Читать книгу Энергия. Спокойствие. Здесь. Сейчас - Леонид Альт - Страница 23

Это очень необычная история о двух девочках, которые никогда не встречались, но неожиданная тяжёлая эмоциональная травма одной девочки повлияла на жизнь другой.

Это произошло с одной из моих пациенток.

Много лет назад я работал психиатром в одной из огромных государственных психиатрических больниц в сельской местности штата Висконсин.

В то время у меня были смены в отделении детской и подростковой психиатрии. Я был всё время очень занят, и работа была довольно сложной.

У меня при себе постоянно была книга по детской психиатрии, читая её и в то же время принимая пациентов, я обновлял и обогащал запас своих знаний. Я постоянно консультировался с лечащим врачом.

Помню, однажды утром я пришёл на работу очень рано, и мне сказали, что у нас новая пациентка. Это была четырнадцатилетняя девочка, которую накануне вечером перевели из амбулаторной психиатрической клиники.

Там её осмотрел психиатр, который понял, что девочка опасна для самой себя, может причинить себе вред, потому должна находиться в больнице для обеспечения психиатрической стабильности.

Всю ночь девочка была под наблюдением, а утром я должен был её осмотреть.

Пока я ждал пациентку, я читал заключение её лечащего психиатра в её карте. В его записях говорилось, что уже в течение года девочка периодически пыталась нанести себе повреждения, жаловалась на зрительные и слуховые галлюцинации, испытывала депрессию и тревогу.

Ей были выписаны несколько психиатрических препаратов, но реакция на каждый из них была неполной.

Я изучил список этих лекарств, там было по крайней мере пять различных препаратов, которые она принимала в то время, – от беспокойства, депрессии, бессонницы, для стабилизации настроения, а также от слуховых и зрительных галлюцинаций. Кроме того, она получала лекарства от побочных эффектов, которые давали её основные препараты.

Я поймал себя на мысли, что её состояние, должно быть, ужасно; она находилась под воздействием сильного успокоительного.

Тенденция делать надрезы на запястьях обеих рук была у неё хронической.

Лечащий психиатр отмечал у неё очень низкую устойчивость к фрустрации, резкие перепады настроения, нетерпеливость, импульсивность и временами вспышки гнева.

Сначала я предположил, что она страдает пограничным расстройством личности, вызванным, как это часто бывает, тяжёлым и продолжительным эмоциональным потрясением, ставшим результатом физического и/или сексуального насилия. Но это было всего лишь предположение, и я терпеливо ждал, когда она придёт с завтрака, чтобы начать беседу с ней.

Я думала, что, скорее всего, лечение будет довольно сложным и трудным, потребуется комбинации терапии и лекарств, чтобы контролировать симптомы.

Лечение пациентов, страдающих пограничным расстройством личности, всегда довольно сложное и требует от пациента больших усилий, а от врача – огромного запаса терпения и обширных знаний.

Наконец девочка в сопровождении медсестры зашла в кабинет.

Я попросил её сесть на стул, стоявший возле стола. Я сидел за столом, держа в руках её раскрытую карту.

Я задал ей несколько общих вопросов о том, как она себя чувствует, как обстоят дела в школе, много ли у неё друзей, чем она увлекается, и так далее.

Девочка производила хорошее впечатление. Она показалась мне довольно умной. Она не выглядела психотической, и в целом её поведение и мыслительный процесс были достаточно организованными.

Я подумал, что это могло быть следствием начавшейся положительной реакции на лекарства, которые она принимала в то время.

Некоторые психиатрические препараты действуют не очень быстро, иногда пациенту может потребоваться неделя, две или даже больше, чтобы ощутить благотворный эффект.

Тогда я начал осторожно задавать вопросы, касавшиеся возможных вредных привычек и злоупотребления алкоголем и наркотиками.

Она всё категорически отрицала.

Некоторые пациенты не хотят говорить об этих проблемах ни с кем, включая членов семьи и врачей.

Но я чувствовал, что в её словах нет лжи. Она была честна, отвечая на мои вопросы.

