Читать книгу Куколки - ЛИЯ РЕЙН - Страница 4

Занятия закончились. Я сидела на лавочке в раздевалке и рассматривала свои ступни. Наша группа уже разошлась, я была последней и не торопилась домой. Кто-то забыл свои балетки, а я была босиком.

Кто-то вошел в раздевалку, я подняла голову и взглянула вошедшей в глаза. Глаза ее были две влажные, непроницаемые сливы. Не оторваться. Кожа как мрамор. Откуда ты такая?… Куколка.

Куколка – это было не мое, заимствованное слово. Я начала заимствовать слова у возлюбленного. Были и другие. И куколка начала раздеваться… Где же я ее видела уже, на каком мастер-классе? Мне хотелось подняться с лавочки, подойти к ней и сказать: возлюбленный, если бы тебя увидел, назвал бы куколкой.

Еще была куколка, которую мы увидели в скором поезде на Петербург. Он обратил на нее мое внимание: где ее сделали такую, на каком заводе? А мне было жаль, что она работает на такой работе, развозит закуски пассажирам. Ведь она могла делать в своей жизни что-то особенное.

Давай, возьмем ее с собой? – предложил возлюбленный.

Я ничего не ответила, промолчала, возможно, это была шутка, но в каждой шутке есть своя доля правды… Или, может быть, доля тайного желания, которое так проявляется… Нет, не проявляется, вдруг вылетает изо рта, и начинает жить свободной жизнью, и претворяться в жизни.

И благодаря нашим бесконтрольным мыслям и желаниям жизнь становится хаотичной, как черно-белый фильм без сюжета и без связи, а если связь эта есть, то это тонкие невидимые нити меж нашими тайными желаниями и черно-белыми кадрами.

Были ли у меня тайные желания?

Да, были, даже у меня – такой.

И когда я стояла с распухшим лицом в углу у книжной полки, и тогда у меня были желания.

Я промолчала тогда в поезде и не ответила, брать ли куколку нам с собой или нет домой. Такой была не первая шутка. И все привыкли, что я железная: мне можно сказать, что угодно, да и сделать тоже.

Это была не первая шутка и не-шутка, а была идея возлюбленного – двух куколок уложить на своем диване и заняться с ними любовью. Брошена была им давно, эта мысль, когда мы были вместе, после чего желание безнадежно угасало и захотелось подняться с дивана и закрыться в ванной.

Уйти в ванную, чтобы поплакать? – спросил как-то возлюбленный.

Он привык, что девушки уходили от него в ванную, чтобы поплакать. Он не знал, что я больше не умею плакать и мне не нужно прятаться в ванной. Бонусы жизни.

Те девушки, которых я знала, уходили в ванную, чтобы поласкать себя, если их слишком мало ласкали на диване. А просто надевали презерватив и делали с девушкой то, что им было нужно. Потом недоласканная девушка уходила в ванную и делала вид, что ей нужно принять душ. Умиротворенная сама собой, девушка возвращалась назад, мужчина уже спал – и ночь, и нервы были спасены.

Фантазия возлюбленного уже начала воплощаться в жизнь прямо у меня на глазах.

И его прежняя возлюбленная любила треугольники, а я чувствовала себя устаревшей моделью барби, глядя на людей. Я не любила сложные геометрические фигуры.

Куколка… Я смотрела прямо перед собой и машинально одевалась, сидя на скамье, в то время как она раздевалась: мраморная кожа, точеные ручки-ножки-грудки… Я не подошла к ней и не сказала: возлюбленный тебя бы отметил, как он отмечал других, ведь у него проницательный глаз и он видит, и замечает все красивое и гармоничное, – в то время как у меня не было гармонии внутри.

Я не поняла, что со мной произошло в прошлую среду. Вдруг я заметила, проходя по улице, что мужчины замечают меня. А раньше я была словно прозрачная, да, как стекло: они шли и смотрели сквозь меня, в то время как я их замечала, они меня – нет. Я была для них невидимой.

И вот почему-то все резко изменилось. Это весна, да? – хотелось спросить их.

Во мне внутри все было то же, что и прежде. Возлюбленный был где-то… Где-то далеко.

Мужчины смотрели мне в глаза, а мне хотелось опустить голову, чтобы их взгляд не проникал мне в душу, но каждый раз мы встречались глазами, и неизменная фраза застревала у меня на губах: у меня внутри болит.

Теперь я тоже стала чьей-то куколкой, кто-то мечтал взять меня с собой, а раньше мне казалось, я просто устаревшая модель барби. И так я сказала возлюбленному: я устаревшая модель. Так старомодны были мои идеи верности, ожидания, порядочности. Я не знаю, почему оказалась именно такой. Мне непонятно было также, почему я родилась такой нежизнеспособной.

Пока я не познакомилась с возлюбленным, мне было неизвестно, насколько отличаюсь от людей, что я могу любить вот так – со смирением и робостью, с глубокой тишиной в сердце, со всеприятием. И где-то там, в глубине, еще появилась, поселилась боль.

Он сказал, что любит меня и позвал к себе. Но я ведь знала, что у него подруга – девушка с золотыми волосами, – и я была нужна им, и я не согласилась.

Когда они соединялись, они усиливали негатив друг друга. Им нужен был кто-то третий, чтоб разбавлять их отношения, чтоб их сохранить. Меня позвали, но я осталась дома. Я была очень далеко и, как в засаде, сидела и смотрела из своей страны, как раскачивается их лодочка. Все сильнее и сильнее. И меня звали, и приглашали, и говорили о любви.

Тем временем происходили разные события, наш круг был посвящен в них. Это было событие из жизни человека, которого ты любишь и знаешь дальнейший ход событий: он поехал на вокзал, чтоб встретить знакомую девушку и привезти ее к себе. Потом они созвонились с его золотовласой возлюбленной. Она была в курсе, она была в курсе всего происходящего. Ее оповестили о том, что произойдет в тот день между любимым и той девушкой с вокзала.

Она дала тогда благословение – златовласка? Переспать с девушкой, которую возлюбленный забрал с вокзала… Еще одна куколка… Потому был этот утренний звонок, этот договор, своего рода разрешение. А после звонка возлюбленный будет заниматься любовью с куколкой… И мы все друг друга знали… И златовласку знали, и куколку знали… И все так перемешалось в то время, и я не верила больше словам, особенно словам о любви.

Если меня любят и зовут к себе, приглашают приехать в другую страну, в другие обычаи, в другую погоду, то почему? Почему он это делает? – подбирает куколок и спит с ними… – так размышляла я.

Он и правда любит меня? Что это за любовь?

Верила ли я его словам, особенно словам о любви?… И все же я приехала к нему. Я – устаревшая модель барби.