Читать книгу Сто дверей - Лена Барски - Страница 7

Собираемся на прогулку всей семьёй. Так надо. Так правильно. Макс пыхтит и время от времени подвывает.

Яцек долёживает в кресле скандинавской модели Stressless3 в позе крайней прокрастинации и собирается с духом. Я страстно мечтаю о том, как бы сачкануть. Сижу на диване, смотрю перед собой и напряжённо ищу повод. Время от времени начинаю энергично сучить ногами и громко вздыхать.

– Ну всё, ещё пять минут и идём. Ну всё. – Одним решительным движением поднимаюсь и снова падаю. Украдкой посматриваю на мужа в надежде, что он сам поймёт. Регистрирую на его лице крайнее оцепенение, мученическое выражение четвёртой степени и закатанные до белков глаза. Голова опущена и безвольно болтается где-то сбоку.

– Ну всё, – повторяю в очередной раз. – Надо вставать. Ничего не поделаешь. А то они разнесут полдома.

Муж перекидывает голову с одной стороны кресла на другую. В руках его откуда-то появляются носки. Он сердито встряхивает ими перед собой, как мокрой тряпкой, одним резким движением выпрямляется и садится. Выражение его лица из отсутствующе-страдальческого становится каменно-мученическим.

В комнату влетает Максимилиан с сачком в руке. Он как будто читает мои мысли. До последнего момента сижу на диване и цепляюсь за последние секунды неподвижности. Яцек начинает описывать круги, радиус которых угрожающе сужается. Взгляд его становится всё более точным. Он явно начинает недоумевать по поводу моего бездействия.

– Послушай, дорогой. Может быть, вы поедете без меня? – решаюсь наконец спросить. Голос предательски дрожит и становится по-детски тонким. – А я тут дома, да по хозяйству, да приберусь.

Чёрт! Была не была. Хуже не будет.

Воцаряется немое молчание. За ним следует серия тяжких вздохов. На месте мужа вдруг оказывается согбенный старик, который едва в состоянии перебирать ногами, не говоря уже о вывозе каких-то детей на прогулку. Лицо старца сначала искривляется, а потом вдруг светлеет и разглаживается.

Остаюсь дома одна. Тишины так много, и я не знаю, что с ней делать. Мне кажется, что можно пройтись по дому, туда-сюда. Считать шаги. Или не считать. А может быть, лучше полежать? Полежать – да, но где, на диване или на кресле? А может быть, лучше залезть на чердак? Залезть и сразу вылезть, или немножко там понаходиться? Или упасть на пол, раскидать руки и ноги и смотреть в небо, заливаясь счастливым детским смехом? Нет, лучше напиться! До беспамятства! И в бричке к цыганам! Или может быть, просто сесть за стол и ничего не делать? За стол или под стол, и как долго? Нет, мне кажется, лучше посмотреть из окна. На что смотреть? На право или на лево?

Меня переполняет восторг от осознания всего того, что я могу. А могу я в данный момент примерно всё. Боже, как прекрасен мир!

Наконец я буду читать и по мне никто не будет прыгать. Где моя книга? Я могу включить телевизор и смотреть то, что мне хочется. Где пульт? Я могу позвонить по телефону, и меня никто не будет прерывать, корчить рожи и передразнивать русские слова. Кому бы позвонить? Я могу просто лежать, и мне не надо выполнять обязанности. В какую сторону лежать? Я могу наконец-то выучить французский. Что такое французский? Я могу придумать что-нибудь. Чтоб такое придумать? Я могу улететь на Луну. Почему не на Солнце? Я…

И тут раздаётся телефонный звонок. В трубке слышно чьё-то тяжёлое горячее дыхание без слов. Откуда-то издалека доносится вой Максимилиана, который, очевидно, бьётся в родимчике и требует срочной транспортировки.

«Ваше время истекло. Слово имеет директор фабрики», – в моей голове раздаётся гулкий голос, который напоминает тяжёлые шары, катящиеся по каменному полу. Кто-то показывает на часы. Никто не заметил, как передвинулась часовая стрелка.

«Пять минут прошли! Долой!» – голос свирепеет и приобретает противный акцент с металлическим оттенком. Я вздыхаю и замечаю, что луч заката за окном давным-давно погас. Капли перестали звенеть. И луна потеряла серебристые паутинки.

Мгновенно выпрямляюсь и начинаю ждать.