих покоев, обставленных с помпезной роскошью.

Покинув дом герцогини Шепетон, Его Величество король Генрих VI решил несколько повременить с возвращением во дворец и, отпустив двух сопровождавших его пажей, не торопясь, дабы не привлекать к себе ненужного внимания каких – либо припозднившихся горожан, направил своего коня к замку графини Ангалесской.

Уже далеко не в первый раз он приезжал сюда, когда добропорядочные ланшеронцы как правило видели десятые сны, и, спешившись с коня, подолгу стоял, устремив нежный, тоскующий взгляд на окна спальни своей любимой. Воображение рисовало ему широкую старинную низкую кровать, застеленную белоснежным шелковым бельем, на которой, разметав на пышных подушках длинные черные волосы, невыразимо сладким сном спало невинное юное создание, поразившее его, опытного зрелого мужа, буквально до глубины души своей необыкновенной чарующей красотой, добрым сердцем и тонким умом.

Эльнара, которую с легкой руки государя жители столицы называли не иначе, как Краса Востока, абсолютно отличалась от всех женщин, что встречались Генриху прежде на его жизненном пути, богатом и боевыми, и любовными победами. Это касалось не только внешности, хотя хрупкостью и миниатюрностью сложения графиня Ангалесская действительно заметно выделялась в толпе ланшеронских придворных дам, для которых были характерны высокий рост и пышные формы, но прежде всего ее женской сути, позволявшей Генриху ощущать себя рядом с Эльнарой не могущественным монархом, от которого практически всегда ждут каких – то особых милостей или богатых даров, а мужчиной, способным на благородные и мужественные поступки, чистую и возвышенную любовь. Ведь, несмотря на свое высокое положение, воспринимавшееся многими людьми едва ли не вершиной человеческого счастья, он отчаянно нуждался в любви.

Очень долго Генрих искал любовь, ошибался, разочаровывался, но все же продолжал надеяться, что где – то на белом свете есть его половинка, предназначенная ему самим небом. И вот он встретил свою единственную, но никак не мог решиться признаться ей в чувствах. Что – то останавливало его от решительного шага, вынуждая терпеть эту мучительную пытку душевными терзаниями.

Всякий раз, подъезжая под покровом сумерек к замку графини Ангалесской, влюбленный король надеялся увидеть в окне хотя бы тень юной красавицы, чтобы потом, вернувшись в свой огромный и одинокий дом, попытаться представить себе, как она могла выглядеть в этот вечер, чем занималась, с кем общалась, о чем думала, оставшись наедине с собой? Конечно, государь здесь бывал и в дневные часы, однако, он не мог позволить себе слишком часто навещать молодую незамужнюю особу, дабы понапрасну не запятнать ее доброе имя.

Не обращая никакого внимания на усилившуюся к ночи снежную пургу, долго стоял Генрих, придерживая за поводья своего нетерпеливого скакуна, у запертых ворот старинного замка, в котором не светилось ни одного окна. Даже сторожевые собаки попрятались в свои будки от резкого пронизывающего ветра, а королю разгулявшаяся метель, казалось, была нипочем. Прекрасно понимая рассудком, что уже слишком поздний час, он все – таки надеялся, после пережитого в доме герцогини Шепетон сильного волнения, хотя бы мельком увидеть Эльнару и, наконец, ощутив себя так, будто на его плечи разом свалились все беды мира, Генрих Бесстрашный грузно опустился в седло и медленным шагом направил коня в сторону дворца. В эту стылую, на редкость холодную ночь лишь одна мысль отчасти утешала опечаленного государя, что завтра во время праздничного бала он сможет увидеть свою любовь и даже, быть может, пригласить ее на танец.

Ни сном – ни духом не подозревавшая о ночных прогулках короля к ее дому, в этот час в замке, на широком низком ложе, искусно украшенном затейливой резьбой, разметав на белых подушках густые черные волосы, спала Эльнара, в уютных старинных покоях, надежно хранивших тайны не одного поколения благородного рода Ангалесских. И снился ей удивительный сон.

Поросшая травой, безлюдная равнина, посреди которой одиноко возвышается каменная башня, у основания достаточно широкая, а кверху ссужающаяся. В разных местах башни выдолблены небольшие отверстия, по – видимому, заменяющие окна. На открытой площадке, расположенной под самой крышей, висят девять медных, потемневших от времени колоколов разной величины. Вдали чернеет густой лес, за ним клонится к закату уставшее солнце, напоследок освещая небо бледными и багровыми лучами, а внутри башни царит зловещая тишина.

