Читать книгу Сто дверей - Лена Барски - Страница 12

Сегодня целый день прошёл под знаком рыбы. В поисках рыбы мы добрались до порта в Бремерхафене.

Проехали мимо гигантских сухогрузов, переправляющих автомашины немецкого производства по всему миру. Они, действительно, были похожи на больших рыб с разинутой пастью, в безразмерных внутренностях которых один за другим исчезали крошечные цветные автомобильчики. Но для нас оказались слишком уж большими.

Посетили коптильню с чугунными печами и штабелями буковых и дубовых дров, где нашли то, что искали, – свежекопчённую рыбу шести сортов: сочного палтуса, скумбрию в перце, лосося, форель, угря и что-то ещё длинное и жёлтое в тонкой тёмной шкурке под названием Schillerlocken, Кудри Шиллера.

Упаковали нам всё это в коробку, завёрнутую в газету. Когда я вышла на улицу, еле вырвавшись из головокружительных запахов и ароматов коптильни, то увидела, что это страницы с объявлениями о смерти с соболезнованиями друзей и родственников: «Ты навсегда останешься в нашем сердце», «Мы никогда не забудем тебя». И мне вспомнилось, что с такими словами раньше провожали всех выезжающих на ПМЖ за границу, в другую страну, как на смерть, без необходимости поддерживать дальше отношения.

Если бы я верила во взаимосвязи и неслучайность всего происходящего (а я в них верю), то я бы на этом месте остановилась и задумалась. Но кажется, мой мир не создан для того, чтобы потерпеть поражение от печатного слова. Поэтому я не остановилась и не задумалась, и мы просто пошли дальше. Зашли ещё в пару магазинов, где от запахов, оттенков и вариантов рыбы у меня окончательно отказали тормоза.

Кстати, в Бремерхафене ровно сорок лет назад началась новая жизнь моего мужа Яцека в Германии. В 1981 году он вместе с двумя друзьями уехал из Польши навсегда. Времена наступили смутные. «Солидарность» была сломлена и коммунизм снова начал скалить зубы. Поговаривали, что ещё недолго и границы между Востоком и Западом закроют навсегда.

В один из угрюмых осенних вечеров он принял решение. Купил билет на поезд до Берлина, собрал рюкзак и попрощался с семьёй. В восточном Берлине прошёл через Tränenpalast, Дворец Слёз на вокзале Фридрихштрассе и через пару часов оказался в Гамбурге в Западном Берлине. В Гамбурге пересел на электричку в Бремерхафен, где и прожил свои первые два года в Германии. Всё это я узнала за стойкой киоска, в котором продавали булки с рыбой, – кулинарную особенность региона. Он с детства не любил рыбу.

– Вы знаете, я тоже когда-то булки с рыбой продавал, – вступил он в разговор с продавщицей.

– Да что ты говоришь, значит, мы коллеги, – неохотно поддержала разговор она, едва скрывая нотки раздражения, как при разговоре с разболтавшимся алкашом.

– В каком-то смысле коллеги, да. А потом после булок работал в порту на сортировке рыбы и внутри корабля на полировке.

– А сейчас где работаешь, всё там же? – Продавщица совершенно перестала скрывать своё презрение.

– Да нет, сорок лет назад это было. Сейчас я директор музея.

Такая вот эмигрантская история – от продавца булок и сортировщика рыбы до директора музея. В 1981 году, когда эта невероятная карьера началась, мне как раз исполнилось шесть лет. Это ещё более невероятная история, если всё сложить и подумать. Мой будущий муж, от которого я рожу двоих детей, попрощался с родителями навсегда. Никто не думал, что стены между Востоком и Западом когда-то не будет. Он уезжал с мыслью, что не увидит родителей и дом, в котором родился, больше никогда. Его профессиональная карьера началась именно здесь, в портовом городе на берегу Северного моря. И именно здесь он полюбил рыбу.

Не зря же говорят, что человек как вид вышел из моря и развился из морских млекопитающих. Так и в случае с моим мужем: вид человека западного после человека восточного образовался из него в плотной атмосфере испарений моря и в тесном контакте с рыбами.

Явно очень плодотворная среда.