Я попытался узнать, были ли у неё какие-то серьёзные проблемы, возможно, она недавно пережила что-то, что вызвало у неё особенно сильный стресс, но на все вопросы об этом она отвечала отрицательно.

Она сказала мне, что никаких стрессовых факторов, проблем в школе, с друзьями или семьёй, отцом, матерью, братьями и сёстрами, в её жизни не было. Она получала хорошие оценки в школе, увлекалась игрой на пианино и брала уроки музыки.

Я был озадачен и собирался начать задавать ей более конкретные вопросы о её психическом состоянии, например, о слуховых и зрительных галлюцинациях, но в этот момент она проявила инициативу и сама начала рассказывать мне свою историю. Назовём её Стейси (хотя, конечно, это не её настоящее имя).

История Стейси

С т е й с и. Знаете, доктор…

(Она замолчала; я терпеливо ждал. В этот момент было важно не мешать ей.)

С т е й с и. Знаете, доктор, каждый раз, когда я иду по коридору, я вижу её в гостиной.

Я. Видишь кого?

С т е й с и. Девочку. Она очень маленькая, на вид ей лет пять. На ней зелёное платье с красными пуговицами, длинные белые гольфы и чёрные сандалии.

Она сидит на диване в гостиной, смотрит в стену прямо перед собой, болтает ногами и поёт какую-то песню.

Я не могу понять, о чём она поёт, потому что она поёт на другом языке, это похоже на немецкий. Я слышала немецкий язык раньше. Иногда она улыбается. У неё короткие светлые волосы, голубые глаза и маленький нос, но большие уши. Она выглядит забавно. Я думала о том, чтобы подойти к ней, но не решалась…

Но мне всё время приходится ходить мимо – в туалет и обратно.

Она бывает там почти каждую ночь… Почти…

(Она на некоторое время замолчала, и я снова терпеливо ждал, пока она продолжит.)

С т е й с и. Знаете, доктор, я очень странно себя чувствую с тех пор, как увидела её там в первый раз.

Временами мне становится очень грустно, хочется кричать. Мне бывает больно. Действительно больно, хотя это не физическая боль, а эмоциональная… Обычно я чувствую большое облегчение, когда режу себе запястье…

Иногда меня охватывает злоба. Сильная злоба. Однажды я разбила об стену телевизор.

Вся моя семья в ужасе.

На прошлой неделе мой младший брат кричал на неё посреди ночи. Я слышала, как он кричит, потому что он спит в соседней комнате, а стены у нас очень тонкие.

Но, доктор, когда я ночую у подруги, я всегда чувствую себя нормально, даже радостно. Иногда я провожу выходные в доме моей бабушки, и мне там тоже очень хорошо. Но когда я прихожу домой, мне почти сразу становится грустно.

* * *

Я поговорил со Стейси некоторое время и, наконец, отпустил её.

Беседа с её отцом и матерью, которые в это время ждали в другой комнате, представляла для меня большой интерес.

Я подошёл к ним и сел за стол.

Они были фермерами и жили в сельской местности. Они были очень обеспокоены благополучием своей дочери и хотели узнать моё мнение.

Я был сбит с толку историей, которую мне рассказала сама девочка, и мне нужно было больше времени, чтобы проанализировать её, прийти к какому-то выводу и назначить лечение.

Мой разговор с родителями девочки

Я. Стейси рассказала мне о девочке… совершенно незнакомой девочке, которую она практически каждый день видит в вашей гостиной.

М а т ь (она говорила 99 % времени. Отец же выглядел очень уставшим и был готов уснуть сидя). Знаете, доктор, вам это может показаться очень странным. Я расскажу вам всю историю целиком.

Около года назад мы решили сделать в доме капитальный ремонт и реконструкцию и пригласили рабочих. Пришлось убрать несколько стен внутри дома, чтобы расширить пространство, поскольку наша семья стала больше, и нам теперь нужно больше места.

Через некоторое время мы стали замечать странные вещи, которые стали происходить в нашем доме.

Новые, только что проложенные трубы начали протекать.

Из наружных панелей дома стали выпадать гвозди.

