Читать книгу Иронический человек. Юрий Левитанский: штрихи к портрету - Леонид Гомберг - Страница 4

Ю. Д. Левитанский родился в 1922 году в городе Козельце на Черниговщине в ассимилированной еврейской семье. «Папа знал всего несколько слов на идиш, – рассказывал Юрий Давидович, – мама не знала почти ничего, а я тем более». Жили они бедно, нуждались порой в необходимом, особенно после того, как однажды, уже после рождения сына, их начисто обокрали, вынеся из дома почти все, что только можно было унести.

В поисках лучшей доли семья частенько переезжала с места на место, и, когда мальчику исполнилось три года, они уже жили в Киеве. Потом отцу удалось найти работу на одной из донбасских шахт, и семья переехала в небольшой шахтерский поселок на руднике: всего несколько домов в степи. Вскоре, однако, они перебрались в столицу шахтерского края город Сталино… «Как мы жили в этом городе? – вспоминал Левитанский. – Глинобитные домики без всяких удобств, с общим туалетом на шесть-семь домов, который виднелся где-то вдалеке… Воду таскали за три квартала…»

Там, в Донбассе, будущий поэт пошел учиться в украинскую школу: у него было два родных языка – русский и украинский…

Окончив десятилетку, Юрий Левитанский уехал в Москву и в 1939 году поступил в ИФЛИ – Институт философии, литературы и истории – «красный лицей», призванный готовить кадры советской гуманитарной элиты.

Как это обычно случается, намерения властей так намерениями и остались: из всех ифлийцев только один Александр Шелепин, будущий шеф КГБ, недоброй памяти Железный Шурик, достиг «степеней известных» в послевоенной иерархии госпартноменклатуры.

Мы не знаем, как сложилась бы судьба Павла Когана, талантливейшего поэта, по свидетельству Левитанского, «образованного и умного человека». Он не вернулся с войны. Мы не знаем, что ожидало Кульчицкого, Отраду, всех остальных ифлийцев, кто остался на той войне…

Но зато нам известно, что имена Твардовского, Слуцкого, Гудзенко, Самойлова и младшего среди них Левитанского сегодня стали символом высокого художественного уровня современной российской поэзии, надежным мерилом человеческого достоинства и чести, которые они сумели сохранить, невзирая на так называемые неблагоприятные обстоятельства послевоенного развития страны – «культ», «волюнтаризм», «застой», «хаос» и прочая, и прочая, и прочая…