Читать книгу Иронический человек. Юрий Левитанский: штрихи к портрету - Леонид Гомберг - Страница 19

Незадолго до кончины, в ноябре 95-го, в жизни поэта Юрия Левитанского произошло еще одно чрезвычайно значительное для него событие: впервые в жизни он посетил Святую землю, государство Израиль.

В ходе недолгой ознакомительной поездки авторов российско-израильского литературного альманаха «Перекресток/Цомет», организованной при содействии Ильи Колерова, было запланировано всего два выступления Левитанского перед читателями. Небольшие залы с трудом вмещали всех желающих услышать российского мэтра. Его подолгу не отпускали со сцены, и он, несмотря на усталость, читал вновь и вновь…

Теперь эта поездка конечно же видится как паломничество… Особенное впечатление на поэта произвела экскурсия в Иерусалим: он вошел в Старый город из Гефсиманского сада через Львиные ворота, поднялся по Виа Долоросо к храму Гроба Господня, а оттуда – через арабский рынок – к Храмовой горе и Стене плача. И хотя дорога эта, без конца идущая вверх, давалась ему с великим трудом, он все-таки твердо решил пройти именно этим, а не каким-нибудь другим путем.

В свободное между выступлениями и экскурсиями время Юрий Левитанский сидел в холле прибрежного отеля «Армон-Ям» неподалеку от Тель-Авива, любовался морем, которое нежно любил, и принимал посетителей – литераторов, журналистов, просто поклонников своего таланта… И думал. Думал он и о судьбе своего народа, к которому шел, пробиваясь чрез тернии воспитания, возраста, границ, шел так мучительно, как мог идти один только Левитанский.

Зимняя Москва вновь вернула поэта к привычному ритму жизни: на столе его лежала раскрытой книга крупнейшего израильского русскоязычного писателя Эфраима Бауха, которую он читал с карандашом в руках и намеревался написать автору. Он готовил к выходу в свет свою новую книгу «Меж двух небес», тщательно корректируя верстку; работал над материалами рубрики «Мемория», посвященными Д. Самойлову, – для третьего выпуска литературного альманаха «Перекресток/Цомет», увидеть который, как, впрочем, и свою поэтическую книгу, ему так и не довелось; и конечно, собирал вырезки и делал заметки по «чеченскому вопросу», которых у него скопилась целая папка…

В трагический день 25 января 1996 года он чувствовал себя неважно. На улице лютовал мороз, и выходить из дома ему не следовало. И все же он пошел…

«Круглый стол» московской интеллигенции проходил в здании мэрии на Краснопресненской набережной. Среди выступавших был и Юрий Левитанский. О чем он говорил? Да все о том же, что было для него «воистину невыносимо» – о чеченской войне. Он говорил ярко, приводил чудовищные факты, для многих ставшие почему-то «общим местом» – но только не для него.

Он брал слово дважды, горячился, нервничал, несколько раз высказывался с места…

Больное сердце не выдержало…

Нет, весь я не умру…

Как же это по-российски банально и каждый раз по-новому страшно…

1996, 2009