В ночное время свет во всём доме включался и выключался сам по себе.

Пару месяцев назад было очень холодно, на улице была сильная метель. Проснувшись посреди ночи, мы поняли, что замёрзли. Я спустилась вниз и увидела, что дверь – входная дверь – открыта настежь, хотя я точно знаю, что мой муж не ложится спать, не убедившись, что дверь заперта, потому что мы живём на ферме, очень близко к лесу, и поблизости обитают дикие животные.

Однажды нас разбудил шум, словно кто-то бегал вверх-вниз по лестнице. Мы посмотрели на часы; было 2 часа ночи.

Мой муж очень рассердился, он подумал, что бегает кто-то из наших детей, не желая спать. Он встал, вышел из комнаты и увидел тень – просто небольшую тень, движущуюся вверх и вниз по лестнице. Тень была похожа на маленького ребёнка.

Тень исчезла очень быстро, и с тех пор он больше нигде в доме её не видел.

Я. Правда ли, что когда Стейси проводит время вне дома, она чувствует себя прекрасно и не проявляет никакого поведения, связанного с причинением себе вреда, например, нанесением себе порезов?

М а т ь. Правда.

О т е ц (он несколько взбодрился и слушал нашу беседу). Да, когда она вне дома, с ней всё хорошо.

Я. Замечательно. Мне нужно получить как можно больше информации из всех доступных источников. Нам нужно будет ещё понаблюдать за вашей дочерью и поговорить с ней, а затем я предложу план лечения. Я попрошу социального работника позвонить вам, когда мы подготовим план. Здесь она в безопасности. Вы согласны оставить её здесь для круглосуточного наблюдения?

М а т ь. Да, конечно. Спасибо, доктор.

* * *

Вскоре они уехали.

Я снова пригласил Стейси и проговорил с ней около часа. Она была в полном порядке.

Я наблюдал за ней несколько дней, а затем начал постепенно отменять все прописанные ей ранее лекарства. Через неделю я отменил всё. Она продолжала прекрасно себя чувствовать без лекарств – милый, счастливый, общительный ребёнок.

А затем я кое-что предпринял.

В нашей огромной психиатрической больнице была часовня. Раз в неделю туда приходил священник, чтобы пообщаться с пациентами. Я пошёл в часовню и рассказал ему эту историю (для беседы я заручился разрешением семьи Стейси).

Он сказал, что позвонит родителям девочки, поговорит с ними сам и примет решение относительно дальнейших действий.

Через неделю после поступления Стейси в больницу я увиделся с её матерью. Она была рада, что у дочери всё хорошо.

Я спросил её, может ли она сама или её муж пойти в мэрию, поднять старые записи и разузнать побольше о месте, где находится их дом. Был ли там другой дом или какая-нибудь другая постройка до того, как был построен нынешний?

Она согласилась и позвонила мне на следующей неделе с интересным рассказом.

Она узнала, что около ста лет назад на том же самом месте был дом. Произошла трагедия – дом сгорел, и при пожаре вся семья погибла. Там жили родители и дети: десятилетний мальчик и четырёхлетняя девочка.

В конце нашего разговора мама Стейси сказала мне, что пригласила домой священника для проведения церемонии.

Через две недели я выписал Стейси домой. Она была психически стабильна и находилась в прекрасном настроении. Прежде чем отпустить её домой, я удостоверился, что священник пошёл к ней в дом и провёл церемонию. Её родители были со мной полностью согласны.

Я проработал в этой больнице ещё год, заканчивая ординатуру, и я точно знаю, что Стейси никогда не поступала туда повторно.

Я позвонил семье Стейси через несколько месяцев после её выписки из больницы, чтобы узнать, как у неё дела. Мне сказали, что у неё всё хорошо, и осыпали благодарностями.

Я был очень доволен тем, что смог найти столь необычный метод лечения моей пациентки.

Теперь вы видите, как внезапная тяжёлая эмоциональная травма, которую пережила девочка, погибшая в огне, держала её дух на земле, и какое влияние этот дух оказывал на девочку, живущую в наше время.