Запертая в маленькой темной каморке Эльнара испуганно вздрагивает от громкого звона колоколов, внезапно зазвучавших прямо над ее головой. Беспомощно оглянувшись по сторонам, она бросается к зарешеченному оконцу и видит, как из густой чащи леса на статном вороном скакуне с белой отметиной на лбу выезжает Сержио, одетый в тяжелые рыцарские доспехи. Пригнувшись к холке коня, он мчится по направлению к башне с мечом в руках.

Звон колоколов все нарастает, вселяя в душу пленницы страх. Она мечтает, чтобы любимый как можно скорее освободил ее, но в то же время безумно боится за него. Ее тревога оказывается не напрасной. Вдруг, когда Сержио уже преодолевает большую часть пути, перед ним, словно из – под земли вырастает какое – то странное войско, облаченное в длинные черные одеяния, стянутые на талии красными поясами. У всех воинов холодные и узкие, как лезвие остро отточенного кинжала глаза, на смуглые обветренные лица красной краской нанесены тонкие продольные полоски, их наголо обритые головы туго облегают черные платки, короткие концы которых воинственно свисают с одного бока, в руках у каждого – длинная, немного изогнутая сабля.

Колокола смолкают, и в наступившей тишине отчетливо слышны звуки скрещивающегося оружия. С первого удара Сержио удается уложить на землю сразу нескольких воинов, но силы явно неравны. Этот жестокий бой отзывается острой болью в сердце Эльнары. Она становится на колени, повернувшись лицом к востоку, и молится, умоляя Всевышнего помочь ее возлюбленному. Вдруг распахивается дверь и на пороге комнаты появляется Его Величество король Генрих VI. Ни слова не говоря, он подхватывает на руки Эли и бегом спускается с ней по винтовой лестнице с высокими крутыми ступеньками. В мгновение ока они оказываются на заднем дворе, где, нетерпеливо перебирая копытами, стоит у привязи государев конь.

Потрясенная этими быстрыми событиями, Эльнара умоляет короля помочь Сержио отбиться от врагов, на что он не терпящим возражений тоном ей отвечает: «Этим людям нужен не он, а ты. Мой долг – уберечь тебя от опасности, а значит, поскорее увезти отсюда». Не дав девушке опомниться, Генрих сажает ее на коня и вместе с Эльнарой мчится в противоположную продолжающемуся бою сторону. Его железные объятия не позволяют ей даже пошевельнуться, а бьющий прямо в лицо ветер заглушает все ее мольбы, обращенные к государю.

Неожиданно шум ветра стихает, и его сменяет красивая лирическая мелодия. С большим изумлением Эльнара видит себя уже совсем в другом месте, как будто бы она стоит на большом, торжественно украшенном помосте, воздвигнутом на площади перед королевским дворцом. За ее спиной играет оркестр, а рядом с ней стоят кардинал Сарантон и незнакомая Эли женщина с добрым улыбчивым лицом, прижимающая к груди младенца, завернутого в голубое одеяльце. Эльнара одета в белое подвенечное платье, обшитое по низу бриллиантами. С ее волос, уложенных в замысловатую прическу, ниспадает длинная фата, шлейф которой придерживают две хорошенькие малышки, своими румяными личиками и золотистыми локонами напоминающие спустившихся с небес херувимов.

К помосту ведет высокая, украшенная множеством цветов лестница. По ней, гордо развернув могучие плечи, поднимается, одетый в расшитый драгоценностями наряд, король Ланшерона Генрих Бесстрашный. Его восторженно встречает заполнившая всю площадь толпа съехавшегося со всех концов страны празднично наряженного народа. Оркестр начинает играть туш, но внезапно музыка смолкает. Откуда ни возьмись перед помостом появляется бушующий водопад. Прохладные брызги воды попадают на лицо и платье невесты, но она продолжает оставаться на том же месте, с наслаждением вдыхая свежий воздух, от которого невольно кружится голова. Тем временем непонятно куда сами собой исчезают оркестр, кардинал Сарантон, женщина с младенцем на руках, девочки-херувимы.

Уже ступивший на последнюю ступеньку лестницы, Генрих остается по другую сторону водопада. Его побледневшее и враз осунувшееся лицо выражает полное отчаяние. Он хочет броситься в воду, дабы вопреки судьбе преодолеть разделившую их преграду, но вдруг видит, как Эльнара поднимается куда – то ввысь, постепенно сливаясь с медленно плывущими по небу белоснежными облаками, под торжественный бой провожающих ее курантов.

Сладко потянувшись, Эльнара открыла глаза. Вдалеке раздавался бой установленных на главной башне города больших часов. За окном зачиналось утро.